Невеста дьявола

Лицо Девила было совсем близко. Если бы Онория не ощущала так остро черную злобу, раздиравшую изнутри это сильное тело, она, возможно, обратила бы внимание на смысл резких слов мужа.

— Я не согласна, — заявила Онория, надменно прищурившись: не хватало еще покоряться ему во всем!

Девил слегка скривил губы и заговорил — тихо и медленно, точно пытался ее загипнотизировать:

— Ты согласишься.

Онория вздрогнула. Ей вдруг захотелось отвести взгляд в сторону, ибо глаза Девила пронизывали насквозь и призывали подчиниться, как будто обладали некоей таинственной силой. Но усилием воли и из упрямства она преодолела свою слабость.

— Ты во всех отношениях не прав. Когда-то я потеряла близких людей. Так распорядилась судьба, над которой мы не властны. Я не могла помочь им, не могла их спасти… — Онория смолкла, стиснув зубы. — Теперь другое дело. Я не буду стоять в сторонке. — Ее голос дрогнул.

В глазах Девила вспыхнули серебряные искры.

— Проклятие! Да с чего ты взяла, что я позволю кому-то убить себя? В нашем доме ты можешь оберегать меня сколько душе угодно, но не подвергай себя реальной опасности. Ты говорила о долге. Это мой долг — защищать тебя, а не наоборот.

Онория хотела возразить, но Девил взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Обещай, что выполнишь все мои просьбы.

Она глубоко вздохнула — насколько позволял тесный корсаж, — и покачала головой.

— Нет. И дело не только в долге. Есть и другие причины, из-за которых я готова сделать все, чтобы спасти тебя. — Онория говорила быстро, чуть ли не задыхаясь. Должен же Девил понять ее! — И против этого тебе нечего будет возразить.

Лицо Девила застыло, он отступил на шаг — подальше от Онории. А она отчаянно пыталась добраться до его души, не дать ему в очередной раз спрятаться за маской холодности.

— Я люблю тебя. Никого я еще так не любила. И доводы разума тут не действуют. Я не могу расстаться с тобой, не могу допустить, чтобы тебя забрала смерть. Это все равно что расстаться с жизнью… потому что ты и есть моя жизнь.

У Девила замерло сердце. Он пристально посмотрел ей в глаза и увидел в них нечто такое, отчего вдруг заныла грудь. Он отвернулся, пошел к двери, потом остановился, сжал кулаки и уставился куда-то в потолок.

— Твои доводы неубедительны, — с тяжким вздохом сказал Девил, по-прежнему стоя спиной к Онории.

— Они убедительны для меня. — Она гордо вскинула голову.

— Проклятие! — взревел герцог, круто повернувшись. — А как, во имя всего святого, я должен жить, зная, что ты подвергаешься бог знает какой опасности ради того, чтобы спасти меня?! — От раскатов его голоса чуть не погасли свечи. Бешено жестикулируя, он метался по комнате, словно леопард в клетке. — Ты представляешь, что я почувствовал когда узнал, куда ты поехала? — Глаза Девила извергали пламя. — Знаешь ли ты хоть примерно, что я испытал, когда вошел в ту таверну?

В его голосе звучал укор. Он шагнул к Онории, и у нее перехватило дыхание.

— А знаешь, что с тобой могло произойти в таком месте? — грозно спросил он.

Онория даже не шевельнулась.

— Матросы не моргнув глазом убили бы Слиго и Картера, а потом изнасиловали бы тебя — по очереди. И перерезали бы тебе горло, если б ты осталась жива.

Он говорил с такой убежденностью, что Онория ему поверила. Это была горькая правда. Мышцы на его плечах вздулись от напряжения: Девил изо всех сил сдерживал порыв гнева, напоминая себе, что жена стоит перед ним, целая и невредимая. Еще секунда — и он поймал себя на том, что хочет ее.

Девил круто развернулся и принялся мерить шагами комнату, потом остановился.

— Как ты думаешь, что, черт побери, я бы тогда делал? Если бы что-то случилось с тобой? — Помолчав немного, он продолжал уже более спокойно: — Я не могу допустить, чтобы ты подвергалась опасности из-за меня. И не проси меня об этом. — На несколько мгновений вновь воцарилось молчание. — Ты обещаешь, что не пойдешь сознательно на риск?

