Любовь и грезы

— О да, — сказала старая леди, повторив слово, которое привлекло ее внимание. — Шахматы. Конечно, он с удовольствием почитает о них. Но лучше, если это будет простая книга, чтобы ее легко было понять.

И тут Кэролин осознала, во что дала себя вовлечь. Что же она знала о шахматах? И тогда она подумала о Ричарде Хиндоне. Вот кто мог бы посоветовать старушке, какую книгу о шахматах ей взять.

Кэролин не пришло в голову, хотя и должно было бы, что она нарушает библиотечные правила, звоня по внутреннему телефону заведующему библиотекой. И ей даже не пришло в голову, можно ли просить у него совета по такому мелкому вопросу, как выбор книги. Она не подумала, что его это может рассердить, ни о чем не подумала, кроме того, что впервые читатель попросил у нее помощи, и она должна помочь.

Вначале она услышала голос секретарши, затем — резкое:

— Да?

Кэролин не отпугнул ни его тон, ни его долгое зловещее молчание, последовавшее за ее просьбой. Она вновь спросила, не спустится ли он, чтобы помочь этой леди. Ей, вероятно, нужна книга для начинающих, поскольку… Она продолжала быстро говорить, пытаясь заполнить пустоту молчания на другом конце провода.

А потом трубка в ее руках вдруг взорвалась.

— Разве вы не знаете, — жестко спросил он, — что давать советы читателям — не моя работа? Моя работа — управление библиотекой, а не консультации. Я сыт всем этим по горло и не намерен являться по первому зову к кому бы то ни было, даже если это племянница председателя библиотечного совета! Для чего тогда в библиотеке существует должность консультанта, если не для этого? Это его работа, не моя!

— Вся трудность общения с вами, — с горячностью воскликнула Кэролин, забыв свое место, забыв его положение, забыв, как себя можно вести здесь, — что вы просто-напросто далеки от жизни — от реальной жизни, — не даете себе труда опуститься до простых людей. Вы заперлись у себя наверху, в своей башне из слоновой кости, оставаясь слепым и глухим ко всему, что происходит здесь, внизу, отказываясь иметь дело с обычными людьми…

Он прервал ее, произнеся ледяным тоном:

— Достаточно, мисс Лайл. Скажите читательнице, что я сейчас спущусь. — И швырнул трубку.

Внезапно осознав все, Кэролин почувствовала, какой холодный и тусклый день сегодня, и медленно побрела к старушке, морщинистое лицо и сочувствующий взгляд которой напоминали ей ее собственную бабушку.

— Мистер Хиндон сейчас придет, — сказала она.

Ухватившись за тележку, Кэролин поспешила с ней в самый дальний угол библиотеки. Если бы она смогла, то спряталась бы на полке среди самых больших книг и сидела бы там, пока этот человек не поднимется к себе.

Она услышала его спокойный голос, что-то советующий читательнице. Он был мягок и полон желания помочь и, наконец, нашел ей нужную книгу о шахматах, восхитившую старушку своей простотой.

— Это именно то, что нужно, — услышала Кэролин, — даже я смогла бы прочитать ее.

Он смеялся вместе с нею, сам отметил книгу в формуляре, проводил до выхода. «Это хорошо, — подумала Кэролин. — Он в хорошем настроении». Однако она тут же поняла, что это не так, услышав его тяжелые шаги, когда он в поисках Кэролин настойчиво обходил помещение, заглядывая между полок, и обнаружил ее спрятавшейся в одном из уголков за полками.

— Мисс Лайл, — выдохнул, — ну-ка, выходите!

Услышав его командный голос, она осторожно вышла из укрытия за полками на колесиках и подняла на него умоляющий взгляд, как ребенок, захваченный на месте преступления. Однако и это было не все.

— Пойдемте ко мне в кабинет, — резко сказал Ричард.

Убежать было нельзя, приходилось повиноваться.

Она плелась за ним до самого кабинета, только за столом он обернулся к ней. Тяжело дыша, сказал:

— Поговорим начистоту. Еще одна наглая выходка, неподобающее поведение — и вы вылетите отсюда, из этого здания, с такой скоростью, с какой вы никогда в жизни не бегали. Более того, обратно вы уже не вернетесь.

— Но, мистер Хиндон, — пробормотала она, запинаясь, — я всего лишь хотела помочь читательнице.

