Страница 109 из 111
— Мы выстоим, — сказал временный командир Иразен, — если получим подмогу.
Он обращался к людям в кабинете, который раньше принадлежал Ларреке. Это была оштукатуренная комната с глинобитным полом, почти пустая, только на полу лежало несколько разноцветных матрасов и на полках по стенам немногочисленные книги и сувениры. Знамя с изображенным на нем коротким мечом висело напротив места Иразена. Окна были закрыты от бури. Тусклое пламя желтых фонарей источало острый теплый запах, но жара была не так беспощадна, как снаружи.
Дежерин переводил взгляд с похожего на льва существа, которое также служило цивилизации, на сидящих рука об руку Джилл и Спарлинга и с них снова на командира. Джилл переводила. Какой тонкой и светлой казалась она! Пламя фонаря сияло в её волосах и отражалось в зрачках.
— Что мне ему сказать? — спросила она, когда молчание затянулось.
— Скажите ему… — Dieu m'assiste[26] — да что тут можно сказать? — Дежерин развел руками. — Он наверняка думает, что Земля изменила свою точку зрения. У вас хватит духу сказать ему правду?
— Нет, нет, — прошептала она. — Я не настолько смелая. — Повернувшись к Иразену, она произнесла, запинаясь, несколько коротких фраз. Иштариец пророкотал ответ, который, казалось, чуть облегчил ей душу.
— Я объяснила, что это был особый случай, что ты превысил свою власть и что Земля больше военной помощи не предоставит. Он не был разочарован. В конце концов, они думают, что Конфедерация Валеннена этого удара не переживет. Теперь останутся разрозненные банды, иногда даже враждующие между собой. Он ещё сказал… что пока существует Зера Победоносный, наши имена будут в его списках.
— Наверное, блокада будет снята, как только эти новости перелетят через море, — ответил Дежерин. И неожиданно для себя добавил: — А если нет, я её прорву!
Джилл перевела дыхание. Спарлинг испустил замысловатое ругательство. Девушка перевела слова Дежерина солдату, и тот стиснул плечи Юрия до боли.
«Ну и дурацкое же обещание я дал, — подумал офицер-человек. — Откуда я знаю, что смогу его выполнить? И почему я не унываю?» Он посмотрел на Джилл и понял почему.
Или все же он не прав? Она не принадлежит ему. Им со Спарлингом предстоит космическое путешествие и суд, и это может связать их друг с другом на всю оставшуюся после отбытия наказания жизнь. Он, Юрий Пьер Дежерин, ничего, кроме неприятностей, не приобрел. Откуда же это ликование?
«Однако я не думаю, что меня позовут на помощь. Пираты немедленно разбегутся по домам для встречи — как они её называют — Огненной поры. А если нет — я могу найти предлог для того, чтобы ускользнуть одному и выполнить задачу втайне».
Чувство кровавой вины вернулось опять. «Да, я способен потопить корабль с разумными существами, беспомощными против меня».
Джилл подмигнула:
— Мы на тебя не настучим, — поклялась она. — Верно, Иен?
— Никогда и ни за что, — подтвердил тот. Чувство вины опалило Юрия, как огнем.
Снова заговорил Иразен. Джилл и Спарлинг несколько умерили свою радость.
— А теперь что? — спросил Дежерин, пытаясь справиться с сердцебиением.
— Он говорит, — девушка крепче взяла за руку своего спутника, — он говорит, что он — не Ларрека. Он сделает все, на что способен, но легион больше не сможет здесь себя прокормить, и, если Союз не будет их снабжать, они отойдут.
Она попыталась улыбнуться.
— Не хмурься, Юрий, — добавила она. — Валеннен уже не представляет угрозы, как раньше, а Зера будет наготове на юге.
— Но будет лучше, если вы… то есть если они смогут остаться? — спросил Дежерин.
— Конечно, — ответил Спарлинг. — Вы же из Космофлота — посмотрите на карту. Здесь ключевой пункт защиты Огненного моря, который позволяет уберечь цивилизацию на этих островах и в Северном Бероннене и иметь ресурсы, доступные для применения в других местах — ресурсы, которые будут очень нужны даже в лучшем случае и жизненно важные, если мы, Примавера, не сможем им помочь так, как собирались.
