Страница 322 из 325
Бодель не только меткий наблюдатель и остро мыслящий писатель; он обладает тонким литературным мастерством драматурга: умело чередует эпические и экзотические мотивы, элементы бытового жанра и агиографии, сплетая их вокруг одного сквозного идейно-драматического стержня. О развитом у автора чувстве художественной правды ярко свидетельствует, например, заключительная картина обращения языческих вождей. Избегая оттенка условной, нравоучительной апофеозности, Бодель психологически осложняет ее: один из эмиров, вождь наиболее диких и отдаленных племен, не хочет стать ренегатом и решительно порывает со своим предводителем и другими соратниками. Боделю доступны самые различные поэтические регистры, начиная от высокой патетики и кончая грубоватым юмором. Он способен придать речи своих героев индивидуальную окраску, то делая ее плавной, певучей, то, наоборот, отрывистой и резкой. А как гибко варьирует он стих! Изображая христианское войско, Бодель употребляет величавый александрийский размер, а рисуя язычников, переходит к более легкому восьмисложному стиху.
Другое выдающееся драматургическое произведение XIII в. — «Миракль о Теофиле» известного поэта Рютбёфа (ок. 1230 — ок. 1285). Это произведение (существенная часть его переведена на русский язык А. Блоком), по-видимому, было написано в 1261 г. Мы находим в нем первую литературную обработку сюжета, который получил в дальнейшем свое художественное воплощение в различных произведениях, посвященных доктору Фаусту. Это история человека, бросающего вызов богу и ради того, чтобы овладеть земными влагами, заключающего договор с дьяволом. Теофил, монастырский казначей, стремился жить по христианским заветам. Но Теофила так упорно преследовал епископ, его начальник, что существование героя стало нестерпимым. Тогда, вознамерившись взять от жизни реванш и проникшись честолюбивыми замыслами, он восклицает: «Бог на меня поднял руку, и я подниму руку на него», — и продает душу дьяволу. При содействии сатаны Теофил обретает власть и богатство. За это он должен вести неправедный образ жизни, быть жестоким и надменным, преследовать бедняков и вообще всех страждущих, творить зло. Через семь лет, однако, Теофил переживает горькое раскаяние. Он обращается к Мадонне со страстной просьбой простить ему прегрешения и вырвать из рук сатаны злочастный договор, обрекший его на вечные муки. Мадонна внемлет его мольбам, Теофил, выполняя ее волю, публично признается в своем святотатстве, и епископ оповещает народ о совершившемся чуде.
В «Миракле о Теофиле» воплощены идеи, которые пронизывают поэтическое творчество Рютбёфа в целом: осуждение накопительства и скупости, разоблачение нравственного упадка, охватывающего верхи церкви, порицание несправедливости, чинимой богатыми и власть имущими над беззащитными бедняками, искреннее сочувствие обездоленным. Значительную роль в содержании миракля играет сатирический аспект. Так, в наставлениях, которые дьявол преподносит Теофилу, обещая ему успех и блестящее положение, легко угадать сатирические намеки на то, как далеки от евангельских заветов всемогущие князья церкви:
Мой друг и брат мой Теофил,
Теперь, когда ты поступил
Ко мне на службу, делай так:
Когда придет к тебе бедняк,
Ты спину поверни и знай —
Своей дорогою ступай.
Да берегись ему помочь.
А кто заискивать непрочь
Перед тобой, — ты будь жесток:
Придет ли нищий на порог,
Остерегись ему подать.
Смиренье, кротость, благодать,
Пост, покаянье, доброта —
Все это мне тошней креста.
(Перевод А. Блока)
Рютбёф не обладал особым драматургическим талантом. В этом отношении его несколько неуклюже и наивно построенный миракль заметно уступает произведению Боделя. Исследователи, например, справедливо отмечают, что такой существенный момент в развитии действия пьесы Рютбёфа, как переход Теофила от порочного образа жизни к раскаянию, никак не мотивирован автором. Это не означает, однако, что Рютбёф не умел воспроизводить противоречивых душевных состояний. Наоборот, он это делал с большой художественной силой (например, изображая страх и сомнения, охватывающие Теофила перед его встречей с сатаной), но в лирической форме. Литературное дарование Рютбёфа проявляется в полную меру, когда речь заходит о раскрытии переживаний героя. Рютбёф — это прежде всего поэт, одинаково сильный как в бичующей сатире, так и в чистой лирике. «Миракль о Теофиле», который нередко называют «прекрасным поэтическим витражом», — вереница объединенных внешней драматической канвой стихотворений, в которых изобилуют смелые для своего времени и предвосхищающие манеру Вийона поэтические образы, весьма разнообразные по своему ритмическому рисунку.