Слезы полились потоком из ее глаз, но каким бы они ни были сильным оружием, его они не остановили. Он продолжал:

— Я не потерплю подобной наглости ни от кого из сотрудников, включая и вас, несмотря на ваше университетское образование, несмотря на ваше привилегированное положение и ваши связи с наиболее влиятельными людьми города. Вы вылетите отсюда! Вы поняли?

Она заставила себя рассердиться, чтобы остановить слезы.

— Прекрасно! — вспыхнула она, поглощенная чувством самопожертвования, и продолжала: — Увольняйте меня! Это то, о чем вы мечтаете, не правда ли, — избавиться от меня? Поэтому не упустите такой возможности. У вас есть повод. Используйте свою власть! — Слезы вновь потекли у нее из глаз, пока она ждала своей участи. — Ну что же, — настаивала она, — почему вы не увольняете меня?

Он не шелохнулся, не сказал ни слова.

— Ну хорошо, я помогу вам исполнить ваше заветное желание. Я сама подам заявление и попрошу меня уволить.

Сузив глаза, он бросился в контратаку.

— Я знал, что вы не выдержите этого, — язвительно заметил Ричард, намеренно подкалывая ее. — Ваша жизнь наполнена несбывшимися прожектами. Вначале попытка быть учительницей, затем — библиотекарем. Еще одна попытка, которая не удалась, не так ли?

Кэролин поняла, как будет воспринят ее уход им самим и остальными, поняла: он победил.

Всхлипывая, она начала вновь.

— И все потому, что я хотела помочь старушке, — проговорила она сдавленным из-за прижатого к лицу мокрого от слез носового платка голосом. — Вы так много знаете о шахматах, что я в первую очередь подумала о вас. Мне казалось, вы тоже захотите ей помочь.

Возникло напряженное молчание, а потом она вдруг почувствовала, как он дотронулся до ее подбородка. Приподняв ее лицо, посмотрел в глаза. По ее щекам текли слезы.

— Прекратите изображать из себя мученицу, мисс Лайл, — тихо проговорил он, — и играть на моих чувствах. Игра окончена, результат — вечный шах. А сейчас — приступайте к работе. — Он повернулся к своему рабочему столу. — Однако вначале неплохо было бы высушить слезы. А то читатели, которых вы так любите, могут подумать, что вы читали очень грустный роман.

Она вымученно улыбнулась, вынула чистый платок и принялась вытирать слезы.

В дверях появилась Розанна. Судя по довольной ухмылке, она слышала значительную часть разговора. На цыпочках пройдя к столу, она произнесла:

— Простите, Ричард. Это моя ошибка, я не должна была соединять ее с вами.

Кэролин ожидала, что он согласится и ответит: «Да, конечно, вы не должны были этого делать». Но вместо этого он улыбнулся и произнес:

— Я сам виноват. — Взглянул на Кэролин, по-прежнему стоящую перед ним с обреченным видом. — Как только я услышал ее голос, я должен был положить трубку.

И тут остатки гордости придали ей сил. Сжав губы, она стоически перенесла это обвинение и вышла, хлопнув дверью.

Наконец этот ужасный день закончился. Кэролин поискала в сумке книгу, которую дал ей почитать мистер Коутс. Надеясь, что он еще у себя, она тихонько постучала в дверь его кабинета. Он был у себя, открыл и спросил с явным удивлением:

— Вы еще не ушли домой, мисс Лайл?

— Да, я уже ухожу, но мне хотелось прежде вернуть вам книгу. — Она положила ее на стол.

— Надеюсь, эта книга помогла вам заполнить некоторые пробелы в ваших знаниях?

— Да, разумеется. Спасибо, что дали ее почитать.

— Присядьте. Вы же не очень торопитесь домой? У вас есть несколько минут?

— К сожалению, нет, мистер Коутс. Перл ждет меня внизу. Мы идем домой вместе.

— Понятно. — Он был несколько разочарован. — Ну, в таком случае…

В комнату вошел Ричард Хиндон, поглядел на него, потом на нее.

— Я задержу вас не более чем на минуту, Ричард. — С этими словами Грэхем Коутс проводил Кэролин до двери.

— Одну минутку, мисс Лайл.

Кэролин обернулась. Мистер Коутс глянул на часы: