Страница 44 из 50
— Проклятье! — выдохнул Джек, снова отворачиваясь от меня.
— Мне надо идти, — очень тихо сказала я, не желая беспокоить спящего.
— Да, и мне тоже, — прошептал он, вставая и потягиваясь. — Нужно прослушать сегодняшнюю запись. — Лидс похлопал по карману куртки.
— Джек, если Хоувелл не сообщит властям, то ты должен сделать это сам, — сказала я ему на ухо. — Ты попадешь в ужасную беду.
Эта мысль не отпускала меня ни на минуту весь день.
Я бросила взгляд на «власть», крепко спящую на кушетке, и прошептала, глядя прямо в его ореховые глаза:
— Пообещай мне.
— Ты боишься? — выдохнул он.
— За тебя, — кивнула я.
— Я поговорю с Хоувеллом завтра. — Джек уставился на меня.
Я улыбнулась, ласково потерла костяшками пальцев его щеку.
— Пока.
Я на цыпочках вышла из квартиры Клода, в коридоре натянула куртку, застегнула молнию и подняла капюшон. Было очень холодно. Воздух обжигал. Температура, должно быть, уже упала ниже точки замерзания. Я не смогла бы отправиться на пешую прогулку, даже если бы мне было это нужно, но, получив обещание Джека, чувствовала себя очень спокойной. Может, у меня не уйдет много времени на то, чтобы уснуть.
Желая в этом убедиться, я прошла пешком четыре улицы вокруг дендрария — дважды, очень быстро, а потом зашагала по тропинкам среди деревьев. Когда я появилась на Трэк-стрит, было совсем темно. Мои ноги онемели, руки замерзли, несмотря на перчатки.
Я была на середине улицы, направляясь к своему дому, когда из-за угла на большой скорости вылетел джип и с визгом шин остановился в футе от моей правой ноги.
— Где ты была, Лили?
Бобо, без шляпы, в расстегнутом коричневом пальто, словно обезумел. В нем не осталось ничего от пылкого молодого человека, который поцеловал меня прошлым вечером.
— Помогала Клоду переехать на первый этаж. Потом гуляла.
— Я везде тебя искал. Войди в дом и не выходи этой ночью.
Его лицо, находившееся почти вровень с моим, потому что он сидел в высоком джипе, было белым и напряженным. Ни один восемнадцатилетний мальчик не должен так выглядеть. Бобо боялся, сердился, был в отчаянии.
— А что произойдет?
— Ты побывала в слишком многих местах, Лили. Некоторые люди не понимают…
Бобо хотел, чтобы я поняла нечто большее. Он ощерил зубы от внутреннего напряжения, готов был вопить.
— Скажи мне, — проговорила я как можно спокойнее, сдернула перчатку и положила ладонь на его руку.
Вместо того чтобы успокоить его, мое прикосновение как будто еще больше раздуло внутренний шторм. Бобо отдернул руку так, будто я ткнула в него электроразрядником для скота.
— Не выходи! — сквозь сжатые зубы выговорил он и с ревом мотора умчался так же быстро и безрассудно, как и появился.
Моя тревога резко зашкалила. Что могло произойти так внезапно?
Я посмотрела на фасад многоквартирного дома. В новом обиталище Клода было темно, у Дидры, над ним, тоже. Но у Джека горели огни, по крайней мере некоторые. Окно его гостиной слабо светилось.
Я стояла посреди улицы на ледяном холоде и пыталась заставить себя думать.
Не приняв сознательного решения, я пустилась бегом — не в сторону своего дома, но к многоквартирному.
Очутившись в коридоре, я поспешно прошла мимо двери Клода, пытаясь идти тихо. Я взобралась по лестнице как змея, проворно и беззвучно, попробовала открыть дверь Джека. Она оказалась не заперта и отошла на дюйм. В моем животе сгустился комок страха.
Я шагнула внутрь. В гостиной — никого, ее освещал только слабый отсвет из кухни. Кожаная куртка Джека валялась на кушетке. Дальше по коридору… Верхний свет в гостевой спальне сиял через открытую дверь. Я прислушалась, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться, и почувствовала, как волоски у меня на шее встали дыбом. Тишина.
Я была в этой квартире лишь один раз, поэтому очень осторожно пробиралась мимо скудной мебели Джека.