Онория выдержала его взгляд и покачала головой.

— Не могу.

Дернувшись, Девил выразил все свои эмоции в одном коротеньком слове, произнесенном с бешеной яростью.

— Я просто не могу. — Онория развела руками. — Я не упрямлюсь, но пойми…

Ее слова потонули в диком реве. В следующее же мгновение Девил оказался возле двери. Онория замерла.

— Куда ты идешь?

— Вниз.

— Не смей уходить. Я еще не закончила… Вернется ли он, если не удержать его сейчас? Вцепившись в дверную ручку, Девил оглянулся и бросил на Онорию испепеляющий взгляд.

— Если я не уйду, тебе еще неделю будет больно сидеть. — И он с грохотом захлопнул дверь.

Онория прислушалась к удаляющимся шагам: раньше походка у Девила была легче. А потом она очень долго стояла у камина и с отсутствующим видом смотрела па закрытую дверь.

Примчавшись в библиотеку, Девил рухнул в кресло, но тут же вскочил и принялся расхаживать взад и вперед. Это что-то новенькое. Похоже, он совсем потерял контроль над собой. Если так и дальше пойдет, от ковра останутся одни лохмотья.

Издав протяжный стон, Девил остановился, закрыл глаза и, откинув голову, начал размеренно дышать, чтобы хоть немного утихомирить свой бессильный гнев. А ведь вся эта буря страстей вызвана женщиной, которую он взял в жены.

Сжав зубы и стиснув кулаки, он заставлял себя успокоиться. Напряжение, сковавшее его тело, стало понемногу спадать. Девил отчаянно пытался разобраться в причинах столь устрашающего взрыва эмоций.

Ему не понравилось то, что он понял. Онория гораздо лучше справляется с трагической ситуацией, в которую они попали. Правда, она пережила нечто подобное в детстве, хотя тогда все кончилось хуже некуда. Девилу приходилось тяжелее: ведь он ни разу еще не испытывал настоящего страха. Даже на поле боя.

Он — Кинстер, а Кинстеров оберегает сама судьба. Но Девил был человеком здравомыслящим и понимал, что судьба вряд ли будет столь милостива и к женам Кинстеров. Поэтому в его душе и гнездился темный ужас, с которым он не умел еще справляться.

Девил медленно вздохнул, открыл глаза. Пальцы уже почти перестали дрожать. От нервного напряжения по телу пробегал холодок. Он взглянул на графинчик и скривился. Потом внимание Девила привлекли язычки пламени, весело плясавшие в камине. И тут дверцы его памяти распахнулись, и слова любви, только что услышанные от Онории, согрели ему душу. Он смотрел на огонь очень долго и, вздохнув, направился к двери, а язычки пламени все еще танцевали у него перед глазами.

Онория дрожала, лежа под одеялами в своей кровати. Она редко проводила здесь ночь. Борьба с самой собой закончилась тем, что она отправилась в свои апартаменты и, не раздеваясь, улеглась в постель. Она так и не поужинала, но это не имело никакого значения, потому что аппетит пропал бесследно. Ситуация была сложная, и все же, повторись сегодняшняя сцена вновь, она не отказалась бы ни от единого своего слова.

Она обязана была сказать все как есть, хотя знала, что Девилу это может не понравиться. Онория не представляла, как он отнесся к ее признанию в любви. Упрямец отвернулся, увидев по ее глазам, что оно искренне.

Нахмурившись, она уставилась в темноту и уже в сотый раз попыталась проанализировать реакцию мужа. На первый взгляд он опять вел себя как тиран: настаивал на своем, не сомневаясь, что жена послушается его, а потом, видя ее упорство, прибегал к методам устрашения. И все же… мысль о том, что она подвергалась опасности, выводила его из себя. Это очень похоже на…

Самые фантастические предположения вихрем крутились в ее голове и в конце концов усыпили.

Открыв глаза, она увидела огромных размеров тень, маячившую над ее кроватью.

— Глупая женщина! Что, черт побери, ты здесь делаешь?

Судя по тону, это был риторический вопрос. Онория героическим усилием подавила смех. Теперь в голосе Девила звучала обида. Бедняжка! Он уже не ведет себя как деспот, которому подвластно все на свете. Привыкнув к темноте, она увидела, что он стоит и скорбно качает головой.