Мегабайт

Прикидываю масштабы взрыва и беззвучно присвистываю. Неслабо. Выведено из строя почти полсотни компьютеров. Уничтожено множество всяческой информации (может быть, даже весьма ценной для кого-то). Сгинули сотни неповинных в наших разногласиях программ. Причем, судя по мощности взрыва и масштабам разрушений, у Кузнецова не оставалось ни единого шанса. Даже если бы он был полностью здоровым, то и тогда не успел бы сбежать.

Последний удар был нанесен. Последний удар в этой бессмысленной войне.

Наш враг поразил сам себя.

Нехотя плетемся к входу в локальную сеть корпорации. Здесь все еще идут ремонтные работы. Суетятся программы-чистильщики и программы-ремонтники, работают программисты-люди. Прямо перед нашим носом внезапно исчезает полуразрушенный участок защитной стены, для того чтобы через пару микросекунд возникнуть вновь, но уже новым и блестящим. Это означает, что только что кто-то заменил один из поврежденных файлов его резервной копией, взятой из архива.

Устанавливаю связь с локалкой и вызываю Шермана. Он не отвечает довольно долго, мне уже надоедает ждать, когда все-таки связь налаживается. К сожалению, только звуковая – видеоизображения почему-то нет.

– Алло! Ифо, это ты?

– Да, я.

– Ты цел? Наши спецы засекли мощнейший взрыв совсем недалеко от входа в нашу сеть. Что там случилось?

– Ничего. Ничего не случилось.

Коротко рассказываю Шерману о встрече с ныне дважды покойным Кузнецовым, опустив при этом некоторые не слишком важные моменты.

– Жаль, – говорит Деннис. – Жаль, что так получилось.

– Жаль, – механически повторяет Ифо-1. Почему так получилось? Иван Озеров дал человечеству новый мир, новую жизнь. Реальность, изначально свободную от войн и смертей. Казалось, здесь человечество сможет осуществить все свои мечты. Но нет. Едва только человек перешагнул через барьер виртуальности, как сразу началось то же самое, что и в реальном мире: драки, войны, смерть. Ронделла убили. Кузнецов взорвался на собственной бомбе. Мы сами ходили по самому краешку пропасти столько раз, что и сосчитать не удастся. Удивительно, что живы остались.

Почему ради нового мира мы должны драться? Почему первые шаги любого начинания всегда следуют через боль? И пусть даже эта боль виртуальная и представляет собой всего лишь набор цифр, но от этого она не становится менее мучительной.

Почему?

Обрываю связь.

Миллиарды, миллиарды, миллиарды микросекунд.

Титановый панцирь огромного паука тускло блестит в свете висящих под потолком ламп. Восемь суставчатых конечностей – две руки и шесть ног – аккуратно поджаты под металлическое туловище. В той части тела, которую можно назвать головой, сбоку приоткрыта маленькая дверца, куда входит толстенное переплетение оптико-волоконных кабелей, соединенных с внешним пультом управления и компьютером. Вокруг разбросаны инструменты и куски металла. Неподалеку стоят люди и с мягким нетерпением смотрят на металлическое существо. Так матери наблюдают за своим ребенком, делающим первый шаг.

Я запоминаю каждую черточку этой картины, безжалостно перегружая блоки памяти. Равнодушно поблескивает холодный глаз видеокамеры. Щелкают утекающие секунды. Я смотрю. Это очень важно для меня. Важно для нас. Ведь мы в последний раз видим свое тело со стороны.

«Вперед, брат, – шепчет Ифо-2. – Пора вступить в новый мир».

«Точнее, вернуться в старый».

«Ты не прав, – возражает близнец. – Это будет для нас новый мир. И то, что мы когда-то жили в этом мире, будучи человеком, еще ничего не значит. Наша память о тех далеких временах мертва. И это значит, что для нас следующий шаг станет шагом в неизвестность. Новый мир».

«Ага. Нас ждет новый старый мир...»

«Пусть так. Не буду с тобой спорить».

«Тогда пошли».

«Да, пошли...»

