Две сестры. Дилогия

Я пробежала взглядом предложенный документ. Мысленно охнула и принялась читать более внимательно, чувствуя, как мои брови все выше и выше поднимаются от удивления. Затем выжидательно подняла глаза на лучащегося довольством Дугласа.

– Вот именно, найна Хлоя, – без слов понял он причину моего замешательства. – Надеюсь, теперь вы понимаете, сколь многое поставлено на кон. Если проживете здесь шесть месяцев, то вы станете, пожалуй, одной из самых обеспеченных дам Итаррии.

* * *

На темно-синем бархате неба медленно зажигались первые звезды. Я вытащила на крыльцо своего нового жилища два кресла, для себя и Анны, и наслаждалась поздним чаем на свежем воздухе. Сьер Дуглас покинул меня уже достаточно давно, пообещав помочь с поиском помощницы по хозяйству и прислать завтра кого-нибудь. Остаток дня я потратила на то, чтобы привести в порядок хотя бы несколько комнат на первом этаже и сейчас от усталости не чувствовала поясницы. Несколько часов я драила полы и вела беспощадный бой с пылью, сменив элегантное городское платье на цветастую юбку и просторную блузку. Моей предусмотрительности хватило на то, чтобы захватить с собой смену постельного белья, поэтому нам с Анной предстояло провести ночь на свежих простынях с легким цветочным ароматом, а не на волглых тряпках с запахом плесени, которым пропитался весь дом.

Я скинула туфли и с ногами забралась в кресло. Принялась медленно выбирать шпильки из волос, аккуратно складывая их перед собой. Конечно, удобнее было бы заняться этим в доме, но я всячески старалась оттянуть тот неизбежный момент, когда буду вынуждена вновь пересечь порог столь жуткого места. Все время уборки меня не оставляло гнетущее чувство, будто кто-то исподволь наблюдает за мной, словно выжидая удобный момент для нападения. Да что там, пару раз я даже замечала краем глаза какую-то непонятную тень. Впрочем, вполне возможно, это был лишь обман зрения, злая шутка разыгравшегося воображения.

Однако чем сильнее сгущалась темнота на улице – тем тревожнее становилось у меня на душе. Я все чаще ловила себя на мысли, что мне вполне хватит на жизнь и наследства, полученного от Джоанн. Что, если плюнуть на завещание прабабушки с перечислением несметных благ, забрать Анну и уйти ночевать в гостиницу? За вещами вполне можно вернуться и завтра, когда на небе вновь засияет яркое солнце и все ночные страхи развеются.

Я задумчиво тряхнула головой, позволив волосам, освобожденным из строгого пучка, рассыпаться по плечам. Ласково посмотрела на сестру, которая увлеченно поглощала варенье, обнаруженное мною на кухне. Оно хоть и засахарилось от времени, но выглядело вполне съедобным.

– Не бойся, – неожиданно проговорила Анна, словно прочитав мои мысли. Подняла голову, и я в очередной раз поразилась ее зрачкам. Неестественно расширенные, они занимали почти всю радужку, оставляя вокруг себя лишь тонкую голубую каемку. – Хлоя, в доме неопасно.

– Почему ты думаешь, что мне страшно? – спросила я.

– Я вижу. – Анна пожала худенькими плечиками, будто удивленная, что надо отвечать на столь элементарные вопросы. – Твой страх – как черное облако вокруг.

– А что еще ты видишь? – полюбопытствовала я, решив воспользоваться случаем. До сего момента Анна почти не разговаривала со мной, лишь односложно отвечала, если я интересовалась, голодна ли она, не устала ли.

Что скрывать, я почти не знала сестру. Наверняка я сама выглядела в ее глазах совершенно незнакомой девушкой, которая почему-то увезла ее не пойми куда. Но отныне нам предстояло жить вместе, а значит, необходимо было учиться общаться друг с другом.

– Здесь странное место. – Анна мечтательно улыбнулась. – Та женщина, чей портрет висит над камином… Она до сих пор здесь. Любуется тобой и что-то хочет сказать. Но ей мешают.

– Кто мешает? – пожалуй, даже слишком резко спросила я. От откровений Анны у меня по позвоночнику пробежал нехороший холодок. Выходит, мне не почудилось, и я действительно сегодня чувствовала присутствие призрака?

– Не могу сказать. – Анна виновато опустила глаза. – Пока не понимаю.

