Страница 24 из 100
Заря едва занималась, когда они добрались до дома полицейского, пролезли под забором, перебежали через усыпанный галькой двор и пробрались под верандой к задней стене дома. Над окном по — прежнему висела колючая проволока. Мини протиснулась через окно. Наньджа подняла Курин, потом влезла сама.
Скорчившись, они снова уселись на полу, взгляды их встретились, как бы совещаясь. Молча они согласились, что страх перед будущим ничто по сравнению с ужасами, которые они пережили. Им даже приятно было слушать, как спокойно дышат полицейский и его жена, время от времени всхрапывая.
Мини подкралась к окну, нашла гвозди, которые она оставила на выступе, всунула их обратно и закрутила про — волоку. Потом подошла к Наньдже и Курин, растянувшимся на полу, и накрыла их одеялом.
Через несколько часов, когда миссис О’Ши принесла девочкам кашу с молоком, они все еще спали, завернувшись, словно гусеничные куколки в кокон, в грязное одеяло.
— Вот хорошие девочки! — весело проговорила миссис О’Ши. — Я знала, что вам можно поверить. Вы только немножко черные, а немножко все‑таки белые.
— Угу, — вздохнула Мини, подумав, не поэтому ли они и вернулись в дом белого.
Миссис О’Ши, слегка смущаясь, снова связала девочек и стянула им руки сыромятными ремнями.
ЛЯГУШКИ КУИРРА — КУИРРА (Перевод С. Кругерской)
Дождь в Куирре лил несколько недель подряд, и Стив Бивен, владелец единственной в городке парикмахерской и бильярдной, стоя на пороге кухни, мрачно смотрел на реку. Вода поднималась, мутные, грязно — желтые лужи стояли в низинах, поблескивая в лучах предвечернего солнца.
«Куирра — куирра», — пели лягушки, «ква — ква, ква — ква», — неистово трещали они, колотя в свои крохотные барабаны.
От лягушечьих криков и пошло название городка. Это был центр зернового района, процветавшего до того времени, как река стала заливать склады на прибрежной стороне улицы и цены на пшеницу упали.
Два года подряд река то и дело заливала первый этаж гостиницы «Подкова», лавку Росса, пекарню Трэслоу и парикмахерскую, оставляя после себя сырые, облинявшие стены и подмоченные товары.
— Река Куирра никогда так не безобразничала, — жаловались старожилы, — и уж, конечно, цены на пшеницу никогда не падали так низко.
— Хэлло, Стиви, как дела? — приветствовал Бивена Джо Браун, завернув с Эрном Беллером в парикмахерскую за пачкой сигарет.
— Не слишком блестяще, Джо, — ответил Стив. — Кажется, скоро одни лягушки смогут жить в этом городе.
— Что ж, французы говорят — лягушки отличная еда, — весело вмешался в разговор Эрн. — Если нам ничего больше не останется, займемся разведением лягушек.
После смерти отца Эрн стал хозяином конюшен около железнодорожной станции. Джо работал кучером у Тома Трэслоу, пекаря.
Все в городе охали и жаловались на тяжелые времена: то совсем нет работы, то ее слишком много; наводнение того и гляди наделает бед, как уже бывало; цены на пшеницу еще больше упадут.
Фермеры вокруг Куирры окончательно разорились, и у каждого лавочника были долговые списки, которые выросли до непомерной длины. А у самих лавочников на шее висели закладные, да и кредит в банке был превышен. Но даже при таких обстоятельствах обитателям Куирры немыслимо было представить себе Стива Бивена мрачным. Записной весельчак, известный всему городу, он вынужден был поддерживать свою репутацию: все знали, что он никогда не упустит случая сыграть с кем‑нибудь шутку.
Подвижной маленький человечек, Стив весело чирикал кстати и некстати, и у него в бильярдной, где мужчины собирались по вечерам сыграть партию, всегда было весело.
Однако это не обеспечивало Стиву роскошной жизни, и он стриг, брил парней перед свиданиями с девушками, продавал табак и лотерейные билеты, ухитряясь наслаждаться жизнью, как и должно неунывающему холостяку в провинциальном городке. Но случилось так, что наводнение добралось и до его лавки и запасы подмокли.
Тут ему пришлось заложить свое заведение, чтобы оплатить ремонт и запастись новыми товарами. По его словам, теперь половина клиентов «стриглась у собственных жен», а другая половина просила записать в долг — будь то стрижка или банка табаку, к которой в придачу полагался совет, на кого ставить на скачках, веселый рассказ или новые стишки. Тяжелые времена сказались на нем не меньше, чем на других.
