Страница 52 из 162
И тут Валентиниан показал, что умеет владеть ситуацией. Он обратился к войскам, но уже с другой речью, чем задумывалась ранее, и пообещал исполнить их волю при некоторых отлагательных условиях. «Как учат мудрецы, — сказал он, — не только в делах управления, где опасности столь велики и столь часты, но и в нашей частной обыденной жизни каждый должен делать другом чужого человека лишь после суждения о нём, а не судить его тогда, когда он им стал». Император пообещал в самое ближайшее время подыскать себе сотоварища по трону, после чего солдаты, получив обычные подарки по случаю воцарения, спокойно разошлись[384].
Чем были вызваны столь неожиданные экспромты со стороны легионов? Остаётся только гадать. Возможно, солдаты «вдруг» вспомнили (или им всё же напомнили), что ещё не так давно нормальным считалось управление, разделённое между несколькими царями. Не исключено, что таким образом войско, итак уже удручённое частой сменой императоров и вытекающими отсюда трудностями, хотело подстраховаться на случай внезапной смерти Валентиниана. А римская армия, как и сенат, в ту пору считала себя не только одной из авторитетнейших и могущественнейших политических сил Империи, но и ответственной за безопасность государства. В те древние времена право управления государством неизменно считалось производным от обязанности его защищать и класть свои жизни за отечество. Поэтому император не мог проигнорировать мнение тех, благодаря кому он получил трон.
Во всяком случае, сложно соединить вместе два взаимно исключающих факта — массовый характер солдатских требований и совершенная неосведомлённость об этом Валентиниана и его ближайшего окружения, в котором состояли командиры как раз этих же воинских частей. Как известно, общенародное требование никогда не возникает на пустом месте, и отзвуки грядущих настроений не могли не прорваться к императору, если бы всё дело заключалось в некой идее, постепенно овладевавшей массами. Скорее всего, как можно догадаться, имелась определённая группа лиц, пытавшаяся насадить Валентиниану своего представителя в соимператоры, и она-то и разожгла толпу. Причём, видимо, опасаясь быть опознанными заранее, распространители новых политических лозунгов отложили усилия на последний день, надеясь на успех своего начинания. В пользу этой версии говорит то, что уже в скором времени с Валентинианом и его братом Валентом случится беда — они внезапно и на длительный срок удивительно синхронно заболеют.
И хотя закалённые организмы, привычные к лишениям и невзгодам, выстоят в борьбе с болезнью, вольно-невольно навевается мысль о том, что им помогли заболеть.
Но это произойдет в ближайшем будущем, а сейчас то, каким образом император справился с очень непростой ситуацией, лучше всего свидетельствовало о его уме, сообразительности и твёрдости характера. Он принял удар и использовал ситуацию в свою пользу. Экстренно созвав совет для определения кандидатуры сотоварища, Валентиниан предложил своим командирам назвать достойные кандидатуры. Но все молчали, и лишь командир имперской кавалерии Дагалайф неожиданно посоветовал назначить соимператором Валентиниана его брата Валента; других предложений не поступило, из чего можно было сделать вывод о некоторой предварительной режиссуре совещания со стороны царя. Внешне он разгневался на автора предложения, но уже 1 марта 364 г., прибыв в Никомедию, назначил Валента трибуном, а спустя 28 дней в Константинополе Валентиниан объявил о назначении Валента августом. Так, 35-летний Валент стал соправителем Римской империи[385].
К сожалению, второй царь слишком отличался от своего брата, чтобы это не бросалось в глаза. Малоизвестный до своего назначения императором, он не имел ни энергии, ни мужества Валентиниана, ни его блестящих государственных дарований. Если заурядность следует считать дурным качеством, то тогда его нужно признать плохим правителем; но только в этом случае. Из черт характера в качестве положительных можно выделить, пожалуй, безусловную преданность брату и верность в дружбе, хотя Создатель не лишил его и некоторых иных добродетелей. Как и Валентиниан, Валент был сторонником строгой дисциплины, не лишён осторожности в выборе чиновников и правителей провинций, был очень добросовестен в охране границ государства. Как бережливый правитель, он снискал уважение своих подданных тем, что постоянно смягчал тяжесть налогового бремени, был снисходителен при взыскании недоимок, но жесток по отношению к ворам и казнокрадам. Был щедр, но в меру, и в то же время глубоко убеждён в необходимости обрамлять царский титул пышностью двора. При нём восточные провинции процветали, в связи с чем Марцеллин замечает: «Восток не помнит лучшего в этом отношении времени ни при каком другом императоре».
