Страница 71 из 73
Посмотрев на эту спокойную и уверенную в себе женщину, Вика вдруг отчетливо поняла, что тоже хочет быть самостоятельной. Делать то, что хочется, к чему душа лежит. Пусть что-то небольшое, но свое. И ни от кого не зависеть! На мгновение представив себе ту жизнь и те ощущения, которые могут появиться, если у нее будет свой магазин, Колесникова замерла от нового, восхитительного чувства свободы. Она и забыла, что это такое!
Расплатившись, девушка вышла на улицу. Мысли вихрем закрутились в голове — радостные, бодрящие, словно шампанское. Вот чего она хочет! Быть сама себе хозяйкой! А почему бы и нет? В голове рисовались яркие, новые образы. В памяти всплыло вдруг знакомое до боли лицо «бабы Нины» с вечно приподнятыми в полуулыбке уголками губ. Словно ушат холодной воды опрокинулся на нее сверху. Вот чего она точно не хочет, так это возвращаться на работу и изображать из себя пай-девочку, подстраиваясь под свою начальницу. Слушать, какая одежда правильная, какую колбасу стоит есть, как надо правильно себя вести и послушно кивать, словно болванчик. Правильно — для кого? Девушка начала осознавать, что дальше так продолжаться не может. Не нужна ей никакая карьера в этом холдинге, эти подобострастные взгляды, неестественные улыбки, это постоянное напряжение, соперничество, сплетни. Ей нужна свобода, покой и самовыражение. Делать то, что нравится. Как она вообще могла так долго быть в состоянии сжатой пружины и идти на поводу у людей, утверждающих, что ее место — что-то очень привлекательное, а место ее начальницы — еще лучше?! Что закрепиться на нем — самое главное?! Закрепиться и сидеть так всю жизнь, трясясь за свое место. Бред!
«Не пройди ты через это сама, так и стремилась бы в ту степь, — пропел ей внутренний голос. — Ты ведь так мечтала об этом!»
Она очнулась от грез, поежилась от холода и повернула направленный на нее кондиционер в другую сторону. Сколько им еще ехать?
— Просыпаемся, — раздался над ухом голос гида. — Мы подъезжаем к Барселоне — жемчужине Каталонии.
Автобус плавно свернул с автомагистрали. Сонные туристы, потирая затекшие ноги и зашуршав пакетами, оживленно начали обсуждать все, что происходит вокруг.
— Через пять минут мы встанем на стоянку и будем стоять минут тридцать, — вновь донеслось из колонок.
— А туалет там есть? — спросил кто-то.
— Конечно. Рядом можно также перекусить, — заверил туристов гид и начал озвучивать программу действий. — Мы увидим великолепный по красоте собор Sagrada Familia, или собор святого семейства, великого архитектора Антонио Гауди. Полюбуемся видами на Барселону с горы Монтжюик. Не забудьте внимательно относиться к своим личным вещам. Мошенников здесь полно…
Через час автобус уже колесил по залитому ярким солнцем городу, то и дело останавливаясь, чтобы выпустить или впустить любопытных пассажиров, беспрерывно щелкающих фотоаппаратами и принимающих возле очередного памятника искусства или красиво постриженной зеленой аллеи всевозможные позы.
Город поражал особенной красотой, легкостью и плавностью линий, вычурной ажурностью и подчеркнутой грацией. Он имел свой неповторимый цвет и запах, радовал глаз изяществом форм, многочисленными фонтанами и скульптурами, буйной растительностью и солнечной погодой, живой и эмоциональной речью и такими же улыбками местных жителей. После очередной длительной остановки подуставшие, но довольные, сытые и уже успевшие потратить часть денег на подарки и сувениры туристы вновь расселись по местам. Гид продолжил свой рассказ:
— Барселона знаменита своей удивительной архитектурой, ставшей одной из ее визитных карточек. И самым ярким тому подтверждением служит квартал Несогласия, где соседствуют бок о бок творения четырех знаменитых архитекторов-модернистов. Это и дом Льео Морера по проекту Доменек-и-Монтанера, два здания построены Энрике Сангиером, дом Аматлье архитектора Пуч-и-Кадафальк. И весь этот ансамбль увенчан знаменитым домом Батльо — творение Гауди. Посмотрите налево — здесь расположился дом Мила, еще один шедевр, построенный Антонио Гауди. Я сказал — налево! А не направо! Вы сюда не мандариновые деревья, я надеюсь, приехали смотреть?
