Страница 7 из 12
Сашок не знал, что и думать про все это. Ему казалось, что его английские собеседники как-то странновато эти истории рассказывают. С одной стороны, слышится некая ирония: дескать, ну да, глупо как-то так погибать. Такие мы странные люди. Не слишком рациональные. Но тут же и элемент гордости и восхищения проскальзывает: вот какая жесткая верхняя губа была у тех наших джентльменов! Погибая, не унизились.
Довольно долго Сашок и Анна-Мария сидели молча, не глядя друг на друга, и Сашок уже собирался встать и отправиться спать, когда жена вдруг сказала примирительно:
– Знаешь что? Дай объявление в русскую газету. В «Лондон-инфо»! Или в «Пульс-ЮКей», или в «Англию»!
Анна-Мария считала страшно важным, чтобы Сашок получал информацию о жизни русской общины в Лондоне, и потому регулярно покупала ему одну из этих двух еженедельных газет (а то и обе сразу), сэкономив на чем-то полтора фунта (Сашок подозревал, что на обеде, хотя она в этом не признавалась).
Если бы Анна-Мария была русской девушкой, Сашок непременно поцеловал бы ее в этот момент. Мало того, будучи русской, она бы этому поцелую обрадовалась и, может быть, даже поцеловала его в ответ. Но с англичанкой это было немыслимо.
А потому Сашок решил показать, как здорово осваивает он местные манеры, и сказал ледяным голосом: «Do you really think so?» То есть буквально: «Ты и в самом деле так думаешь?» А в действительности, в переводе с диалекта намеков и недосказанностей: «Ты уверена, что не сморозила глупость?»
Будучи англичанкой, Анна-Мария все поняла правильно. И бровью не повела, уверенно закивала головой. То есть йес, именно это я и утверждаю. «Well…» – сухо согласился Сашок. И следующие полчаса они провели, пытаясь сформулировать текст объявления.
Для этого они решили сначала изучить имеющиеся образцы.
«Философский камень, оптом и в розницу»; «Русская. Жду звонка»; «Хочу познакомиться с ветераном Великой отечественной войны». Смешно, но не то, что требуется… Анна-Мария пришла в восторг от другого объявления: «Кому надоело травиться выхлопными газами зла и морально ржаветь, просим позвонить по телефону…»
– А вот это ближе к делу, – переводил Сашок: – «Большая просьба позвонить тех, кто пытался воспользоваться услугами получения британских прав от Романа и Владимира». А вот еще: «Антон Милашевский, объявись, не доводи до греха».
Сашок сразу представил себе, как кредиторы проштрафившегося Антона, перекрестившись, превозмогая моральную муку, доходят-таки до греха.
– В смысле? – не поняла Анна-Мария.
– В смысле, киллеров ищут, – хладнокровно объяснил Сашок.
– You are kidding! – Ты шутишь! – воскликнула жена.
– No, I am not! – Я не шучу, – отвечал Сашок, – но эти люди, будем надеяться, все-таки шутят.
Но Сашку вариант с киллерами и вообще угрозами не подошел. Значит, надо взывать к совести. И вот что он написал: «Соотечественник, поменявшийся со мной портфелем на прошлой неделе на станции «Фолкстон-Сентрал»! Если это была шутка, то она оценена. Предлагаю срочно меняться обратно. Звоните по телефону…»
– Ну, порванный портфель он не возьмет, напиши: поменяемся содержимым портфелей, – предложила Анна-Мария.
– Ничего, там разберемся… только бы позвонил.
– Надежды на это мало, – вздохнула Анна-Мария.
Но он позвонил – в субботу, сразу после выхода очередного номера «Лондон-инфо». И надо же было так случиться, что именно Сашок, случайно проходивший в этот момент мимо аппарата, взял трубку. И, кажется, сразу узнал этот надтреснутый, нагловато-хриплый голос. Ни «здравствуйте», ни «до свидания», на даже «алло». А сразу:
– Слышь, нет проблем, давай, блин, назад махнемся. А то мне без будилы стремно.
– Давайте встретимся на станции, на «Фолкстон-Сентрал», – радостно предложил Сашок.
– Дурных нема. Стрелка у нас будет на «Нью-Кроссе», знаешь такой вокзал? Вот там, завтра, в семь пятнадцать вечера. И чтоб один был. И без оружия!
– Да я не… – начал было говорить Сашок, но его резко оборвали.
– Не доводи до греха! – строго сказал голос в трубке. И тут же раздались короткие гудки.
Глава 4 Зловещая встреча на платформе
«Нью-Кросс» – это, разумеется, никакой не вокзал, а так, пригородная станция местного значения. Даже не до конца понятно, зачем она создана, учитывая, что в каком-то полукилометре за ней расположился более солидный и ассоциирующийся со знаменитым госпиталем «Сент-Джонс». Самая главная достопримечательность района – стадион «Миллуолл», где господствуют, как говорят, самые свирепые болельщики во всей Британии, а может, и во всем мире. Но туда ближе добираться от Лондона по другой ветке, через станцию «Южное Бермондси».
