Страница 16 из 49
Семья рапторов лежала рядом с уже наполовину объеденным трупом детеныша астродонта. Рэд поднялась, чтобы отпугнуть пару нахальных орнитодесмусов. Те свистели, пронзительно кричали и прыгали вокруг. Рэд зашипела и сделала вид, что нападает. Очень трудно быть убедительной, когда брюхо твое набито, а самой тебе тепло, уютно и спокойно.
От орнитодесмусов воняло протухшей рыбой. Они питались выброшенной на берег панцирной рыбой размером с форель, покрытой толстыми блестящими чешуйками.
Вид многочисленных туш динозавров соблазнил дактилей попытать счастья и стащить немного мяса. Эти двое были ловкие и изворотливые, они хотели испробовать новый источник пищи из чистого любопытства: узнать, на что это похоже.
«К чему беспокоиться — я сыта — не буду обращать внимания», — думала Рэд.
Всякий раз, когда она прогоняла дактилей с шеи астродонта, те перелетали к хвосту. Если бы она была тощая и голодная, она бы разозлилась и попыталась откусить их красивые белые головы. Но орнитодесмусы совсем не агрессивны и не опасны для детенышей. Мысленно пожав плечами, что можно было перевести как «Какого черта!», Рэд оставила дактилей в покое. Обрадованные, они принялись скакать по туше астродонта, отрывая куски мяса, свисавшие с переломанных костей. Им это удавалось не особенно хорошо: дактили слишком слабы, чтобы разорвать связки и сухожилия, прикрепляющие мясо к костям. Однако это новое упражнение, по-видимому, доставляло им немалое удовольствие.
Июнь
Свояченица поневоле
Он явился, держа в зубах высохшую черепаху. Он шел огромными шагами, высоко поднимая колени, бесшумно, как в пантомиме.
Рэд уже несколько минут смотрела на него. Молодой самец закончил первую часть брачного танца и приступал к гораздо более трудной второй. Рэд не будила храпящую сестру. Та спала на боку, потому что живот ее был слишком набит едой. Самец нагнул голову почти до земли и раскачивал ею из стороны в сторону. Эта часть танца самая трудная. Передние лапы должны быть прижаты к груди, пока голова и шея медленно раскачиваются. В таком положении очень трудно сохранить равновесие. Правильное исполнение танца требует, чтобы смертоносные когти не были видны — не должно быть и намека на угрозу.
Рэд была восхищена безупречностью его плавного танца. Она понимала, что так может двигаться только очень здоровый самец. Она начала слегка сгибать и разгибать колени, глазами следя за самцом.
Высохшая черепаха совершенно не интересовала ее как еда. Это был символический дар, подношение. Даже если бы она была голодна, она не расценивала бы черепаху как пищу.
Давным-давно, тысячу, а то и больше поколений назад, самцы рапторов приносили в подарок упрямой самке свежее мясо только что убитой жертвы. Это была брачная взятка — и обещание в будущем исполнять свои родительские обязанности.
Возьми это мясо — видишь, я могу помогать тебе и кормить наших будущих детей — означал этот дар.
Сейчас Рэд наблюдала символический танец подношения даров, созданный и поставленный самым большим новатором в хореографии — естественным отбором. Рэд знала, что ей нравится в танцоре больше всего — стройные, сильные конечности и гибкие движения шеи — но почему, она не знала. Образ красивого самца сформировался у Рэд, когда она смотрела на родителей. Она не знала, что этот эстетический стандарт гарантирует выбор самца, который будет более ловок и быстр, чем она, а быстрота и ловкость — самые ценные качества в совместной охоте.
Рэд не знала истории своего вида. Только одно животное разовьет в себе способность заглядывать в прошлое и исследовать его — это будет Homo sapiens спустя сто двадцать миллионов лет. Однако Рэд понимала, что ей нужен самец по крайней мере не хуже того, который погиб недавно. Он должен быть даже лучше. Ее стандарт был выше, чем у средней представительницы ее вида.
