Страница 66 из 74
Москвич точно рассчитал, что спецподразделение просто не успеют оповестить и поднять по тревоге на преследование и поиск нападавших — пока это произойдет, они будут уже далеко. В итоге Вадим составил схему аэропорта, обозначил на ней расстановку участников нападения, способы, места и пути их проникновения на объект и отхода с места преступления, рассчитал время операции.
Потом началась отработка намеченного, своеобразные репетиции. Они длились около месяца. Пушняков в форме капитана милиции дважды заезжал на белом 99—м «жигуленке» на территорию аэропорта через ворота грузового терминала, Болотских и Зангелиди отработали проникновение на летное поле в костюмах авиатехников и на велосипедах. Запаслись, естественно, необходимым огнестрельным оружием, автомобилями, портативными рациями, мобильными телефонами, другим оснащением. Об этом позаботились Кушнир и Рябин. Особое внимание уделили средствам связи — они, как и оружие, не должны были подвести. «У нас были скрытые микрофоны и наушники, импортные миниатюрные рации, у других участников — мобильные телефоны, — давал показания Болотских. — О любом изменении обстановки и корректировки плана мы тут же сообщали друг другу».
Автомобиль, на котором разъезжал Пушняков, был похищен еще в июле 1995—го и больше года находился в отстое. Госномера, установленные на нем, Пушняков снял с другого автомобиля в Мариуполе, незадолго до акции в аэропорту.
Словом, продумано и подготовлено все было заранее и всесторонне. Слишком велики были ставки, интересы слишком высокопоставленных лиц и преступных авторитетов были поставлены на карту. Но это вовсе не значит, что сама акция прошла без сучка и задоринки. Очень уж сложной и рискованной была схема ликвидации, слишком много людей и обстоятельств были включены в нее. А сложная конструкция, детали которой не устойчивы и не надежны, понятное дело, может не сложиться, разрушиться.
Начнем с того, что покушение на Е. Щербаня З ноября было третьей попыткой ликвидации неугодного человека. Первые две попросту сорвались. Однажды, по словам В. Болотских, боевики опоздали в аэропорт, второй раз Щербаня в прибывшем самолете не оказалось. Так что две неудачные попытки тоже стали для участников операции «Ликвидация» своего рода репетициями, вводными для проверки боевой готовности.
3 ноября учли, казалось бы, все предыдущие ошибки — Щербаня и самолет, что ушел за ним, бандиты вели неотступно. Но тоже не обошлось без накладок. ЯК—40 приземлился и вырулил не на ту стоянку, где становился обычно. Поэтому стрелкам пришлось несколько изменить тактику: велосипеды они оставили на углу здания аэровокзала и дальше к самолету шли пешком — велика оказалась открытая площадка, которую предстояло преодолеть, и двое на велосипедах могли броситься в глаза.
Пушняков на белых «жигулях» беспрепятственно преодолел пост вохровца, но неожиданная преграда возникла перед ним уже на территории аэропорта. Пух у здания аэровокзала ожидал самолета из Москвы. Но за 5 минут до его приземления выезд «жигулям» блокировал «икарус» — такими перевозят пассажиров на посадку к трапу самолета.
Водитель припарковала свой автобус перед невесть откуда взявшейся легковушкой и пошла по своим делам в здание аэровокзала. Понятно, что «капитан» в «жигулях» сразу занервничал. Он начал сигналить, приоткрыл дверь, а когда женщина обернулась — взмахом руки показал, чтоб она отъехала.
Водитель подчинилась жесту сотрудника милиции — отогнала автобус в сторону. А могла бы и не обратить внимания, замешкаться… В это время ЯК—40 со Щербанем как раз опустился на посадочную полосу.
В то утро Евгений Щербань с женой Надеждой Никитиной и сыном Русланом должны были возвратиться в Донецк из Москвы, где участвовали в пышном праздновании серебряной свадьбы Иосифа Давыдовича Кобзона. ЯК–40 «Донецких авиалиний» вылетел за ними из нашего города в 6:45. В Донецке возвращения Е. Щербаня ожидали не только его личный водитель и помощники — те, кому в таких случаях положено встречать могущественного шефа. На съемной частной квартире телефонного звонка ожидали Вадим Болотских, Геннадий Зангелиди, прибывший из Владикавказа, дончане Андрей Акулов и Игорь Филипенко — основные боевики Магомета Алиева и Евгения Кушнира. У них было все продумано и готово для проведения смертоносной акции — требовался лишь сигнал к ее началу.