Но взгляд туристов, насмотревшихся вдоволь на памятники архитектуры, больше привлекали растущие прямо на улице мандарины.
— Через полчаса у вас будет свободное время, чтобы спокойно погулять по улицам Барселоны и все еще раз запечатлеть. Может, кто-то из вас захочет посмотреть на работы Сальвадора Дали, кто-то — совершить покупки…
В гостиницу Вика вернулась уставшая, но довольная.
— Понравилось? — тут же спросила Ольга, развалившаяся на кровати рядом с небрежно сброшенным лыжным снаряжением.
— Зря не поехала!
— Еще успею. Зато накаталась на всю оставшуюся!
— Странно! А я полагала, что ты как архитектор первым делом бросишься произведения испанского зодчества рассматривать. Там, кстати, такое здание уникальное в центре города есть…
— Какое?
— Памятник советских времен. Бесформенная груда бетона и стекла. Вроде подарка от коммунистов. Ужас!
— Позорище?
— Не то слово! Мне кажется, его не взорвали до сих пор из страха перед мстительностью наших доблестных руководителей страны, а может, просто для смеха оставили. Ты не знаешь, кстати, до которого часа местные магазины работают? Я бы еще побродила до ужина. Тут, говорят, вино очень дешевое и вкусное.
— Есть центр недалеко. То ли «Пирамида» называется, то ли «Пиренеи»… Хочешь, пошли?
Девушки вышли на улицу и отправились искать торговый центр, разглядывая между делом местные достопримечательности: прозрачные витрины сырных магазинов с огромными фигурами коров рядом с входом, заманчиво сверкающие ювелирные лавки, обувь из грубой кожи, узкие улочки, мощенные булыжником, старинные башенки, замки и петли на дверях из кованого железа.
— Вот, — ткнула пальцем в нужном направлении Вика, заметив огромную вывеску, и устремилась внутрь магазина. Ольга направилась вслед за ней.
Миновав полки с украшениями, затем с сумками, они поднялись на второй этаж. Оля сразу же свернула в сторону продовольственного отдела, а Колесникова, увидев в глубине зала отдел женской одежды, устремилась туда. По левую руку шли ряды с цветными детскими вещами. Девушка неожиданно остановилась. Как зачарованная, она повернула голову в сторону детских туфелек, носочков, платьиц, панамок. К горлу подкатил комок. В душе всколыхнулось что-то сильное, как цунами, и толчками рвалось наружу. На глаза навернулись слезы.
«Ничего себе, Викуся?! — отстраненно от эмоций произнес внутренний голос. — Нужно было уехать за тридевять земель, чтобы почувствовать тягу к материнству».
Мощное тепло продолжало разливаться в груди. В голове мелькали картинки: она покупает малышу игрушки, берет на руки, играет, купает его, укладывает спать. Безразлично скользнув глазами по развешанным вещам в женском отделе, Вика бессознательно провела рукой по висевшим у кассы ремням, дотронулась до нескольких сумок, развернулась и пошла прочь.
— Ты куда пропала? — спросила Вику подруга, первой добравшаяся до номера.
— Просто ничего не понравилось, и я ушла.
— А что хмурая какая?
— Не знаю. Погода, наверное.
— Не хандри! Смотри, столько я всего вкусного накупила! Ликеров только видов пять! Так хочется все попробовать! Будешь?
— А то!
На следующий день рано утром Ольга вновь отправилась кататься, оставив Колесникову в номере досматривать сны. Проснувшись после одиннадцати и пропустив завтрак, Вика сначала заглянула в холодильник, порядком опустевший за вчерашний вечер, сунула в рот тонко нарезанный кусок сыра, затем заглянула в белоснежную ванную комнату, где в большом зеркале отразилось бледное напряженное лицо.
«Что ж мне так дискомфортно-то?» — недоумевающее пронеслось в голове.
Вика наклонилась над раковиной, плеснув в лицо несколько пригоршней теплой воды. Решив немного поплавать в бассейне («Может, полегчает?»), она принялась натягивать купальник.