В XIII же в. во Франции происходит становление светской комедийной драматургии. Она не отпочковалась от религиозного театра, как это раньше ошибочно утверждали некоторые историки литературы. Ее истоки — стихия народно-жонглерского искусства и вызывающе вольнодумное творчество вагантов. Первичные элементы комедийного творчества были заключены в танцах и песнях, которые жонглеры вводили в свои выступления, в самой манере выразительного чтения «в лицах» эпических поэм, в озорных пародиях на богослужение. Следующий шаг в формировании комедийного жанра — это сатирические монологи-сказы (dits) и диалогизированные сцены. Наиболее известный образец первого из этих жанров — «Сказ о травах» Рютбёфа. В нем поэт пародирует речь врача-шарлатана, который нагромождает несусветные выдумки, расхваливая свой товар столпившимся вокруг него посетителям ярмарки.
Весьма близки к жанру комедии два других произведения: «Куртуа из Арраса» (начало XIII в.) и «Мальчик и Слепой» (ок. 1275). Первое, в духе библейской притчи о блудном сыне, в юмористическом плане рассказывает о том, как некий Куртуа из Арраса решил покинуть отчий дом, но, обманутый мошенниками и поэтому вынужденный наняться свинопасом, предпочитает (в противоположность будущим героям плутовских романов) вернуться в родное лоно. Произведение дошло до нас в виде стихотворного списка, в текст которого вплетены сценические ремарки, указывающие на смену места действия.
«Мальчик и Слепой» — комедийная пьеса в полном смысле этого слова (созданная, по-видимому, тоже в Пикардии, в Турне). Ее действующие лица — слепой, оказывающийся обладателем двух домов, изрядной суммы денег да еще в придачу любовницы, и его юный поводырь, обманывающий и обкрадывающий своего хозяина. Оба упомянутых произведения представляют собой наиболее ранние прообразы фарса — жанра, обретающего самостоятельность и расцветающего во Франции XIV и особенно XV в.
В XIII же столетии крупнейшим художественным достижением светской драматургии является творчество Адама де ла Аль (ок. 1240 — после 1285). О биографии этого трувера, не только замечательного драматурга, но и выдающегося лирического поэта, сохранились лишь отрывочные сведения. Он происходил из того же пикардийского города Арраса и был сыном зажиточного буржуа. В юности Адам де ла Аль стал клириком и обучался премудростям семи искусств в аббатстве Вассель. Затем он вернулся в родной город и женился. Вскоре, однако,
тяга к путешествиям, любознательность и жажда приключений взяли верх, и он, покинув семейный очаг, отправился в Париж. Именно в это время (ок. 1262) де ла Аль и сочинил свою «Игру в беседке» — это название было дано пьесе потому, что она исполнялась не в закрытом помещении, а на лоне природы.
Пьеса де ла Аля представляет собой вольное и причудливое по композиции произведение, в котором своеобразно сочетались бытовая сатира и поэтическая фантазия, скабрезности и одухотворенная лирика. Трувер выводил в пьесе самого себя (под именем Адама), своего отца, друзей и соратников по местному пюи и различных аррасских буржуа. Он раскрывал свою душу, рассказывал историю своей любви и женитьбы, говорил о тех внутренних побуждениях, которые заставляют его бросить семью и искать счастья в столице, делился своими взглядами на любовное чувство, в котором был склонен видеть некое подобие наваждения. Перед зрителями проходили лекарь-шарлатан, пытающийся исцелить умалишенного и наживающийся на невежестве своих пациентов, монах, торгующий мощами, и другие колоритные бытовые персонажи. Это сатирически наиболее острая часть комедии. Адам де да Аль обрушивается на скупость своих земляков, не щадя в этом отношении и собственного отца, высмеивает многочисленные другие пороки аррасских обывателей, называя их при этом по именам, доходит в своих насмешках до самого римского папы (личные выпады перемежаются здесь с попытками сатирических обобщений).