В час пик на «Нью-Кроссе» бывает негде яблоку упасть, но, проторчав на перроне полчаса и устояв перед приливами и отливами служивых толп, Сашок пришел к убеждению, что клоун на свидание не явился. Правда, Сашок не очень-то твердо запомнил его внешность. Ему даже вдруг пришла в голову мысль: а не для того ли и были напялены эти странные причиндалы – телогрейка, валенки с галошами и шапка-ушанка? Ведь эти детали отвлекают от черт лица и прочего. Только и запоминается вся эта эксцентрика… Узнает ли Сашок шутника в любой другой одежде? Не факт. Лицо какое-то незапоминающееся и даже почему-то путающееся с физиономией одного типа, который когда-то давно, еще в московской жизни, на Сретенке, грубо отобрал у Сашка найденную на улице десятку. Нет, если этот тип придурочный вздумает явиться перед ним в ином обличье, без телогрейки, Сашок может его и не узнать.
И еще одна мысль мучила Сашка: обстоятельства вынудили его с корнем вырвать запертый замок чужого портфеля. Починить его явно было невозможно, и Сашок, посовещавшись с женой Анной-Марией, решил даже и не брать портфель с собой на встречу. Ведь бог его знает, как этот, судя по всему, не совсем нормальный и приблатненный тип среагирует на жалкий вид своего имущества. Бог с ним, пусть оставляет себе тестев подарок, хотя это и совершенно несправедливо. Лишь бы отдал содержимое, в том числе остро необходимую телефонную записную книжку и его, Сашка, частный и не предназначенный для чужих глаз дневник. И пусть заберет всю свою идиотскую хурду-мурду, включая старый ржавый будильник, имеющий обыкновение оглушительно звонить в самые неподходящие моменты, женскую кроссовку с левой ноги и газету британских коммунистов «Морнинг стар» от 12 января 1979 года. Не говоря уже о картах черной масти и загадочном словаре под названием «Diccionario Ecologico Luso-Japones».
Всю эту хренотень Сашок аккуратнейшим образом сложил в пакет «Moscow Duty Free», который и сжимал теперь крепко в левой руке, высматривая своего человека в телогрейке. Как бы то ни было, а Сашок торчал вот уже более получаса на вшивой пригородной станции под Лондоном, на которой фолкстонский и другие поезда дальнего следования никогда и не останавливаются даже, и постепенно укреплялся в мысли, что его – как это говорят теперь в России? – кинули, вот что.
Но все-таки «Нью-Кросс» – станция бестолковая. Куда удобнее было бы встретиться на том же самом «Южном Бермондси». Хотя, с другой стороны, там надо было бы подгадывать так, чтобы не угодить под начало или конец футбольного матча. Сашок тут же по ассоциации вспомнил о другой своей странной встрече.
Сашок и Анна-Мария в то время жили в Бермондси у ее тетушки, жили недолго, всего несколько месяцев, но Сашок успел вдоволь наездиться через эту станцию на работу. И, случалось, попадал в неприятные ситуации, когда огромные толпы краснолицых орущих людей втискивались там в вагон.
Сашок быстро выучился различать, выиграл или проиграл «Миллуолл», и догадался, что в последнем случае лучше вжаться поглубже в какой-нибудь дальний уголок вагона и постараться не встречаться с краснолицыми взглядом – а то всякое может случиться. Не раз Сашок видел закипавшие в вагоне водовороты, иногда заканчивавшиеся драками. Газеты писали о настоящих побоищах среди футбольных фанатов, и имя «Миллуолл» встречалось в этих боевых сводках достаточно часто. Вскоре у Сашка выработалась почти рефлекторная привычка оглядываться на стадион на подходе или подъезде к станции – ждать ли опасного человеческого потока. И если что, не стоит ли лучше переждать, пока поток схлынет. Но однажды какие-то дела гнали его вечером в центральный Лондон, и он как раз разглядел на платформе изрядную толпу вроде бы расстроенных и, кажется, сердитых джентльменов, все сплошь с пивными животами и с какими-то не то древками, не то копьями в руках. Джентльмены размахивали этими предметами во все стороны и что-то недружелюбно при этом выкрикивали. На горизонте появился поезд. Сашок мог бы, конечно, вспомнить молодость, свои институтские занятия легкой атлетикой, отчаянные спурты на четырехсотметровке, и рвануть – с реальными шансами на то, чтобы успеть. С другой стороны, подумал он, зачем обязательно бежать, когда можно пройтись по свежему воздуху, не торопясь, с достоинством, как и подобает солидному представителю среднего класса. Ну и что с того, что следующего поезда придется ждать полчаса – опять же свежий воздух, и в вагоне позже будет просторнее.