Страница 14 из 19
— Раз… два… три… — Не успел он сосчитать и до десяти, как солнце взошло. — Ага, попалось! — крикнул Бурребир и схватил солнце. Но попалось-то не солнце. Попался сам Бурребир. Солнце было такое горячее, что Бурребиру показалось, будто он схватил добела раскаленное железо. И так же, как от раскаленного железа, от солнца брызнули во все стороны огненные искры.
Бурребир обжег себе пальцы, опалил бороду, нос и глаза. Ничего не помня и не видя, он покатился с горы, словно мяч, позабыв даже про свой мешок, в который собирался запрятать солнце. Он бежал, бежал, сам не зная куда, до тех пор пока не свалился в Медвежье море. (Если ты хочешь знать, где находится это море, поищи сам на карте, а потом скажи мне.) Вот в этом-то Медвежьем море его подобрал один американский доктор. Он сжалился над несчастным колдуном и отправил его в лазарет. Вероятно, Бурребир лежит там до сих пор — с пластырем на носу, на бровях, на щеках, с перевязанной рукой, с забинтованной головой, — лежит и ждет, когда отрастет его опаленная борода, потому что вернуться домой без бороды было бы просто неприлично. Какие же колдуны станут его уважать, если он появится без бороды?
Ты спросишь, а что же было с Бирребуром, пока Бурребир ловил солнце на горах Аляски? Сейчас я тебе расскажу.
В то время в местечке Кэмпелэ, к югу от Улеаборга, жил кузнец по имени Паво со своей женой и детьми. Как раз в этих местах строили тогда железную дорогу, и у Паво дела было невпроворот. Целыми днями работал он в своей кузнице — ковал, паял, бил молотом по наковальне.
Однажды вечером, когда Паво вернулся домой после дневных трудов и уселся с женой и детьми за стол, старший его сын Ойва вдруг сказал:
— Отец, кажется, в дверь царапается собака.
— Пойди посмотри, — сказал Паво.
Ойва открыл дверь, и в избу ввалился с мешком на спине косматый, бородатый, обтрепанный старик. Не особенно-то приятный гость в позднее время. Дети расплакались и со страху сбились все в углу около печки.
— Ну, ну, нечего пугаться, — сказал кузнец, чтобы успокоить детей. — А ты кто такой? — спросил он старика.
— Я Бирребур, — представился колдун. — Вот уже трое суток, как я гоняюсь за солнцем, — хочу поймать его и упрятать в мешок. Я пробежал всю Сибирь, даже причесаться и помыться некогда было, а солнце так и не поймал. В первый вечер оно спряталось в реке Лене, во второй вечер нырнуло в реку Обь, а сегодня — я хорошо это видел — оно укрылось где-то здесь, за твоей крышей. Верно, проскользнуло в окошко на чердаке и улеглось там спать. Дай-ка мне фонарь, я сам полезу на чердак, теперь-то оно от меня не уйдет!
— Что за глупая болтовня! — воскликнул кузнец. — Ну разве можно поймать солнце!
— Ты говоришь — глупая болтовня? Не такая уж глупая! Я побился об заклад с Бурребиром, что я поймаю солнце и запрячу его вот в этот мешок! Эй, давай-ка скорее фонарь, не то… Ты разве не знаешь, что я колдун? — Тут Бирребур, как бы невзначай, ударил ногой в стену, и стена рухнула, словно она была из картона.
Кузнец не на шутку испугался, но виду не показал.
— Послушай, — сказал он, — если ты будешь так буянить, я пошлю за старостой. А потом, какой же ты колдун, когда третий день не можешь поймать солнце?
— Ну как же ты не понимаешь, — возмутился колдун, — ведь для того, чтобы поймать солнце, надо было нырять в воду, а от воды портится моя борода.
— Ну, значит, ты и теперь не поймаешь солнце. Ведь оно спряталось не у меня на чердаке, а село в Ботнический залив.
— А ты не обманываешь меня? — спросил Бирребур.
Кузнец только пожал плечами.
— Зачем же мне тебя обманывать? Каждый ребенок знает, где садится солнце.
— Тогда я побегу вокруг Ботнического залива и завтра поймаю солнце в Швеции или в Норвегии, — сказал Бирребур.
— Все равно ничего у тебя не выйдет, — небрежно сказал кузнец. — Пока ты прибежишь в Швецию или Норвегию, солнце спрячется в Атлантическом океане.
Колдун тяжело вздохнул.
