Страница 84 из 162
Остатки армии варваров, числом около 100 тыс. человек, уже не могли наступать на Италию, и направились в беззащитные галльские провинции. Берега Рейна сделались местом многочисленных убийств множества мирных жителей, а их земли оказались захваченными бургундами, свевами, вандалами и примкнувшими к ним аланами — вечными искателями денег и приключений, легко переходившими из лагеря в лагерь. Через короткое время эти варварские отряды опять напомнят о себе и вызовут ужас у Рима[556].
Так Стилихон вторично заслужил титул спасителя Рима, и благодарное отечество вновь отметило своего полководца, поставив ему великолепный памятник и соорудив в его честь триумфальную арку. Но это чествование Стилихона было только внешним, а внутренне придворные св. Гонория негодовали на то, что римляне чествуют этнического германца. Фактически участь героя была предрешена: гордый Рим искал только повода для того, чтобы устранить варвара из среды аристократии, который не только уравнялся с ними в публичных правах, но и зачастую единолично управлял Западной империей. Их союзниками стали тайные и явные язычники, мечтавшие отомстить тому, кто велел сжечь святые для них Сивиллины книги. Повод вскоре нашёлся.
Разбитый, но не уничтоженный Аларих, благодаря врагам Стилихона на Востоке ещё в 398 г. получил должность наместника провинции восточной Иллирии и был признан союзником Восточной империи. Вопрос об Иллирии уже давно возбуждал умы обоих дворов, формировавших негативное отношение обоих императоров друг по отношению к другу. Единственно Северина — жена Стилихона желала сделать всё для примирения её братьев Аркадия и св. Гонория, сыновей её приёмного отца. Понимая, что её миротворческая миссия вряд ли встретит понимание при дворе, она решила действовать в одиночку и втайне, подключив к реализации собственного плана только мужа. По её просьбе Стилихон вступил в тайные переговоры с Аларихом, но имел в виду и собственные цели. Полководец прекрасно видел слабость обеих частей Империи и не желал гражданской войны, зарево которой иногда пробивалось вследствие неуступчивости обоих дворов. Однако ему очень не хотелось уступать Востоку Иллирию, и он решил сыграть на демонстрации силы, подключив для этого Алариха, впрочем, не раскрывая варвару полностью свой план.
Но, видимо, Стилихон был не вполне удачливым комбинатором и не контролировал полностью ход событий в завязанной им же самим интриге. Он распустил слух о том, что вместе с Аларихом собирается двинуться к Константинополю и восстановить нарушенные права св. Гонория. На самом деле, он считал, что таким образом сможет, во-первых, напугать двор восточного императора и принудить его к принятию своих предложений; во-вторых, отодвинуть опасного гота подальше от границ Италии. Наконец, в-третьих, приглашая Алариха вступить с ним в союз, он хотел в итоге переподчинить Риму Иллирию, правителем которой Аларих уже являлся по договору с Восточной империей: поскольку варвар перейдёт под юрисдикцию Гонория, то, соответственно, и данная провинция вместе с ним подпадёт под власть западного императора.
Возможно, план был и не плох, но требовал филигранного исполнения, которого Стилихон — солдат, а не дипломат, не смог обеспечить. Сопоставив грядущие события и предлагаемые ему условия игры, Аларих без труда раскусил замысел Стилихона. Хитрый варвар задумал и провёл качественно иной план: он двинул свою армию, но не к Константинополю, а к… границам Италии и в мягкой форме попросил (или потребовал?) от императора св. Гонория вознаграждения за свои мнимые труды в деле обеспечения безопасности Рима. Но этого мало: поняв из поведения Стилихона, что военные ресурсы Западной империи истощены, и ей неоткуда ждать помощи, он потребовал одну из галльских провинций для образования самостоятельного Готского государства на территории Империи. Конечно, двор св. Гонория был потрясён условиями гота и попытался смягчить его требования. Переговоры было поручено провести Стилихону. Когда тот вернулся в западную столицу из ставки Алариха и озвучил условия гота — 4 тыс. фунтов золота за отказ от территориальных претензий, сенаторы тут же обвинили его перед императором в измене, заявив, что это — договор не о мире, а о рабстве.
