Страница 33 из 48
«Так где же мы встречались?» — Генерал заставлял свой мозг лихорадочно ворошить прошлое. Слишком многое от этого зависело. Все.
Вспомнив Джордано Бруно, Корнилов сказал:
— Святая простота.
— Начитанность не является смягчающим обстоятельством.
— Молодой человек, вы совершаете большую ошибку. Я не знаю никакого Кюна.
Признай Корнилов, что слышал эту фамилию, последует вопрос: «От кого?» Ситуация тупиковая.
— Не торопитесь рубить концы. Даю вам полчаса. — Корнилов видел, что мужчина внимательно следит за всем, что происходит вокруг, прислушивается к любому шороху. А пистолет лежит рядом с ним на сиденье. — А потом… — он открыл бардачок, показал боевую гранату. Противотанковую.
— Когда вернется Сурков?
— А это еще кто?
— Владелец «жигулей». — Мужчина вытащил из-под гранаты водительские права и технический паспорт. Показал издалека фотографию. — Вот этот хорек.
Определение было очень верное. В яблочко. Корнилов вспомнил мелкие черты лица убитого поджигателя. Звериный оскал мелких зубов. Хорек! Точнее не скажешь.
И опять тупик. Он же не может сказать, что владелец «тойоты» Сурков не придет никогда. Что несколько часов назад сам застрелил этого хорька крошечной пулькой из малокалиберного карабина! Не скажет об этом, даже если этот тип вдруг вытащит из кармана какую-нибудь внушительную ксиву. Предложить ему поехать к участковому?
— Ключи вы нашли на дороге?
— На тропинке. Рядом со своей дачей.
— Это даже не смешно. — Мужчина взглянул на часы «Однако! — удивился генерал. — Золотой «роллекс».
Внезапно за кустами послышался треск сухих веток. Кто-то приближался к автомобилю. Мужчина взял с сиденья пистолет:
— Закричите — первая пуля вам.
Ветви березок разомкнулись, появилась черно-белая корова, Увидев автомобиль и сидящих в нем людей, она остановилась и, вытянув морду, призывно замычала.
— Шагай, шагай отсюда! — прикрикнул на нее мужчина и махнул ладонью. Но корова решила, что рядом с людьми ей спокойнее и принялась объедать молодые березовые веточки. Блондин сунул пистолет в кобуру, вышел из машины и звонким шлепком по тощему коровьему заду заставил ее убраться.
— Может быть, съездим в село, к участковому инспектору? — пустил пробный шар Корнилов.
— Он мне расскажет, где найти Кюна?
— Объяснит вам, что я местный дачник и никакого Кюна знать не могу. Живу здесь все лето безвыездно.
Блондин не ответил. Еще раз посмотрел на часы и выбрался из машины. Корнилов видел, как он открыл багажник, достал канистру. Поставил на траву, прислонив к колесу.
От Корнилова не укрылась одна маленькая деталь — берясь за канистру, блондин рассчитывал, что она полная и тяжелая и выхватил ее из багажника, словно пушинку. А потом, опуская на землю «сыграл» на тяжесть.
Когда он вернулся в машину и взглянул на Корнилова, тот не сумел скрыть усмешки.
Блондин тоже улыбнулся:
— Догадались?
— Да.
— А я вас узнал. Полковник Корнилов?
— Генерал.
— Вот как?! — улыбка на лице блондина погасла. — Тем хуже для вас.
— Я генерал отставной. Это не является смягчающим обстоятельством?
— Нет.
— И ваше лицо, молодой человек, мне показалось знакомым. Вы были у нас на практике? И фамилия у вас не то еврейская, не то немецкая. Острая фамилия. Извелся вспоминая.
— Фризе.
— Фризе, Фризе… По-моему, я даже читал о вас в газете. Бывший практикант молчал. И Корнилов, кивнув на руки, изрядно затекшие в наручниках, спросил:
— А с этим, что будем делать?
— Вы и правда ничего не слышали о пропавшем немце по фамилии Кюн?
— Я не выкладываю информацию первому встречному, — жестко отрезал генерал. — Будете вы меня поджаривать или нет — не имеет значения. За те годы, пока мы с вами не виделись, много воды утекло. Люди стали другими. Даже друзья изменились. Вчера верили в какие-то идеалы — сегодня служат мафии.
