Страница 32 из 105
— Ну, возможно; хотя пастор Карлслунд из лютеранской церкви, пожалуй, даст мне другие наставления, — сказал Барни. — В любом случае ваш список слишком велик, за один день такое не делается.
— Допускаю, допускаю. — Мармиадон горел возбуждением. — Но шаг за шагом мы приблизимся к цели. «Когда вы видите свет — поверьте в него, и вы станете детьми света!» Сегодняшнее обсуждение — лишь начало!
— Но, к сожалению, — сказал Барни, — вы хотите, чтобы мы разорвали уже подписанные контракты. Вы хотите, чтобы мы нарушили свое слово и подвели людей, которые нам доверяют.
Мармиадон увял. Потом, выпрямившись во весь свой небольшой рост, твердо взглянул на нас и заявил:
— Стоящие перед вами солдаты Святого Духа требуют, чтобы вы прекратили производство оружия для армии, зарубежных угнетателей и для полиции — врага свободы. Сейчас мы хотим только этого — ни больше ни меньше. И это обсуждению не подлежит.
— Понимаю. Другого я и не ожидал, — сказал Барни. — Но мне бы хотелось сейчас, при свидетелях, разъяснить ситуацию простым и доступным языком. Я намерен предостеречь вас.
Те, что стояли рядом с нами, обернулись назад и зашипели, призывая к молчанию, — и шипение прокатилось по толпе, а я ощутил, как снова возросло напряжение.
— Если вы намерены применить насилие к тем, кто пришел, чтобы убедить вас, — заявил Мармиадон, — они либо вынуждены будут обратиться к закону, либо получат последнее доказательство того, что закон служит деньгам… а они есть творение Сатаны.
— Ох, нет, нет! — сказал Барни. — Мы совсем не злодеи, верите вы нам или нет. Но вы злоупотребляете нашим терпением. Вы вмешиваетесь в нашу работу, вы создаете у нас нехватку рабочих рук, вы мешаете нам закончить заказ в срок. И мы просто обязаны приложить все усилия, чтобы выполнить свои обязательства по контракту. Нам необходимо провести некий эксперимент. Не исключено, что вы при этом подвергнетесь опасности. И ради вас самих прошу — уйдите с нашей территории.
Мармиадон рассерженно вскинул голову:
— Если вы думаете, что сможете нас выгнать с помощью смертельно опасных чар…
— Ничего подобного! Я вам могу точно сказать, что мы собираемся делать. Мы сейчас как раз обдумываем новый метод транспортировки жидких грузов. Но мы не можем продолжить работу, пока не наладим как следует контроль за безопасностью. Если наша система не сработает, те, кто не защищен, могут пострадать. — Барни повысил голос, хотя мы знали, что несколько полицейских офицеров давно уже настроили совиные уши и не пропускают ни слова. — Я вам приказываю, я вас предупреждаю, я вас умоляю — перестаньте безобразничать и уйдите с территории, принадлежащей компании. У вас в распоряжении полчаса.
Мы попятились и нырнули в дверь, прежде чем снаружи разразился вой. Нам вслед понеслись ругательства, проклятия, насмешки, непристойности… но мы не стали их слушать, а просто ушли в центральную алхимическую лабораторию.
Дюжина ученых, техников и служащих, выбранных Барни среди добровольцев, уже собрались там. Они курили, варили кофе на газовых горелках, негромко переговаривались. Когда мы вошли, нас встретили бодрыми восклицаниями. Вся группа наблюдала за переговорами с помощью коротковолнового хрустального шара. Я отыскал Айка Абрамса. Еще со времени войны я знал его как отличного парня и помог найти работу здесь.
— Все готово? — спросил я.
Он энергично кивнул:
— По мне, капитан, так лучше не бывает. Зачем так долго ждать?
Я внимательно посмотрел на него:
— Тебе не слишком нравятся те типы, верно?
Он огрызнулся — словно плюнул:
— А вам бы они понравились, будь вы на моем месте?
«И на твоем месте, — подумал я, — и на чьем-либо еще… но в особенности, конечно, — на месте Айка».
Будучи рационалистом, я всегда питал отвращение к иррациональному, лежащему в основе гностицизма. А будь я набожным христианином, у меня был бы другой счет к церкви иоаннитов: ведь она вообразила себя наследницей всех церквей и отрицала за ними право на дальнейшее существование. Хуже того, их тайное учение, похоже, утверждало, что милости Божией будет лишено едва ли не все человечество… И рационалисты, и верующие могли в равной степени возмущаться тем, как иоанниты исказили Евангелие от Иоанна — едва ли не самую прекрасную и загадочную книгу Священного Писания.
