Поединок. Выпуск 7

Отзывчивость Гундарева сыграла с ним очередную шутку: он был завален поручениями Катина. Тем не менее уверил Родионова, что найдет время и для него, потому что Катин теперь беспрепятственно выделял машину по просьбе шустрого инспектора.

Эта машина и ждала их возле почтамта, пока пожилой, дотошный службист исследовал реестры с подпиской.

— Да, один адрес совпадает, — объявил, снимая очки и растирая пальцами переносицу. — Вот: Илясова Э.Ка, улица Подгорная, дом семь, корпус три, квартира тридцать пять. Еще одна Илясова выписывает тоже «Комсомольскую правду», а «Литературную газету» получает Илясов, живущий на проспекте Ленина. Но они, по–видимому, вас не интересуют.

— Совершенно точно, они — нет, — уверил Гундарев.

— Спасибо большое! — обрадованно пожал руку почтового работника Родионов.

— Не за что, — скромно отозвался тот. — Обязанность моя, так сказать…

Пока ехали, Гундарев что–то безмятежно напевал себе под нос, а Родионов был сосредоточен.

— Мы дома за два выйдем, — предупредил он шофера, едва машина свернула на Подгорную. — Это какой дом?

— Три, — перестав напевать, присмотрелся Гундарев.

— Еще немного… Стой! Здесь и ждите. Идем, Павел Семенович.

Но в квартиру Родионов постучался одни — Гундарев остался на лавочке возле подъезда.

Открыла молодая женщина с помятым после сна, быстроглазым лицом. Запахнула на груди халатик, поправив приблизительную прическу, спросила:

— Вам кого?

— Вас, если вы Илясова Э.Ка. Здравствуйте.

— Это я. А в чем дело? — Цепочку с двери она не снимала.

— Я с почтамта, из отдела доставки… Вы получаете «Комсомольскую правду», и позавчера почтальон случайно оставил в ней чужое письмо. А письмо заказное, и могут быть неприятности, — искательно улыбнулся Родионов.

— Позавчера? — пожала она плечами. — Не помню… Да и видела ли я ее? Нет, не помню… Но письма уж точно не видела.

Родионов спешно формулировал следующий вопрос.

— Может, брат знает, — вдруг сказала Илясова, сжалившись. — Кажется, он ее и брал тогда утром…

— А… Он дома?

— На работе, — разочаровала женщина. — Вечером придет., если не задержится… Теперь молодые люди рано не возвращаются.

— Понимаете, это, в общем, моя вина с письмом… Вы не скажете, где его сейчас найти?

— Где вы его в разъездах найдете? Шофер он… Съездите на комбинат, на домостроительном он работает… Только навряд ли.

— Илясов Яков? — Родионов уже начал спускаться.

— Откуда вы взяли? Сергей он… Яков!

Дверь квартиры хлопнула, когда Родионов был уже этажом ниже.

Сергей Илясов с привычным презрением подождал, пока, сопя и отдуваясь, вылезет из машины его «хозяин», выслушал напутствие и указание, когда снова подать машину, и поехал к гаражу.

Загонять машину не хотелось, но пекло изрядно, и, помедлив, он все же въехал в прохладный сумрак, пристроив «козла» между автобусом и стоявшим над ямой «рафиком».

Когда вылез, увидел механика Агамова и рядом с ним незнакомого парня.

— Тут ждут тебя, — буркнул Агамов, спешно уходя, и этот его уход насторожил, хотя сам парень поначалу не вызвал опасений.

— Вот он я! — в ход пошла широкая улыбка–обаяшка. — Чем служить?

Родионов уже увидел настороженность в неулыбающихся глазах, заметил до этого взгляд–прыжок вслед Агамову. Но, главное, он сразу увидел мушку под глазом.

— Илясов… Яков? Вам привет от Раисы.

— Оши–иблись, — шире улыбнуться было бы трудно. — Сергей я… Однофамилец мой во–он ходит, — кивнул он вправо, и, когда Родионов на мгновение отвел глаза, последовал стремительный бросок к близким воротам гаража.

— Спокойно, юноша, — негромко предложил Гундарев. Он стоял перед воротами на самой границе света и тени, солнечный луч из–за его плеча бликовал на вороненом дуле пистолета. — Ваш поезд уже ушел.

В кабинете было сизо от дыма, выходя в окно, он слоился пластами.

Родионов докладывал:

— …Илясов уже совершил ошибку, он только рассмеялся, когда я пообещал очную ставку с Федякиной. Он знает, что этого не может быть…

— Ну, допустим, — проворчал Бакрадзе. — Нет, ты давай, давай, это я как бы про себя.