Однако хуже всего было то, что Стиви влюбился: ему страстно хотелось жениться на Хлое Трэслоу, но старик Трэслоу и слышать не хотел об этом браке из‑за шутки, которую сыграл с ним Стив год назад. А прежде они были большими приятелями — одного поля ягоды — и любили подшутить над другими.
Их дружеские отношения испортились во время поездки на рыбную ловлю в рождественские праздники. Проезжая мимо рефрижераторов близ устья реки, Том, человек экономный, решил захватить домой баранью тушу. Он купил тушу через одного знакомого, работавшего на рефрижераторе, принес на бот и в мешке прицепил ее к мачте.
Была теплая лунная ночь, и Томми, распив несколько кружек с друзьями, рано лег спать. На старом рыбачьем боте Энди Бемера было всего две койки, так что спать приходилось по очереди. Эрн и Стив, развалясь на палубе, мирно рассказывали всякие небылицы, как вдруг у Стива родилась блестящая идея уложить в постель к старому Томми непрошенного соседа. Он отцепил тушу овцы и положил ее на койку рядом с Томми.
Проснувшись на рассвете и обнаружив около себя голое холодное тело, Томми дико закричал и выскочил на палубу, не разобравшись спросонок, то ли он видит кошмар, то ли во тьме совершено убийство и ему подбросили труп.
Бурное веселье парней открыло ему глаза, но старый Томми был оскорблен тем, что его выставили таким дураком.
— Шутка есть шутка, — сказал он. — Я могу понять шутку не хуже любого. Но подложить человеку баранью тушу в постель — это уж чересчур!
И хотя эта история по — прежнему вызывала взрывы хохота по вечерам во время сборищ у Стива, Стив и отец его избранницы с тех пор не разговаривали друг с другом.
— Стиву нужна встряска, — заметил Джо Эрну Беллеру, выйдя из парикмахерской в гот вечер и медленно шагая по широкой безлюдной улице, где старый фонарь на столбе расщеплял дождь на блестящие нити.
— Еще бы, — согласился Эрн. — Трэслоу — старая перечница! Заставить Хлою расторгнуть помолвку потому, что он поскандалил со Стивом!
— Томми только и мечтает расквитаться со Стивом, — произнес в раздумье Эрн.
— Может, мы что‑нибудь придумаем, — с надеждой сказал Джо.
Эрн улыбнулся.
— Черт! Вот было бы здорово!
Внизу, у берега реки, лягушки квакали и булькали под бледным зимним светом луны.
— Придумал! — закричал Джо. — Лягушки! Как он сказал? «Кажется, скоро в этом городе смогут жить одни лягушки».
При свете огарка в комнате Джо за булочной они составили целый заговор, чтобы позабавиться самим, дать старому Томми наконец расквитаться со Стивом и тем самым привести к счастливому концу роман Хлои Трэслоу с парикмахером.
Когда через несколько дней они зашли сыграть в бильярд к Стиву, никто не сказал бы, что эти добрые простодушные парни что‑то замышляют. Стив получил с них несколько шиллингов. Потом, когда они уже собрались уходить, Эрн вспомнил, что ему нужны сигареты. Стив отправился за прилавок достать пачку. Эрн полез в карман брюк за мелочью и вытащил вместе с двумя шиллингами конверт.
— Смотри‑ка, что ты на это скажешь? — спросил он. — Есть же нахальство у людей. — Он вынул письмо из конверта и стал читать.
Проезжая в четверг через Куирру калгурлийским экспрессом, я прочел вашу фамилию на здании конюшни около станции. Пожалуйста, простите меня за то, что я взял на себя смелость обратиться к вам, но я никого в вашем городе не знаю. Я открываю новый ресторан в Калгурли, и мне очень нужно получить партию лягушек. Как мне сообщили, их много в вашем районе. Вы меня весьма обяжете, если сможете прислать мне четыре дюжины лягушек с первым утренним поездом в пятницу. Прилагаю десять шиллингов в уплату.
Искренне ваш А. де Во.
P. S. Пожалуйста, запакуйте лягушек в ящик с отверстиями для воздуха и направьте по адресу: Альберту де Во. Французский ресторан, Калгурли. Груз будет оплачен по прибытии.