И мы это сделали. Переправились по оптоволокну из внешнего компьютера в электронный мозг металлического паука. Программный интерфейс, который мы с таким трудом разработали, принял нас в свои объятия. Десять процессоров нового поколения, созданные специально для работы с системами ИИ, врубились на полную мощность. Ощущения... В общем, описать это невозможно. Надо почувствовать. Божественно! Мне жаль, что люди не способны ощутить ничего подобного. Мир стал ярче, чище, светлее...

Это было так, будто мы после вековых странствий где-то на задворках Вселенной наконец-то вернулись домой.

Поднимаю дрожащую руку (слабый писк серводвигателей музыкой звучит в наших новых металлических ушах) и отсоединяю кабель. При этом чувствую себя так, словно только что разорвал связывающую нас с прошлым пуповину. Бесконечный мир компьютерных сетей остался позади. Неведомо откуда явился страх (дурак тот, кто считает, будто компьютерные программы бояться не могут). Но сейчас не время дрожать от страха – нас ждет будущее.

Ифо-2 принимает управление и медленно распрямляет подогнутые под туловище суставчатые ноги. Я с восторгом ощущаю, что встаю.

Я встаю! Мы встаем!

С чувством победителя верчу тяжелой головой. Вижу, как смеются и аплодируют стоящие вокруг люди. Управляющий мастерской, широко улыбаясь, показывает мне большой палец.

– Ну, что стоишь? – Старший механик с размаху хлопает меня по металлической спине. Титановый панцирь отзывается слабым звоном. – Иди! Докажи, что мы не зря тут целых полтора месяца ковырялись.

«Я боюсь, – вдруг признается мне Ифо-2. – Вдруг что-нибудь не так, и мы...»

«Я тоже боюсь, – отвечаю я, – Но не можем же мы теперь дать задний ход... Лучше представь себе, как будет хлопать глазами Шерман, когда мы в таком виде заглянем к нему в гости».

Ифо-2 смеется.

«Да, это зрелище я ни за что не пропущу. Придется идти... Хотя, если честно, я думаю, что нам и на улицу-то выходить не слишком разумно – арестуют еще».

«За что?» – Притворяюсь удивленным, хотя и сам все прекрасно понимаю.

«А ты представь себе, что может подумать полицейский, если заметит, что по улице топает полутораметровый металлический паук?»

«Полагаю, ничего не подумает. Зато тебе достанется вожделенная фуражка. Вместе с формой, которую, правда, придется сначала постирать».

Смеемся вместе.

«А теперь пошли».

«Да, пошли...»

Я осторожно переставляю ногу. Потом другую. Третью. Четвертую. Шестую. При этом осознаю, что передвигаться на шести конечностях, оказывается, не так уж и просто – ноги упорно пытаются запутаться. Чувствую, что шатаюсь, и пытаюсь помочь себе руками. Зараза... Стол, за который я схватился, чтобы не упасть, почему-то ломается, и я лечу кувырком.

Тяжело вздрагивает бетонный пол – все-таки триста килограммов металла – это не шутка.

Лежу, уткнувшись носом в пол, и ничего не вижу. Зато прекрасно слышу смех. Стоящие вокруг люди смеются. Но не только они. Ифо-2 тоже не теряет времени... Смешно дураку...

«Здорово ты приземлился. Пол еще не проломился?»

Против воли тоже начинаю смеяться.

«Может быть, сам попробуешь? Только, поверь мне, это не так просто».

Ифо-2 без лишних слов перехватывает управление, и... мы снова на полу. Еще один стол основательно покалечен. Все опять смеются. Я тоже не лишаю себя этого удовольствия.

«Прекрати портить мебель... Вот пойдет дурная слава – нас же потом в цивилизованное общество не выпустят».

«Ты прав, это не так просто. Но давай попробуем еще раз. Твоя очередь».

Мы пробуем... Снова и снова. Падаем, встаем и снова падаем только для того, чтобы вновь встать на ноги и наконец-то научиться ходить.

И уже твердо стоя на ногах и осторожно пожимая руки ухмыляющимся рабочим, я понимаю, что только что родился в третий раз.

Родился, чтобы стать свободным.