Жертвы времени

— Контуров чего? — вяло уточнил я. Бред какой-то.

Он покачал головой, словно не веря, что я его не понял.

— Мы сегодня посидим у костра, я тебе кое-что расскажу про человеческое тело. Ведь ты же не думаешь, что представляешь из себя мешок с костями, мозгами и дерьмом? Поверь на слово, ты был бы уже давно мертв, если бы не мои… манипуляции Они правда для тебя, как я понял, весьма болезненны, но это единственная причина по которой ты еще жив.

Я посмотрел на него немного жалобно, а потом спросил.

— Столько возни… ради чего?

Мастер отвернулся, разочаровано покачав головой, и вгляделся в сгущающийся ночной мрак, потом ответил с явным безразличием, которое отрезвило меня, заставив вспомнить, с кем рядом я сижу.

— Чтобы путешествие было оправдано. Ты нужен, так рассудил случай, и я привезу тебя живым.

— А ты можешь этот энергетический контур восстановить? — против воли спросил я.

— Могу, но не стану. Пока, — мне показалось, он издевается. — Те силы, которые ведут нас всех, определили происходящее. Теперь тебе придется поскупиться своей независимостью. Для меня это удобно, то, что ты не сможешь обходиться без меня. Учти, ты сейчас беспомощен, в любой момент ты можешь потерять сознание, как уже было много раз. Как было тогда, на равнине, когда ты пытался уйти. Если подумаешь, поймешь, что в очередной раз потерял кусок происходящего тогда.

— Да? — спросил я рассеяно. — Если бы не отключился, мог бы уйти?

— Не мог, — резко отсек Мастер.

Я смотрел мимо него, осознавал то, что он говорит, но поверить не мог.

— Запомни одну важную вещь: при помощи наших лошадей тебе не сбежать. Пока ты будешь верхом, конь понесет тебя лишь в одном направлении — домой. Туда, куда мы и так движемся. И ни при каких обстоятельствах я не причиню тебе большего вреда, чем будет требовать случай. Не забывай, что ты пленник и веди себя соответственно. Выполняй наши требования и вскоре окажешься в безопасности.

Ну конечно, именно такие у меня планы, — вяло подумал я, и, пошарив по карманам, достал сигарету.

— Огонька не найдется? — спросил я.

Маг нагнулся и молча зажег перед моим лицом пламя. Оно горело прямо у него на ладони. Я отшатнулся от испуга и неожиданности, а он легко улыбнулся, задумчиво и неожиданно для меня по-доброму.

Никогда раньше мне не приходилось ночевать под открытым небом. Неожиданно, это оказалось удивительно приятным занятием: просто сидеть у костра и ни о чем особенно не думать. Над головой раскинулось безграничное, бархатное небо, усыпанное пронзительно мерцающими звездами. Столько звезд мне видеть еще не доводилось! Узкие улицы города-гиганта будто отрезали людей от мира, и теперь я с удовольствием поглядывал на раскинувшееся вокруг великолепие. На душе было необычайно спокойно. Так бывает, когда ты точно знаешь, что делать.

«Голодный волк съест тебя с одеждой, — вспомнил я известную поговорку. — И ты ничего не успеешь сделать».

Считалось, что в пустошах необычайно опасно, но, как оказалось, россказням нельзя верить. За время нашего пути я не видел ни одного крупного зверя. Равнина, рыжевато-серая, с пучками подсохшей травы кишела маленькими мышами с рыжими спинками, вот и вся живность. Стрекотали цикады, посверкивали сверчки.

Это был для меня новый и незнакомый мир. Стоило выйти за городские ворота, и передо мной раскрылась другая реальность, в существование которой я до сих пор не мог поверить. Привычка спать на мягкой кровати, прижимая к лицу пахнущую чьими-то духами — мимолетным женским касанием — подушку, музыка перед сном, теплая ванна, удобное кресло — все это казалось далеким и невозможным, но сейчас, под этим бесконечным небом мне было всего достаточно.

Дон раскатал три одинаковых, шерстяных одеяла с яркими красными рисунками, указав мне на мое место, устроился у огня на корточках, помешивая в котелке воду, потом всыпал туда немного трав из коричневого мешочка и отставил котелок к краю углей.

