Принц Лжи

Принц Лжи сидел не шевелясь в центре пустоты, занятый мыслями о Келемваре Лайонелбейне. В его сознании одно воспоминание сменяло другое: то он видел юного бахвала, которого спас в Таре от морозных великанов, то представлял хвастливого наемника, который довел их обоих до пьянства и нищеты, то вспоминал человека, притворившегося его другом только ради того, чтобы попытаться украсть Камни Судьбы. Принц Лжи свирепел от этих воспоминаний, хотя в них было не больше правды, чем в любой другой гнилой мысли того болота, каким было его сознание.

– Я найду тебя, – прошептал Кайрик. – Мистра еще поплатится.

Повелитель Мертвых изолировал себя от всех Королевств – смертных и бессмертных, – как требовало старинное заклинание. Однако теперь он находил такое уединение чересчур скучным. Кайрик жаждал воплотить свои темные планы в действие – отыскать душу Келемвара и подвергнуть ее вечным пыткам.

Бог Смерти все никак не мог сосредоточиться, в голове его роились тысячи оборванных неясных мыслей. Он отгонял их, как мог, внезапно почувствовав раздражение от медлительности своих последователей в Зентильской Твердыне. Разве им не пора было начинать последнюю молитву?

А все виноват Сокрушитель Богов, нет сомнения. Кайрик поручил мечу очень важное задание – вывести его из транса в ту секунду, когда зентильцы сольют голоса в один, выражая отчаянную преданность своему богу. Нет, действительно пора услышать молитвы горожан. Ведь солнце давно взошло над Зентильской Твердыней.

И тогда в сознание Кайрика закралась ужасная мысль. А вдруг что-то прошло не так…

Принц Лжи позволил крошечной частичке своего сознания взглянуть на его священный город. Поначалу он воспринял лишь пронзительную боль, что-то красное и пульсирующее. Безумные, полные страха мольбы шестидесяти тысяч священников и верующих достигли Кайрика из Королевств и впились в его сознание, острыми крючками. Молитвы о спасении и просьбы о волшебной силе, способной поразить крушителей Твердыни, вывели его из транса. Кайрик попытался успокоиться и разобраться в какофонии, гудящей у него в голове, но вместо этого полетел вниз со своих высот. Хаотичная картина стала яснее.

Небо пожелтело, как старый синяк, когда солнце выкарабкалось из-за горизонта. Над Зентильской Твердыней поднимался столб дыма, пробивавшийся вверх сквозь колючий холодный воздух. Огромный храм, некогда главная цитадель последователей Кайрика, полыхал, объятый пожаром. Магический огонь пожирал камень и сталь с той же легкостью, с какой охватывал дерево и ткань. Дома священников, окружавшие храм, давно успели рухнуть в пламени, а старания пожарных бригад оказались бесполезны – наступление огня остановить не удалось.

У западных ворот трудились пятьдесят морозных великанов, расширявших пролом в высокой черной стене. Сами ворота давно были разбиты в щепы огромными топорами. Магическая охрана, поставленная у створок с коваными засовами, сослужила свою службу: первые три великана, всадившие топоры в деревянные доски, превратились в камень. Но даже эта мощная магия не остановила осаду. Лучники тоже зря старались – гиганты не обращали внимания на свистящие вокруг стрелы, досаждавшие им не больше комаров. Те несколько громил, что все же погибли благодаря усилиям оборонявшихся, валялись в стороне или были переброшены через стены вместо огромных ядер.

А над сторожевыми башнями пронзительно кричали драконы, парализуя своим ледяным дыханием лучников, метавшихся вдоль вала. Время от времени снаряд, выпущенный из баллисты, отрывал какому-нибудь дракону крыло или на секунду оглушал летающее чудовище. Но такие победы причиняли больше вреда зентильцам, чем монстрам, так как драконы быстро и жестоко расправлялись с обидчиками: мужчины и женщины, не покидавшие орудия, покрывались льдом, даже не успев издать предсмертный крик.

Несколько драконов облетали поля за пределами города. Если они следили, не подойдет ли к Зентильской Твердыне подкрепление, то их ожидания были напрасны. Город давно был отрезан от тысяч и тысяч зентиларов, размещенных вдоль Длинной Дороги и в Цитадели Ворона. Если бы случайно какой-нибудь отряд и прорвался сквозь драконий заслон, то оказался бы перед несметным войском, и на каждого зентилара пришлась бы сотня, а то и больше гоблинов и ноллов, которые теперь курсировали к северу и западу от Твердыни, ожидая, пока великаны проломят городские стены.