Сейчас она была очень, очень довольна. Самец без малейшей дрожи в мышцах наклонился далеко вперед, вытянул шею в нескольких сантиметрах над землей, разжал челюсти и положил черепаху к ногам Рэд в ярде от нее. Потом медленно попятился, потупив глаза. В последний момент он споткнулся о торчащее из земли ребро астродонта, однако равновесия не потерял и тут же выправился — ошибка была еле заметной.
Рэд вздернула голову, будто была в большом сомнении. Ей полагалось так отвечать на ухаживания самца, чтобы заставить его понервничать. Но на самом деле она нисколько не сомневалась и не колебалась.
«Он просто превосходен — во всех отношениях», — рассудила она про себя. Если бы она могла дать ему оценку, то поставила бы 9,6 из 10 за исполнение и 10 за сложность танца.
Возникла долгая пауза. Самец украдкой поглядывал на нее, но не двигался. Рэд притворялась равнодушной. Она смотрела вверх на больших дактилей с вертикальными гребнями на мордах. Зевнула, зашипела на дактилей. Потом взглянула на черепаху, которая умерла по меньшей мере месяц назад. Вряд ли в ней осталось хоть что-нибудь съедобное.
Самец переминался с ноги на ногу, голени его сводила судорога. Рэд подняла черепаху и подбросила ее высоко над собой. Самцу казалось, что черепаха зависла в воздухе, медленно вращаясь. Он уже был почти уверен, что Рэд позволит черепахе упасть на землю.
Ам — и черепаха исчезла у нее в пасти.
Вкус у нее был ужасный, и конечно же она потом выплюнет ее. Но это уже не имело значения. Самец встал, выпрямился во весь рост и опустил передние лапы. Он приблизился к Рэд, уселся рядом и стал нежно вылизывать ей шею.
Хсссс… Ххссс! Сестра проснулась и злобно уставилась на самца. Она скалила зубы, пытаясь подняться. Птенцы встревожились и отползли на самый верх кочки. Но брюхо сестры было набито до того плотно, что у нее не было сил на то, чтобы изобразить настоящую угрозу. А Рэд даже не повернулась в ее сторону и не обратила внимания на ее неудовольствие. Сестра с трудом дотащила свое раздутое тело до детей и улеглась перед ними.
Она вздохнула, как будто говоря: «Прекрасно, если ты так настаиваешь, я не стану его кусать, но держи его подальше от меня и моих детей».
Июнь
Навоз, любовь и цветы
Самец-ютараптор неподвижно стоял в тени разлапистых листьев саговника. В нем бродили гормоны, и он был уверен в своих мышцах, в своей силе и в верности своих ощущений. Он никогда прежде не боялся напасть на незнакомое травоядное в три раза больше его самого.
Но сейчас он боялся. Боялся красного цвета. Масса пурпурно-красных предметов, висящих на кустах и низких деревьях в сотне ярдов от него, нервировала самца и выводила его из равновесия.
Никогда еще он не видел такого количества красного цвета сразу. Шестифутовая алая стена тянулась на четверть мили, и, когда дул ветер, красные предметы угрожающе раскачивались.
Молодой раптор не знал, как ему вести себя с этим пурпурным изобилием — не было запрограммированного инстинкта, чтобы выбрать верную линию поведения перед лицом такой массы красного цвета.
Красный цвет вызывает у наземных животных больше всего ассоциаций. Этот цвет возбуждает сильнейшие эмоции у птиц, ящериц, лягушек — и у ютарапторов. Красный цвет дает импульс к ухаживаниям и составлению брачных пар. Но он же — цвет крови, напоминание о смерти.
Самец привык иметь дело с небольшим количеством красного. В этот цвет были окрашены бока его собственной продолговатой морды. И подругу он должен был отыскивать по красному носу. Как только он увидел Рэд, все в нем отозвалось, потому что на ее морде красовались необыкновенно яркие овальные пятна.