Мобильник зазвонил в начале одиннадцатого. Толик «Рябой» (Рябин) сообщил, что пора выдвигаться, «Николай Николаевич» уже в пути. Уже после операции Болотских узнал, что Рябину позвонили из Москвы и сообщили, что ЯК—40 выруливает на взлет и Щербань — на борту. Ближе к приземлению авиалайнера и появлению намеченной жертвы участники акции, согласно плану, постепенно занимали свои места: наблюдатели — в здании аэровокзала, три водителя на «автомобилях отхода» — ближе к определенным заранее точкам. Но главные роли были отведены трем непосредственным исполнителям ликвидации. Болотских — основной стрелок, должен был лично ликвидировать Щербаня. Зангелиди — стрелок — «чистильщик». его задача — «вычислить» охранников, пресечь их попытки помешать основному стрелку. Луганчанин Валерий Пушняков («Пух») выполнял роль «доставщика и подборщика». Он должен был на автомобиле провезти на летное поле оружие и передать его стрелкам, а по окончании акции подобрать двух ее основных исполнителей и доставить к автомобилям отхода.
«Пух» в тот день дважды заезжал на территорию аэропорта. Первый раз, в 11:05, заезд был разведывательным. Пушняков, как намечалось, в форме капитана милиции, предъявил вохровцу какое — то удостоверение — и тот легко пропустил его белый ВАЗ-21099. «Через мой пост сотрудники милиции часто ездят на работу, я их пропускаю», — позже объяснил охранник следователю. Нарушение заключалось в том, что «капитан» не предъявил пропуск, дающий право въезда на режимный объект. Убедившись, что проезд, как и прежде, беспрепятственный, Пушняков через 10 минут покинул территорию аэропорта и заехал сюда снова в 11:35. Уже с оружием. На этот раз бандит въезжал как свой, примелькавшийся, и, понятное дело, никаких документов вообще не предъявлял…
В 12 часов ЯК-40 из Москвы зашел на посадку в аэропорту Донецка, об этом Пуху немедленно сообщил наблюдатель из здания аэровокзала. Пушняков тут же передал по рации команду Болотских: «Приступать!» Вадим и Зангелиди облачились в заранее приготовленные форменные костюмы авиатехников, перелезли через забор и на ожидавших их велосипедах доехали до здания аэропорта. Здесь, на углу, оставили велосипеды и двинулись к «жигулям» Пушнякова за оружием. Каждый взял по пистолету-пулемету «аграм-2000» (хорватское производство) и по родному пистолету ТТ. Оружие спрятали в глубоких карманах форменных брюк и курток и направились к самолету. ЯК-40 остановился не совсем там, где ожидали бандиты, поэтому путь к нему занял больше времени. Пассажиры уже спустились по трапу — стояли возле красного «шевроле» президента международной корпорации «Атон» (эту должность Щербань занимал до избрания нардепом). Багажник был открыт, в него грузили чемоданы и сумки.
«Щербаня я хорошо знал по фотографии — ее не раз демонстрировали Кушнир и Рябин, — давал показания Болотских. — Знакомый по фото бизнесмен стоял возле правого заднего крыла автомобиля, рядом с ним находились два человека. Я сделал вид, что направляюсь к самолету, но неподалеку от Щербаня остановился, опустил руку в карман и взвел курок ТТ. После этого я повернулся к Щербаню и сделал шаг в его сторону. В это время мне навстречу пошел высокий мужчина. Тогда я вытащил пистолет и направил на него. Тот увернулся и отшатнулся в сторону, потом упал на бетонку лицом вниз… Метров с трех я выстрелил Щербаню в голову, он упал. Стрелял сзади, в затылок. Я наклонился над упавшим, чтоб произвести контрольный выстрел в сердце. Но почувствовал, как обожгло под левой лопаткой — это меня ранил Геннадий. Он стоял на трапе самолета и вел из пистолета — пулемета бесприцельный, беспорядочный огонь по окружающим — три его пули достались мне. Я упал. Когда у Гены закончились патроны и я попытался встать, опираясь на левую руку, то не смог. А встал с помощью правой руки».