Между нами повисло мрачное вязкое молчание. Опять вернулось ощущение чужого давящего взгляда, устремленного мне в затылок. Я невольно покосилась на громаду спящего дома, притаившегося у меня за спиной. А ведь совсем скоро мне придется набраться мужества и войти в него. Нельзя ведь всю ночь провести на крыльце. Сейчас середина апреля, пусть днем и жарко, но от земли еще веет холодом недавней зимы, что особенно чувствуется в темноте.

Мрак ластился к моим босым ногам. На столе чадила лампа, но она очерчивала лишь скудный круг света, за пределами которого все тонуло в лиловых сумерках.

Внезапно огонек, словно от дуновения ветерка, окунулся в масло и как-то странно затрещал, рассыпавшись ярко-красными искрами. Я дернулась было, испугавшись, что сейчас лампа погаснет, но уже через миг лепесток пламени вновь уверенно взбежал по фитилю, разогнав сгустившиеся на крыльце тени.

– Извините за позднее вторжение.

Вкрадчивый шепоток прозвучал так неожиданно, что я с трудом удержалась от испуганного вскрика. Вскочила с кресла, забыв про снятые туфли, и резко выпрямилась, напряженно вглядываясь во тьму.

– Простите, если испугал. – В голосе незнакомца, которого еще скрывал мрак, послышалась усмешка. А еще через миг я наконец-то увидела нарушителя моего спокойствия.

С момента нашей последней встречи Лукас Одли успел снять строгий темный сюртук и сейчас был в просторной хлопковой рубахе навыпуск и узких штанах, заправленных в высокие сапоги для верховой езды. Такая перемена гардероба меня несколько удивила. Обычно люди, напротив, стараются накинуть на себя что-нибудь с наступлением сумерек, чтобы не замерзнуть. А между тем создавалось такое чувство, что Лукас именно сейчас начал страдать от жары.

Отблески света неровными полосами легли на бледное лицо мужчины, подчеркнув круги под глазами, словно он страдал от бессонницы или сильной усталости. Лукас посмотрел на меня и с усилием раздвинул губы в улыбке, видимо, решив на сей раз быть приветливым со мной. Правда, получившаяся гримаса скорее напоминала оскал боли. По всему было заметно, что Лукас по-прежнему не испытывает особого удовольствия от общения со мной. Но тогда непонятно, что именно его привело ко мне в гости.

– Все в порядке, – прохладно проговорила я и опустилась обратно в кресло, осознав, что продолжаю стоять босиком на холодных камнях крыльца. Попыталась незаметно сунуть ноги в туфли, но судя по молниеносному взгляду, брошенному Лукасом вниз, это не укрылось от его внимания. И внезапно я рассердилась. Что позволяет себе этот жуткий тип? Сначала грубит мне, теперь без спроса заявился в гости, хотя время явно неподходящее для светских приемов.

– Чем обязана честью вновь видеть вас? – еще холоднее спросила я и с вызовом скрестила руки на груди, неприязненно разглядывая нежданного визитера.

Анна на мгновение отвлеклась от плошки с варением, кому-то подмигнула, уставившись за спину Лукаса, но тут же вернулась к прежнему занятию, принявшись вдумчиво облизывать ложку.

И это тоже не осталось незамеченным. Лукас как-то странно передернулся, должно быть, только в последний момент остановив себя от желания обернуться и проверить, не стоит ли кто за ним, и сделал еще шаг, остановившись вплотную к столу.

Мне это не понравилось. Почему-то я чувствовала легкий запах опасности, исходящий от Лукаса. Вспомнилось, как я испугалась днем, когда на какой-то жуткий миг показалось, будто он собирается ударить Анну за ее слова о женщине, стоящей у него за спиной.

– Я пришел извиниться, – после томительной паузы вдруг сказал Лукас и старательно выдавил из себя еще одно блеклое подобие улыбки. – Сегодня днем я повел себя несколько необдуманно. Боюсь, у вас могло сложиться превратное впечатление обо мне. Поверьте, я не хотел. Просто… – Лукас замялся, подыскивая нужные слова. Я не торопила его, с интересом ожидая, что он придумает в свое оправдание. И через неполную минуту Лукас сквозь зубы процедил: – Просто ваш приезд оказался полной неожиданностью для меня. Я не думал, что у Элизы Этвуд остались родственники.