На кухне тоже никого.
Стоя в дверях гостевой спальни, я прикусила губу, пытаясь не издать ни звука. На карточном столике лежали магнитофон без усилителя, блокнот и карандаш. На большом столе стояла банка «Доктора Пеппера». [32]На полу валялся перевернутый складной стул.
Я прикоснулась к жестянке. Она все еще была холодной. Красный огонек говорил о том, что магнитофон включен, но отделение для пленки было открытым и пустым. Я побежала обратно в гостиную и порылась в карманах кожаной куртки. В них тоже ничего не нашлось.
— Они забрали Джека, — сказала я, ни к кому не обращаясь.
Я закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Клод не мог двигаться самостоятельно. По крайней мере некоторые полицейские были впутаны в это дело. Шериф Шустер погиб, и я не знала никого из его людей. Может, и среди них были один-два человека, которые по меньшей мере сочувствовали группе «Верните то, что принадлежит вам».
Смогу ли я спасти Джека в одиночку? Кому позвонить?
Кэрри не была человеком драки. У Рафаэля имелась жена, семья. Не укладывая свои мысли в слова, я поняла: если в дело вмешается черный, то оно перерастет в войну, что бы сейчас ни происходило.
Если я нападу и меня тоже схватят, кто тогда поможет?
А потом мне кое-кто пришел на ум.
Я вспомнила номер, набрала его на телефоне Джека и сказала:
— Муки, мне нужно, чтобы вы приехали. Захватите ружье.
— Куда?
— К магазину Уинтропа. Они забрали… моего мужчину. — Объяснять, кто такой Джек, было бы слишком сложно. — Он детектив, записывал их разговоры.
— Где я с вами встречусь? — Голос ее звучал невозмутимо.
— Давайте проникнем туда через задний забор. Я живу сразу за магазином товаров для дома.
— Знаю. Я еду. — Она дала отбой.
Эту женщину я вчера предостерегала, уговаривала покинуть город, а теперь побуждала ее подвергнуться опасности на основании моего категоричного заявления. Но у меня было слишком мало времени, чтобы беспокоиться из-за ироничности ситуации. Я сбежала вниз по лестнице, оставив дверь Джека распахнутой настежь. Не повредит, если еще кто-нибудь встревожится.
Я побежала домой, стащила куртку, нашла тяжелую черную фуфайку, рывком натянула поверх футболок, отыскала шапку вахтенного, которую забыл Джек, и надела ее, прикрыв свои светлые волосы. Никаких перчаток, мне понадобятся голые руки. Сняв высокие ботинки, я надела темные сапоги и крепко их зашнуровала. Я вымазала бы лицо черным, если бы мне удалось придумать, чем именно.
Я вышла из передней двери как раз тогда, когда подъехала Муки. Она выскочила из машины с ружьем в руке.
— Какое у вас оружие? — спросила она.
Я подняла руки.
— Зд о рово, — сказала она, и мы побежали к железной дороге, не обменявшись больше ни словом.
С железнодорожной насыпи мы внимательно осмотрели парковку за магазином спортивных товаров. В нем горел свет. Стоянка тоже всегда была освещена, но там оставались и темные места.
— Пошли, — сказала моя компаньонка, казавшаяся счастливой и безмятежной.
Муки не потребовала ни единого слова объяснения, что оказалось настоящей благодатью, поскольку я сомневалась, что смогу выдать что-либо связное.
Мы сбежали с насыпи. Я собиралась атаковать изгородь и смириться с колючей проволокой наверху, но Муки вытащила кусачки откуда-то из недр черного комбинезона, не модного, зато утепленного, плотного, с множеством карманов.
Престон тоже натянула на голову вязаную шапку. Она принялась работать кусачками, пока я оглядывалась по сторонам — не говорит ли что-нибудь о том, что нас заметили. Вокруг все было спокойно, двигались только мы.
В конце концов отверстие в сетке получилось достаточно большим, и мы пролезли в него. Муки — первой. Снова ничего не произошло.
Мы двинулись в пятно темноты и присели за сверкающим новым четырехколесником. Престон показала на наш следующий пункт — лодку. Нам пришлось пересечь освещенное место, но мы благополучно добрались до цели и стали ждать.