Прецедент запомнился св. Гонорию, которому и без этого эпизода усиленно внушали, будто бы Стилихон желает свергнуть императора с трона. Конечно, обвинения были ложными, но император не смог найти слов оправдания для бывшего опекуна: измена была повсюду, и кто мог гарантировать, что Стилихон не вынашивал в голове столь дерзкие планы? К тому же полководец действительно невольно подыграл своим обвинителям.
Когда в 408 г. император Аркадий скончался и св. Гонорий изъявил желание прибыть в Константинополь, дабы принять опекунство над малолетними детьми покойного, Стилихон решил, опять же к несчастью для себя, восстановить подмоченную репутацию. Он организовал заговор среди телохранителей царя и сам же успешно его ликвидировал. С его стороны это был верный, как казалось, способ вернуть утрачиваемое влияние на царя, важно было лишь сохранить втайне данное начинание. Однако тайна стала известна ближайшему окружению царя, и они вновь принялись убеждать императора, что будто бы таким способом Стилихон желает приобрести корону для своего сына, как отпрыска царского рода, имеющего все шансы принять бразды верховного правления в свои руки после смерти св. Гонория. Время настало такое, что достаточно было лишь бросить более или менее правдоподобную тень сомнения на чьё-то имя, чтобы участь сановника была предрешена. Не стал исключением и бывший опекун св. Гонория, сам создавший основу для признания себя в глазах царя не вполне благонадёжным человеком. В результате в 408 г. Стилихон сложил свою голову на плахе[557].
Пока дворцовые интриги устраняли одного за другим лучших полководцев Рима, некоторые провинции, окончательно разуверившиеся в способности императорского двора хоть как-то обеспечить их безопасность, пришли в волнение. Наиболее значительные из них вспыхнули в 407 г. в Британии, брошенной вследствие войны с готами на произвол судьбы. Немногие оставшиеся на острове войска признали одного из своих командиров — некоего Марка — императором и присягнули ему на верность. Однако вскоре они разочаровались в нём и убили, но и провозглашённый после него императором военачальник разделил участь своего предшественника. Воспоминания о славном равноапостольном царе подтолкнули солдатскую массу найти хотя бы слабый его аналог, и они без долгого размышления выбрали императором Британии и Запада простого воина по имени Константин.
Удивительно, но его власть оказалась довольно прочной. У узурпатора Константина хватило соображения понять, что на одном острове он не удержится, и он начал действовать решительно. В 409 г. мятежник высадился с небольшим отрядом в Булони и обратился к населению галльских провинций с воззванием, обещая им безопасность. Отчаявшееся население радостно приветствовало своего избавителя и быстро пополнило его армию. Несколько удачных стычек с варварами придали ему дополнительный авторитет, и вот уже узурпатор переправился в Испанию, покорно принявшую его власть. Единственное сопротивление попытались оказать четыре брата, состоявшие в отдалённом родстве со св. Феодосием Великим: Верениан, Дидим, Феодосий и Лагодий.
Замечательно то, что эти «принцы крови», выражаясь языком более поздних столетий, жили как частные лица, ничем не выделяясь из общей массы сограждан. Они собрали за счёт своих средств небольшой отряд из рабов и простых крестьян и оказали деятельное сопротивление. Смущённый этим неожиданным препятствием своим замыслам, узурпатор привлёк мавров и маркоманнов, вождям которых пообещал значительные должности в Испании, и те разбили слабое воинство четырёх братьев. Двое из них были казнены, а остальным удалось спастись бегством в Италию[558]. Набравшись смелости, Константин направил посольство к св. Гонорию, предлагая тому признать себя соимператором; поскольку же у царя не было никаких сил для борьбы с узурпатором, он скрипя зубами принял его предложение[559].
556
Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. Т. 3. С. 388–390.
557
Грегоровиус Фердинанд. История города Рима в Средние века (от V до XVI столетия). С. 46–48.
558
Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. Т. 3. С. 392–395.
559
Олимпиодор Фивянин. Выписки из исторических книг // Византийские историки Дексипп, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан Византиец. С. 150, 151.