Никакого ужина, никаких удобств, но, признаться, я бы не смог проглотить и куска хлеба. В одном маг был прав — что-то со мной не так, что-то сломалось, но лучше об этом не думать.

По телу пробежал морозец, но это был не ночной ветерок, а холод, родившийся у меня внутри. Я придвинулся ближе к огню, почувствовав на себе пристальный взгляд.

«Когда станет совсем худо, скажи», — будто шепнул мне кто-то на ухо. Я дернулся как от удара, и снова уставился в огонь.

Впрочем, уже очень скоро маги завозились, разговаривая в полголоса, и я украдкой поглядел на них. Мастер осторожно закатал рукав, открывая засохшие разводы крови на смуглой коже. Не огненной, как рассказывали в легендах, а вполне обычной, побуревшей и запекшейся неопрятными грязными потеками. На предплечье была наскоро наложена побуревшая повязка.

— Летом на равнине даже ничего, — сказал рыжий, протягивая Мастеру флягу. Прежде, чем что-то ответить, тот щедро полил слипшиеся слои ткани ее содержимым, чтобы отмочить, и согласно кивнул.

— Я помню времена, когда люди жили по всей земле, в городах, селах, в пещерах. Не только в семи городах.

— Семь городов были всегда, — добродушно возразил Дон.

— Сколько ты себя помнишь, — поправил Мастер. — Но твой век короток.

— И зачем же построили эти уродливые чудища?

— Чтобы выжить, — казалось, Мастер удивлен невежеством своего компаньона. Я знал правду и мне было смешно недоумение на крупном лице. — Такой город неуязвим, ему не страшны землетрясения или наводнения. Мир сошел с ума и людям ничего не оставалось, как применить свои знания напрямую чтобы остаться в живых. Тогда погибла Матарха, Серая Птица.

— Я читал в летописях, — согласился Дон. — Как вы не уберегли ее?

— Не все в нашей власти, бывает, и драконы умирают. Это и было причиной всех бед.

— Почему? — с любопытством спросил я.

— В драконах слишком много силы, Демиан. Энергия, высвобождаясь после смерти, проносится разрушительным смерчем над миром. Нельзя допускать, чтобы драконы умирали.

Мастер плеснул еще немного воды и фляги на рану, довольный, что я вступил в разговор, явно затеянный, чтобы я не обособлялся, и протянул мне обтянутый кожей сосуд.

Я перегнулся через костер, взял флягу и жадно глотнул, уверенный, что в ней вода Жидкость обожгла рот и горло, я отдернул руку с флягой, с трудом проглотил остатки, закашлялся. Маги дружно засмеялись.

— Это не больно? — полюбопытствовал я.

Мастер недоверчиво покачал головой и задал встречный вопрос.

— А тебе сегодня было не больно?..

Да уж, — подумал я, — не стоит всем показывать свои слабости. Но он силен, этот маг, наверняка умеет зачаровывать боль, чтобы ее не ощущать, вот и весь секрет.

Я сделал еще пару осторожных глотков из фляги, чувствуя, как медленно согреваюсь и слегка пьянею. Всего от пары глотков. Пойло это было крепким, пахло какими-то не очень приятными травами.

Стянув с шеи платок, я намочил его край и осторожно стал стирать со щеки корку крови. Когда дошел до рассечения, оставленного на виске рукоятью ножа, не удержался и отдернул руку. Ладно, это подождет, все равно волосы слиплись и без нормальной воды этот ком теперь не размочить.

— Дай-ка мне, — Дон подсел поближе, видя, что Мастер осторожно снимает повязку.

— Да я справлюсь, — отмахнулся тот, но рыжий настойчиво отвел руку компаньона.

— Не боись, не поломаю, — грубовато пошутил он и принялся рыться в своей сумке, висящей на поясе. — У меня есть свежий «лэель», вот!

Он достал небольшой стебелек с увядшими, поникшими листьями, растер их между пальцами, а потом втер в виски Мастера. Я ощутил легкий аромат мяты и лайма.

«Ведь ты же не думаешь, что представляешь из себя мешок с костями, мозгами и дерьмом?»

Хороший вопрос мне задал маг совсем недавно. Нет, конечно я так не думал. Энтони называл меня эмпатом, но был наверное не совсем прав. Мое соучастие имело не психологический характер, это уж точно. И об энергиях я представление имел.