Кайрик замедлил свой спуск, переключив сознание на другое. Еще секунду он размышлял, не даровать ли ему священникам магическую силу, о которой те просили. Это позволило бы им отогнать несколько великанов от ворот и, возможно, задержать атаку ненадолго, пока бог Смерти не найдет себе аватару, чтобы вступить в бой самому. В то же время Принц Лжи чувствовал, как его собственные силы истощаются. С каждой смертью своего подданного, с каждым последователем, который, поддавшись отчаянию, оставлял свою веру, Кайрик все больше и больше терял божественную силу. Нет, решил он, лучше собрать сверхъестественные силы из Царства Мертвых, чем идти на риск угодить в воронку требований Преданных.

Приняв решение, Кайрик отправился в свой тронный зал. То, что он там увидел, было под стать хаосу, царившему в Зентильской Твердыне.

Длинный зал заполнила злобная толпа коренных жителей города. Они обступили трон, выкрикивая проклятия и угрозы в адрес Жергала, пытавшегося дотянуться до Сокрушителя Богов. Меч, прислоненный к трону, был безжизненным и белым, как те кости мучеников, что сейчас его подпирали.

– Если Кайрик удрал с поля битвы, дай хотя бы одному из нас воспользоваться проклятым мечом, – проблеял какой-то горожанин с козлиной головой, которую он затем наклонил, угрожая сенешалю проткнуть его рогами.

Жергал держался стойко. Он повис в воздухе между толпой и троном Кайрика в своем колышащемся плаще, напоминающем сейчас крылья темного ангела. Стоило кому-нибудь из толпы подойти слишком близко, он тут же накрывал плащом протянутые руки. Темнота, служащая ему телом, жадно пожирала конечности диковинных существ, оставляя только обугленные культи.

Разъярившись от царящего беспорядка, Кайрик взмахнул рукой, и на середину зала опустился черный шар. Из него выползли чернильные щупальца, обвились вокруг бунтующих горожан и утянули их, дико кричащих, в Бездну. Крики продолжали доноситься из середины шара, пока он уменьшался до маленькой черной точки, а затем исчез окончательно. Целую минуту в зале слышались только тихие стоны горящих мучеников.

Кайрик потянулся за мечом, но тут на него накатило короткое головокружение. Он выронил меч и прислонился спиной к мрачному трону.

– Объяснись, Сокрушитель Богов, – прошипел Принц Лжи, с усилием поднимаясь. – Почему ты не доложил о нападении на Твердыню?

«Дух меча скорее всего не способен ответить, Ваше Великолепие, – забормотал Жергал, пронзая сознание бога Смерти своим холодным звенящим голосом. – Кто-то нанес ему смертельный удар. Возможно, Блудница воспользовалась своей магией, чтобы…»

– Это все происки пантеона, – загремел Кайрик. – Боги покалечили Сокрушителя Богов, чтобы он не мог сказать мне об осаде Твердыни.

Бог Смерти осторожно поднял меч с пола и покачал на ладонях. Меч слабо засветился розовым светом.

«Друг мой, – прошептал Сокрушитель Богов, – я тебя подвел…»

– Нас пока не победили, – заявил Принц Лжи. – Жергал, собери всех жителей, спусти с цепей гончих ада. Мы прогоним драконов и великанов от Зентильской Твердыни. Я лично возглавлю атаку.

«Это царство в первую очередь нуждается в твоей доблести, мой сеньор, – ответил сенешаль. – Жители, с которыми ты только что расправился…»

– Да, да. Несомненно, заводилы еще одного жалкого бунта, – насмешливо произнес Кайрик. – Я займусь ими позже, после того как перебью тех тварей, что осаждают мой священный город. А теперь шевелись, Жергал, быстро собери подходящее войско, иначе я воспользуюсь твоей желтой кровью, чтобы немного оживить Сокрушителя Богов.

«Жители города и не думали бунтовать. Они явились сюда в надежде найти вашу защиту. – Жергал склонил голову. – На этот раз против вас, Ваше Великолепие, поднялись души Лживых и Неверных, а возглавляют их те мертвецы, которых вы заключили в нечестивые доспехи Кузнеца».