Фризе долго молчал. И по его бесстрастному худощавому лицу трудно было догадаться о чем он думает. Разделяет сказанное Корниловым или считает все это лабудой. Наконец, он разродился:
— Генералы внутренних дел иногда служат и мафии. А я зарабатываю деньги частным сыском.
Он достал из кармана лицензию частного детектива и развернул так, чтобы Корнилов мог прочитать. Потом убрал в карман, аккуратно застегнул карман на пуговицу и неожиданно рассмеялся:
— Дожили! Никто никому не верит. Театр абсурда! Хорошо, что мы не начали палить друг в друга.
— Я свое уже отпалил, — проворчал Корнилов. — И, как вы сами убедились, пришел сюда без оружия. А этот немец вам на кой слался?
— Вильгельма Кюна я разыскиваю по поручению его родственников, проживающих в Германии. — Фризе достал ключик, снял с генерала наручники.
— Первый раз в браслетах, — усмехнулся Игорь Васильевич, растирая запястья. — Одно утешение — заковал меня мой бывший практикант.
— Человек, который приехал на этой тачке, имеет прямое отношение к Кюну, — сказал Фризе. — Он приехал на его машине. Хотя и поменял номера. Видите? — Фризе показал крышку капота.
Она была темнее, чем вся машина. — Я сидел у него на хвосте от Павловска до вашего Рождествена.
— От него вы информации не получите никогда.
Сыщики
Фризе понравилась генеральская дача. Небольшой деревенский дом, обшитый теплой янтарной доской, как будто случайно вынырнул из сосновой рощицы на солнцепек. Внутри все устроено добротно и удобно. Немногочисленная мебель подобрана со вкусом. Хозяева приложили немало сил, чтобы чувствовать себя на даче уютно. И, похоже, преуспели в этом. Владимир поймал себя на мысли, что в этом доме, доведись ему оказаться его хозяином, он не переставил бы ни одного стула — просто вошел бы и стал жить.
Но больше всего Фризе поразило ощущение простора. Пройдясь вслед за хозяином по трем небольшим комнаткам, он понял, что иллюзию простора создают большие светлые окна. Они как бы включали во внутреннее пространство дома и залитый солнцем сад, и желтеющее поле пшеницы за аллеей из старых умирающих берез.
— Деликатесов не обещаю, — сообщил Корнилов, — но малосольные огурцы и соленые волнушки на закуску будут. Водку-то пьете? Простенькую?
— А вы встречали москвича, который бы отказался?
— Да, знаете… Времена непонятные. Раньше слесарь-водопроводчик радовался бутылке «Московской», а нынче норовит «Смирновскую» заполучить.
Когда сели за стол, Фризе отметил, что водка-то у генерала не первая попавшаяся, а «Дипломатическая», подороже «Смирновской». И кофе после обеда Корнилов сварил на славу.
Удобно устроившись с чашкой в просторном кресле, Владимир чувствовал как постепенно отпускает его напряжение последних дней. Его кобура с пистолетом мирно висела на каминной решетке и Владимиру было лень подняться и положить ее подальше от огня, который еле теплился в глубине очага.
Теплый сквознячок приносил сквозь открытое окно сладковатые запахи сада — цветущего шиповника, табака. И пряные, чуть горьковатые — с полей — вызревающих хлебов, сена, полыни. А в реке вопила купающаяся детвора, и где-то совсем рядом позванивал колокольчик-ботало, пасущейся в поле коровы.
Хозяин дома сидел напротив и тоже с удовольствием прихлебывал кофе. Глаза, доброжелательные и грустные, смотрели на Владимира с затаенным вопросом. Весь облик Корнилова вызывал у Фризе ощущение спокойствия и надежности. И, как ни странно, вины. «Какой еще вины? За что? Бред. За наручники? Этот дядька живет по гамбургскому счету. Достаточно взглянуть в лицо. Такие не мелочатся. И нечего, господин Фризе, фантазировать».
— Ну что ж, Владимир Петрович, разминку мы закончили. Поговорим о деле, — прервал молчание Корнилов. — Объединим усилия?
«Вот откуда предчувствие вины», — осенило Фризе. Он давно ждал наконец-то прозвучавшего вопроса. Был готов на него ответить. И знач, что своим ответом огорчит Корнилова.
— У нас такие разные цели. — Он увидел, как тень разочарования пробежала по лицу хозяина. Его глаза еще больше погрустнели.