Но если вы иудей — иоанниты готовы выдирать из Писания фразы наугад и швырять в вас текстами вроде этого: «И многие обманщики являлись в мир, говоря, что Иисус Христос не являлся во плоти. И такой обманщик есть антихрист». И вы видите, как постепенно вокруг вас вновь нарастает древний кошмар антисемитизма.
Слегка смутившись, я повернулся к Биллу Харди, нашему главному лекарю, сидевшему на лабораторном столе.
— Много зелья вы приготовили? — спросил я.
— Около пятидесяти галлонов.
— Ого! И без алхимии?
— Абсолютно без! Чистые, честные молекулярные взаимодействия по Парацельсу — и все! Но — признаю, нам повезло, что под рукой оказалось достаточно основных компонентов.
Я содрогнулся, припомнив образец, который он представил нам, когда мы еще только обсуждали наш замысел.
— Откуда они взялись?
— Ну, продуктовый отдел имеет… имел кое-какие крупные заказы, — пояснил Харди. — Маслобойням, например, нужно было кое-что, чтобы предотвратить прогоркание масла. Ты же знаешь, как это делается, — ты в лабораторных условиях останавливаешь ненужную реакцию, а потом бросаешь симпатические чары, чтобы получить тот же эффект на многих тоннах продукта. Потом был правительственный заказ — попытка контроля за размножением скунсов в западных штатах, и… — Он умолк, потому что вошла Джинни.
Ее глаза блестели. Она держала волшебную палочку, как валькирия — меч.
— Все готово, мальчики!
— Что ж, пошли.
Барни тяжело поднялся. Все мы следом за ним направились к контейнерам. Это были обычные фляги в один галлон — в таких обычно продается краска, — но на винтовых пробках красовались печати Соломона; и я подсознательно ощутил пара-естественную энергию, окружающую их. Казалось, кто-то хочет помешать ученым погрузить фляги на тележки и увезти из лаборатории.
Айк и его помощники пошли со мной в мой сектор. Там находились собранные мной приспособления. Они не производили особого впечатления. Правду говоря, это было просто чудовищное переплетение веревок, проволоки и проводов, опутывавших электрогенератор, работавший на бензине.
Чтобы наладить всю эту конструкцию, я убрал собственные магнитные экраны генератора. Но мы получили то, что хотели: свободную массу холодного железа; никакие чары не могли сработать в непосредственной близости от нее. Мне помогал Айк, и сейчас он снова был рядом — ведь нужно было поднять это сооружение наверх.
Без сомнения, Айку иной раз хотелось бы, чтобы люди так и не узнали, как уничтожать силы, сдерживающие развитие параестественных способностей. Нет, Айк не был ортодоксом; его вера не запрещала ему вообще иметь дело с чем-либо, относящимся к магии. Но не был он и реформистом или неохасидом. Он был обычным консервативным иудеем; он мог пользоваться вещами, которые кто-то другой заставлял повиноваться, но не мог сам применить какое-либо колдовство.
В гараже уже был подготовлен необходимый такелаж. Часть наших людей поднялась на плоскую крышу. Джинни запускала в воздух канистры. Они подпрыгивали, избегая зоны действия поля генератора, который мы установили возле светового люка. Из-за генератора мы больше не могли воспользоваться нашими метлами. Так что я, отправив генератор наверх, вынужден был сам подниматься по веревочной лестнице.
— Готовы? — спросил Барни.
В бледном мигающем свете я увидел, что его лицо сияло довольством. Но ведь если наша затея не удастся, отвечать за все последствия придется ему…
Я проверил все.
— Да, готовы… Но сначала давай осмотримся.
Мы с Джинни подошли к парапету крыши. Внизу роилась толпа, обернув к нам ненавидящие лица, размахивая плакатами. Все глаза следили за парящими контейнерами, и все понимали, что развязка близка. Посвященный Мармиадон, похоже, налаживал возле алтаря защитное поле. До меня донеслись непонятные слова: «Гелихомар Мабон Сарух Джефута Эннунас Сасионос…» Воздух кипел и потрескивал от насыщавшей его энергии. Огоньки святого Эльма засветились ярче. Я почуял грозовой запах озона.