Заповедь

Мурат знал, что соседи из-за своих заборов и окон внимательно следят за тем, что происходит в его дворе, ведь по нынешним временам приезд милиции что-то да значит. Обида ли, гнев ли заставили его ответить жестко и непримиримо:

— А вы мне давали мое оружие?! — он недвусмысленно обошел милиционеров, встал между ними и входом в хадзар, положил руку на кинжал. — Хотите быть гостями — вот дверь в мой дом. Не желаете — уходите. Все равно оружие не отдам!..

Руслан, блеснув глазенками, присоединился к дяде, готовый по первому его слову броситься на пришельцев. Коков покосился на подростка, устало вздохнул. Шрам на лице побагровел. Стремясь избежать насилия, Коков произнес мягко:

— Мурат, мы не подозреваем тебя в том, что ты можешь направить оружие против власти. Нам известно со слов Тимура, что ты живешь жизнью народа. Ну и занимайся хозяйством дальше. Зачем тебе оружие? Не первый раз мне приходится отбирать оружие, и я знаю, как горцы привязаны к нему. Но ты должен понять, что не уйдут милиционеры, не изъяв оружия. Неровен час, нагрянут бандиты, и оно окажется у них. Так что лучше вручить его нам. Согласно указу. Добровольно.

— И там, в указе, сказано, что следует отнимать оружие, преподнесенное как награда?

— Кх! — недоверчиво хмыкнул Коков. — Дарить может любой.

— А дяде Мурату — командиры! — звонко прокричал Руслан.

— Ты-то откуда знаешь про командиров? — оборвал его Коков; он пощелкал кнутом по голенищу сапога, предупредил: — Не испытывай наше терпение, Мурат...

— Не ссорься с ними, брат, — поспешил встать между Муратом и приезжими Касполат. — Покажи надписи. Увидят, от кого подарок, — может, успокоятся...

— Да-да, покажи оружие, — попросил и Тимур, не ожидавший от тишайшего из братьев Гагаевых такого упрямства.

Мурат нехотя согласился:

— Показать покажу, — и предупредил: — Но не отдам! Руслан, сними со стены шашку, ту, что справа висит, — и неожиданно расщедрился: — А-а, можешь принести и пистолет, и винтовку.

Коков, милиционеры и Мурат, гневно перестреливаясь взглядами, терпеливо ждали возвращения Руслана. Тот вышел, торжественно и бережно держа в одной руке винтовку, в другой — шашку и пистолет. Мурат ловко выхватил шашку, сунул ее под нос старшему:

— Здесь вот чья фамилия? Читай!

— «Северному Чапаю. От командарма Уборевича», — брови Кокова недоверчиво взметнулись вверх; когда же он прочел на пистолете фамилию Буденного, то по-иному взглянул на стоящего перед ним горца. — Да кто ты такой?!

— У них спроси, — показал рукой на надписи Мурат. — Можешь и у Ворошилова. Мы вместе чай пили после боя.

— Чай?! — поразились милиционеры.

— Дядя Мурат, — радуясь, что все улаживается, прокричал Руслан. — Можно я им орден покажу? Боевого Красного Знамени!..

Мурат вытащил лезвие из ножен, восхищенно цокнул языком:

— Хороша, а? Клинок до сих пор острый. И винтовка метко бьет... — и сказал Кокову: — Готов ехать с вами. Возьмете?

— Конечно! — широко заулыбался довольный таким исходом стычки Тимур.

— Отставить! — оборвал его Коков.

Тимур недоуменно переглянулся с Солтаном: никогда не было, чтоб они отказались от добровольных помощников, наоборот, сами обращались к населению с просьбой оказывать содействие в поимке бандитов. И Мурат обидчиво прищурил глаз. Коков положил ему на плечо ладонь, мягко сказал:

— Не имею права подставлять тебя под пули бандитов. Тебя уже и так один раз похоронили. Дай народу узнать и увидеть тебя.

— Меня не стыдишься, пощади уши моего племянника, — кивнув на Руслана, поморщился Мурат. — Что он скажет, если дома останусь? Кому нужны мои винтовка и шашка с дарственными надписями, если Мурат у домашнего очага отсиживается, когда другие гоняются за бандитами?! Нет, не таким родила меня мать...

Глава 24

Пожилой, недоверчиво косившийся на их винтовки горец заявил, что не встречал ни трех вооруженных людей, ни отряда милиционеров.