— Теперь главное, — перевел дыхание Родионов. — Я прошу разрешения на задержание Тихомолова…

Если тишина может усиливаться, то она усилилась. Ненадолго.

— Нет, это поразительно, до чего способный у нас появился работник! — восхитился Катин. — Из такой ерунды и во–он какое дело… Ах, молодец. Этак о нас громкая слава пойти может!

— А кто против славы? — удивился Бакрадзе. — Я совсем не против. Та–ак… Ну а Тихомолов сюда каким же боком?

— Помимо его странной участливости в деле Федякиной удалось установить и такое… — Родионов с тнхим торжеством оглядел собравшихся. — Три с половиной года назад Тихомолов работал на ткацкой фабрике и уволился полтора месяца спустя после крупной кражи из сейфа накануне зарплаты…

— Есть у нас такая висячка, мы еще тогда кассиршу отрабатывали, — тихо сказали в углу, и Катин покосился туда.

— …Затем он работал в системе пищеблока и уволился год назад, после аналогичного ограбления.

— Это дело, к сожалению, тоже висит! — прицокнул языком Бакрадзе. — Правда, товарищ майор?

Катин шумно засопел, наливаясь краской.

— Должен сказать, — тоже потупился Родионов, — что я мало чего смог бы добиться, если бы не советы и помощь Абида Рахимовича Талгатова…

Он хотел еще продолжить, но Бакрадзе шлепнул ладонью по столу:

— Значит, насколько я понимаю, вы вошли в контакт с человеком у нас ныне не работающим, с пенсионером?

— Да.

— Я же говорю — у него вообще методы работы странные, — встрепенулся Катин.

— Подождите! — пресек Бакрадзе, — продолжая: — И Талгатов так же настроен по поводу Тихомолова?

— Да.

— Тогда вот что, Родионов… — Бакрадзе встал и, обойдя стол, подошел к нему: — Тогда бери–ка ты карты в руки и шуруй. Надо помочь будет — говори чем. Мне говори! Если ты до этих дел докопаешься… В общем — действуй. Только помни: что кому дано, с того и спрос… Все, товарищи!

Талгатов зашел в бывший свой кабинет, когда Родионов сидел, прижав к уху телефонную трубку. Так с трубкой и встал, здороваясь.

— Не Тихомолову? — спросил Абид Рахимович, садясь.

— Ему, — шепотом подтвердил Родионов. — Второй раз звоню. И опять никого…

— Не лучше бы съездить за ним?

— Не хотел так официально. Он ведь пока…

И тут же Родионов прервался и закивал — трубку в торге подняли. — Товарищ Тихомолов? Здравствуйте, Родионов опять беспокоит… Да, все знаю, именно поэтому хочу попросить вас подъехать. Сейчас, если можно… Да нет, формальности кое–какие. Да… Да. Хорошо, жду.

Повесив трубку, серьезно посмотрел на Талгатова и вздохнул:

— Ну, завертелось… Сейчас Илясова приведут.

— Он уже в коридоре. Я просил конвойного не вводить, извините… Хотел сначала повидать вас одного.

— Разумеется. Вот, — Родионов полез в стол, — вот перчатки… Нашли под сиденьем машины.

— Ну–ка, ну–ка, — полюбопытствовал Талгатов. — Почти новые.

Он задумчиво вертел перчатки в руках, разглядывая. Вид у него стал отрешенный, и Родионов, — уже зная его, понимал, что старый профессионал встретился с новой мыслью.

— Пусть пока у меня побудут, — полуутвердительно спросил Талгатов и сунул перчатки в карман. — Что ж, давайте начнем. Магнитофон подготовили?

— Да, в порядке. Илясова! — крикнул Родионов.

И ввели Илясова.

Он держался независимо, войдя, остановился в позе весьма непринужденной, светлые, нагловатовые глаза с легкой насмешкой оглядели Родионова, но на Талгатова взглянули настороженно.

— Садитесь, Илясов, — предложил Родионов, закуривая. — И давайте прямо к делу… Итак, вы утверждаете, что незнакомы с Раисой Федякиной?

— Так, конечно, утверждаю.

— А Коробова и Дзасохова знаете, так?

— Это они со стройки, что ли? Раза два поддавали вместе…

— Но ведь это именно вы кинули им мысль потревожить продуктовую палатку… Значит, вы знали палатку и не могли не видеть продавщицу. Что скажете?