Когда ум Валента не волновался страхом, а Валентиниана — яростью, пишет один историк, цари вели себя так, что заслужили название отцов своего отечества. Во всяком случае, во время их царствования ни образ поведения царей, ни дворцовые нравы никогда не вызывали краски стыда на лицах римских граждан[386]. Историки не преувеличили их славы — в условиях не прекращавшихся войн, когда последние средства государства шли на содержание армии, Валентиниан прилагал много усилий для блага подданных. Например, он законом запретил подкидывать новорождённых детей (обычная практика для развращённого города) и назначил по одному искусному медику на каждые 14 кварталов Рима.
Не имея высокого образования, он тем не менее понимал все его выгоды и основал многие учебные заведения для юношества, содержащиеся за счёт казны. Интересны сведения об одной из таких школ, открытой в Константинополе, где преподавал 31 профессор по таким отраслям знания, как правоведение, риторика, грамматика, философия, а также готовились софисты и антикварии. Студенты набирались в эти учреждения всего лишь при наличии свидетельства о месте их рождения (по-видимому, для того, чтобы убедиться в их правоспособности как римских граждан), находились на государственном содержании и заканчивали обучение по достижении 20-летнего возраста. Примечательно, что во время учёбы им строго запрещалось посещать театры, увеселительные заведения и вообще тратить время впустую. Это — не университеты, где учились разбитные школяры Средневековья, это была школа воспитания государственной элиты и профессионального чиновничества.
Для обеспечения прав муниципалитетов Валентиниан ввёл должности защитников городских интересов, которых назначали по выбору сами граждане. В целях облегчения финансового бремени оба царя отменили многие налоги, чем снискали расположение населения. В целом, они очень внимательно следили за финансами, пресекая любые злоупотребления со стороны государственных чиновников[387].
В области свободы вероисповедания оба брата держались того же принципа по отношению к иноверцам, что и их царственные предшественники. Они оградили от произвола и мести толпы всех, кто готов был признать Христа, но отказывался поклоняться Ему. Из всех языческих вероисповеданий только колдуны и ворожеи были запрещены законом, а любители старинных обычаев беспрепятственно служили культы отеческим богам[388].
Оба христиане, братья тем не менее придерживались разных церковных партий, о чём дальше пойдет более подробное повествование. Но и твёрдый никеец Валентиниан ни в чём не мирволил слабостям и нарушениям со стороны христиан, периодически демонстрируемым отдельными епископами и клириками. Так, в своем эдикте к Римскому папе Дамасу (366–384) он отмечал многочисленные неблаговидные проступки со стороны верующих и священства и запретил иереям под страхом наказания посещать дома вдовиц и девиц. Вводился также запрет на личное получение священниками имущества по завещаниям; им предлагалось довольствоваться естественными правами наследования. Дело в том, что в то время было чрезвычайно модным со стороны богатых и ещё не старых женщин делать соответствующие завещания при своей жизни, вследствие чего их духовники фактически откалывались от христианской общины и жили жизнью обеспеченных людей, не снимая при этом с себя духовного звания. Как бы не был обиден этот эдикт, но его справедливость признавали и Римский папа, и св. Амвросий Медиоланский, и блаженный Иероним[389].
384
Марцеллин Аммиан. Римская история. Книга XXVI, глава 2. С. 385, 386.
385
Марцеллин Аммиан. Римская история. Книга XXVI, глава 4, С. 389.
386
Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. Т. 3. С. 92.
387
Там же. С. 93, 94.
388
Там же. С. 95.
389
Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. Т. 3. С. 97–100.