Джилл кивнула. Пряди волос скользнули по её шее. В груди у Дежерина взорвалась сверхновая.
— Что с тобой? Юрий, с тобой все в порядке? Он осознал, что прошла минута или больше. Она поддерживала его за талию. У неё и у Спарлинга на лице читалась самая искренняя забота о нем. Иразен, почувствовав это, протянул руки, как бы предлагая любую помощь, на которую способен чужак.
— Oui… Cavabien, merci. Une idee[27]… - Дежерин встряхнулся. — Пардон, мне надо подумать.
Он сел, подняв колени, взялся за виски, глядя на разноцветный матрас, и — нет, мыслей не было, но как волна умиротворения пришло понимание.
Наконец он поднялся. Он понял, почему эти двое с таким легким сердцем готовы были идти в тюрьму. Та же сила теперь звенела и в его словах.
Он не то чтобы стал красноречив. Он скорее запинался и искал пути, чтобы передать открывшееся ему. Он хотел бы обладать, или хотя бы уметь воспринимать иштарийское искусство слов.
— Друзья мои, я не знаю, что вы можете ему сказать. Пожалуй, лучше всего будет не обещать ничего. Скажите, что ограниченные поставки наверняка будут. Скажите, что мы верим, что Союз не оставит их в нужде и что цивилизация дальше не отступит. Entre nous[28], могу вас заверить, что все работы на базе будут приостановлены. Все, чем вы располагаете в Примавере, возвращается вам. И Космофлот постарается вам помочь в меру своих возможностей.
— Ах, Юрий, — пропела Джилл, и её голубые глаза на миг заволоклись слезами.
— Святой Иуда! — сказал Спарлинг таким голосом, каким можно было бы объявить прощение предателю.
Дежерин быстро продолжал. «Нужно лишить себя возможности отступления».
— Почему? Потому что внутри я чувствую так же, как вы.
И у меня оставалось все меньше и меньше уверенности в том, что я поступаю правильно. Поэтому я и полетел на север забирать вас с туманной идеей, что Иен может захватить самолет и заставить меня сделать то, что мы сделали. Если бы ему это удалось, вина была бы не моя, верно? И последствия легли бы на его совесть. А вы… все стали бы ко мне относиться лучше, хоть меня и заставили. Но я не ожидал, что эти последствия лягут и на вас тоже, Джилл. Я не знал, каково жечь людей, которые не могут ответить ударом на удар. Неважно, добрыми или дурными были их побуждения — ответить ударом на удар они не могут. Вы, когда попадете на Землю, должны быть свободны от этого чувства. Но убивать — этого мало. Мы должны помогать и строить. Я командир. Мои люди с удовольствием последуют тем приказам, которые я буду отдавать, пока меня не сменят. Примавера останется в Федерации, а мы трое, когда за нами пришлют, будем говорить от имени Иштар. Теперь понимаете?
— Я понимаю, — сказал Спарлинг. Джилл кинулась к Дежерину и поцеловала его.
Эпилог
Свой рассказ мы закончили глубокой ночью. Эспина как будто знал все наперед, настолько остры и точны были его вопросы. Он не ослабил внимания, хотя мы, моложе его на два поколения, устали. Но сказав наконец: «Yo comprendo…»[29], он закрыл глаза, и в комнате воцарилась тишина. Только дедовские часы продолжали говорить, и медленное тикание казалось падающими каплями времени.
Все это время свет был приглушен. Час за часом мы смотрели на вращение звездного колеса. Теперь звезды окружали голову Эспины тусклой короной, а край неба на востоке засеребрился. В страхе и надежде мы ждали.
И вновь вперился в нас взгляд орла, и сверкнули из-под морщинистых век яркие глаза.
— Прошу прощения, — сказал президент Федерального Трибунала. — Я не должен был томить вас неизвестностью, но я должен был все обдумать.
— Разумеется, сэр, — промямлил я.
— Вы, несомненно, интересуетесь, не хотел ли я просто поиграть с вами, как кот с мышью…
26
Помоги мне, Боже (фр.).
27
Да… Все хорошо, спасибо. Есть идея… (фр.)
28
Между нами говоря (фр.).
29
Я понял (исп.).