— Ты или слепой, или живешь не в этом ауле, — кивнув на раскинувшиеся вдоль крутого берега сакли, нахмурился Коков.

— Здесь я родился — и умру, — возразил горец. — И на глаза никогда не жаловался.

Коков неожиданно зло и длинно выругался. У крестьянина то ли от страха, то ли от обиды задрожали руки. Чтоб не выдать свое смятение, он торопливо сунул руку за пояс, жалобно произнес:

— Разве вина человека, если он не видит того, чего не было? Зачем ругаться? Или думаешь, вру?

— Верю, верю тебе, — успокоил его Коков, — а ругань моя не в твой адрес. Предназначена тому, кто по десять раз в день меняет свои намерения.

Солтан прыснул в рукав.

— Видишь, и он смеется над тем же человеком, — усмехнулся Коков. — Ну и командиром наградило нас начальство! Из себя он видный, да дела нет. Договорились же ясно и четко, что всем отрядом окружаем лесок на северном склоне горы, а встречу назначили у твоего аула, земляк. А где отряд?

— Может, еще придет, — высказал надежду Тимур.

— Жди! — чертыхался Коков. — Произошло то, что всегда случается с нашим «драгуном»: кто-то по пути сюда что-то ему нашептал, показал другой ориентир — он и свернул в сторону, — глянув на молчаливо слушавшего его Мурата, Коков резко повернулся к нему в седле. — Однажды ночью заставил нас окружить Унал, а утром стал обшаривать двор за двором, уверяя, что у него точные сведения: преступники на ночь остановились в ауле. И смех и грех, бандитов не оказалось, а обыском обидели аульчан. Кое-кому из милиционеров понаставили синяков за то, что заглядывали не на ту половину хадзара. Вот так! Поежившись, он приподнял воротник шинели, еще глубже втянул шею в плечи: — Апрель, а холод февральский. С неба сыплет не переставая дождь не дождь, снег не снег...

— Что же делать будем? — тоскливо спросил Солтан с напускной сонливостью в голосе, намекая на то, что следует дать отбой и спрятаться где-нибудь под крышей.

Словно не уловив намека, Коков раздраженно дернул плечом.

— А что станешь делать? Придется искать отряд.

— Мы ищем отряд или бандитов? — серьезно спросил Мурат.

В его вопросе слышался явный подвох. Не думает ли он, что им вчетвером под силу поиски троих вооруженных до зубов бандитов?

— Лес вон какой, — показал на гору Коков, — его и полком не охватишь. В стоге сена легче иголку найти...

— А зачем углубляться в лес? — пожал плечами Мурат. — Они же не век собрались сидеть в лесу? Когда-то выползут. Вот и нужно устроить засаду там, откуда выйдут...

— А кто нам укажет такое место? — невольно присвистнул Солтан.

— Верно, кто? — поддержал его Коков. — Они ведь дороги обходят, свои тропинки ткут.

— Они точно в этом лесу? — спросил Мурат.

Коков подробно рассказал, на чем основано такое предположение. В трех высокогорных аулах в течение последнего месяца исчезло несколько баранов. Брали их по одному, поочередно из каждого аула, в том порядке, в котором они расположены с запада на восток. Если провести через них полукруг, то он примыкает к этому лесу. Где же могут укрываться бандиты, если не в нем?

— Наш аул ближе всего к лесу, — вмешался в их разговор крестьянин, — а ни у кого ни одна овца не пропала!..

— Но и хитрый волк никогда не трогает скотину вблизи своего логова, чтоб не вызвать гнев людей, — возразил Коков.

— Тоже верно, — согласился Тимур.

— Они на конях? — поинтересовался Мурат.

— Скорее даже у каждого по два коня, иначе бы им от нас не уйти, — пояснил Коков.

— Это лучше, — сам себе сказал Мурат.

— Что — лучше? — не понял Коков.

— Что у них есть кони...

Милиционеры и крестьянин молча уставились на Мурата, Коков нахмурил брови; кажется, он догадался, на что намекает Северный Чапай. Но он не успел и слова молвить, как Мурат приступил к расспросам горца:

— Значит, ты отсюда родом?

— Да, — кивнул головой крестьянин.

— И в лесу бывал?

— Бывал.

— А звать тебя как?

— Керим я...