— Что же мне делать? Ведь в океане воды еще больше, чем в реке или заливе.
— Послушай, старина, — примирительно сказал кузнец, — будь добр, поставь стену на место, а потом мы с тобой потолкуем обо всем, как добрые друзья. Может, ты поужинаешь с нами? Небось проголодался в дороге?
— Голоден, как кит, — ответил колдун.
В одну минуту он поставил стену на место и вместе с хозяевами уселся за стол. А знаешь ли ты, что бывает, когда в дом приходит такой гость, как колдун? Вот послушай. Сперва Бирребур съел кашу, потом чашку из-под каши и ложку, потом масленку, потом блюдо с салакой и хлебницу с хлебом, а под конец — стол, за которым он сидел, со всеми четырьмя ножками. Кузнец смотрел и только диву давался, как это все помещается в утробе колдуна. Но когда кузнец увидел, что колдун все еще не наелся и то и дело поглядывает на его детей, он решил, что самое лучшее — увести незваного гостя в кузницу.
— Не стесняйся, будь как дома, — сказал Паво. — Может быть, тут найдется что-нибудь тебе по вкусу? Ешь на здоровье!
Колдун не заставил себя долго упрашивать.
— Не откажусь, — сказал он, — у меня что-то разыгрался аппетит. — И он снова принялся за еду — съел щипцы, заел их подковами, а на сладкое проглотил молот.
«Интересно, — подумал кузнец, — что этому чудовищу еще захочется?» А вслух спросил:
— Может, ты отведаешь и наковальню? Пожалуйста, без церемоний! Будь как дома!
— Всему свой черед, — ответил Бирребур и, выбрав из горна несколько раскаленных угольков, осторожно, чтобы не опалить бороду, сунул их себе в рот, словно это были леденцы. — Давненько я так хорошо не ужинал! А завтра утром на завтрак я, пожалуй, съем твою кузницу с наковальней и твоих детей. Они мне очень приглянулись!
— Да разве же это еда! — спокойно сказал кузнец. — На завтрак мы найдем что-нибудь повкуснее!
— Не беспокойся, и это сойдет, — сказал Бирребур. — Гораздо важнее другое: как мне все-таки изловить солнце? Прямо ума не приложу. И сапоги у меня семимильные, а вот поди ж ты…
— Неужто у тебя настоящие семимильные сапоги?! — воскликнул Паво.
— Конечно, — сказал Бирребур, — ведь я настоящий колдун, и у меня настоящие семимильные сапоги. Но дело даже не в самих сапогах, а в каблуках. Они сделаны из такого железа, что сапоги бегут сами собой.
— Вот так чудеса! — воскликнул Паво. — Бегут сами собой!.. Ну а если подбить такой каблук к чему-нибудь другому?
— Прибей к чему хочешь, и все побежит так, что и не догнать. Да, кстати, я заметил, что каблук на моем правом сапоге немного сбился на сторону. Подбей-ка его покрепче, а я пока прилягу отдохнуть тут, возле горна, — что-то я устал.
Бирребур сбросил правый сапог, улегся на земле, засыпанной сажей, и захрапел, да так, как могут храпеть только колдуны после трехдневной прогулки в семимильных сапогах.
А кузнец призадумался.
«Вот он какой! Завтра, говорит, съест моих детей и кузницу. Нет, старый колдун, не бывать этому никогда! Только как же мне с этим чудовищем справиться? Может быть, стащить с него другой семимильный сапог и спрятать подальше? А что толку? Этот проклятый колдун разозлится еще больше… Ага, я, кажется, придумал. Я оставлю ему оба сапога, но правый сапог починю так, что он не обрадуется!..»
— Ойва, — позвал кузнец старшего сына, — скажи матери, что ночью я буду работать в железнодорожной кузнице. А колдуна не бойтесь, он спит как убитый. — И, взяв под мышку правый сапог колдуна, кузнец ушел.
В железнодорожной кузнице Паво отодрал каблук от сапога и выковал новый, точно такой же, только из обыкновенного железа. Вот этот каблук он и приколотил к сапогу колдуна.
«Пусть-ка теперь попрыгает на одной ноге!»
Паво даже рассмеялся, когда представил себе, как это будет.
«А что же делать с этой железкой? — думал Паво, рассматривая волшебный каблук. — Не пропадать же даром такому добру!»
Тут как раз приволокли сломанное колесо от паровоза.
«Вот я и припаяю эту железку к колесу», — решил Паво и принялся за дело.