Страница 9 из 37
В молчании, которое, казалось, стало еще более глубоким, Сара внезапно осознала, что слышит музыку. Нежную, мягкую, обволакивающую, подобно чувственным шелковым нитям. «Тристан и Изольда» — тема любви. Только музыка, без всякого вторжения в нее голосов. Безусловно, самая чувственная музыка мира. Музыка, от которой можно потерять голову.
— Я полагаю вы предпочли бы рок-н-ролл, но эта музыка случайно соответствует моему теперешнему настроению.
— Вы всегда полагаете, но на самом деле ничего обо мне не знаете. Ничего!
— В таком случае — мне позволяется узнать?
— Я сомневаюсь, что в этом есть какая-либо необходимость; вам не стоит так беспокоиться! — фыркнула Сара.
Почему он ведет по ней снайперский огонь?
— Но почему нет? Особенно тогда, когда вам удалось создать вокруг себя такую… таинственность. Я заинтригован и признаюсь в этом.
— Ха! — За последнее время Сара полюбила это особое выражение с его громадным числом оттенков.
— Вы не верите мне? Но существует многое, что мне хотелось бы узнать о вас, Дилайт. Например, нравится ли вам массаж? Ваша спина выглядит слишком нервной и напряженной даже отсюда, и это нехорошо. Поскольку я не настолько галантен, чтобы принести вам полотенце для мокрых волос, позвольте помочь вам расслабить ваши напряженные мускулы.
— Я не…
Он безжалостно оборвал ее.
— Лежите тихо. Вы почувствуете только масло, а оно содержит витамин Е, который считается очень полезным для того, чтобы сохранить кожу молодой и упругой.
Не ожидая ответа, он начал массировать ей плечи и шею с легкостью, удивившей ее.
— Не беспокойтесь, — сказал он насмешливо откуда-то сверху. — Я не пытаюсь возбудить вас. Только согреваю и помогаю расслабиться.
О, безусловно! — насмехалась она про себя. Но тщательно взвесив свои шансы, Сара решила, что лучше всего оставаться благоразумной… и ей, безусловно, гораздо безопаснее лежать на животе, чем вскакивать на ноги. В любом случае она не могла сказать, что его пальцы пытались быть более чем бесстрастными, пока они двигались от затылка до плеч, и снова вверх; он казалось, нашел все напряженные точки и заставил их расслабиться. Пока он не спускается ниже по позвоночнику…
— Я сделал вам больно или же вам хорошо?
До этого она не знала, что волк может мурлыкать Он полагает, что она забудет о своей настороженности.
— Теперь вы опять сжались — вы что, никогда не учились расслабляться?
— Я думаю, это было бы намного легче, если бы ваша внезапная показная любезность не сделала меня подозрительной.
— Как вы циничны! Повернитесь, и я докажу вам, что могу быть милым, если это слово означает по-вашему, что мне следует оставаться совершенно беспристрастным. Разве я не могу представить, что вы любимая племянница, например? Или дочь друга?
— Помоги Бог вашим племянницам, если они у вас есть! И я сомневаюсь, что многие ваши друзья позволят вам остаться с их юными дочерьми!
Она вскрикнула, когда его руки ухватили ее за плечи так, как если бы у него внезапно появилось искушение ударить ее головой о мраморный пол.
— У вас очень острый язык, Дилайт, и он может когда-нибудь доставить вам неприятности. Будьте счастливы, что вырвали у меня обещание.
Его голос был настолько угрожающ, что она на мгновение успокоилась, пока лежала, напрягшись, под его руками, которые были достаточно сильны, чтобы разорвать ее на части, если бы он захотел этого.
Внезапно его внимание переключилось на ее ноги, и она вздрогнула. Сначала он массировал ей пятки, а затем, с помощью масла сделав ее кожу мягкой, как шелк, перешел к икрам; он занимался ими достаточно долго, чтобы она снова почувствовала легкое доверие. Только тогда, когда она почувствовала, что вкрадчивое тепло и сила его прикосновений медленно продвигаются к ее бедрам, Сара резко запротестовала.
— Пожалуйста, остановитесь. Этого достаточно. Я теперь полностью расслабилась, и мне хотелось бы вернуться к себе в комнату.
— Я не думал, что вы вдобавок еще и такая трусливая.
Вдобавок к чему? В ее голове мелькнул вопрос, на который она отказалась отвечать.
— Мне все равно, что вы думаете, — холодно произнесла она вслух.
— Хорошо. Тогда, вероятно, я ошибся, думая, что вы боитесь меня по определенной причине. Успокойтесь, вы в полной безопасности, уверяю вас. Поскольку вы вряд ли можете быть робкой, я предполагаю, что страх — всего лишь повод для вашего кокетства.
— Вам не следует чего-либо предполагать! Почему мне следует вас бояться?
— Ну, в таком случае… — С удивительной легкостью и быстротой Сару приподняли и перевернули на спину, словно безжизненную тряпичную куклу.
— Почему вы!.. — Она зажмурила глаза от яркого пламени, на одно мгновение вспыхнувшего в его глазах, и услышала резкий голос.
— Леди не подобает клясться и ругаться, а вы пытались убедить меня за эти несколько недель, что вы истинная леди. Итак, лежите тихо и спокойно, иначе мои руки позволят себе интимные вольности, которые вы отвергаете.
— Разве я не говорила вам, что вы мне не нравитесь? — холодно бросила Сара в его смуглое насмешливое лицо и увидела его кривую от вспыхнувшей гнева улыбку.
— Это так? Как вы неблагодарны, а я-то стараюсь сделать для вас что-то приятное. Почему бы вам, как уже было сказано, просто не лежать и не наслаждаться?
Казалось, легче закрыть глаза, лишь бы только не видеть его. Закрыть глаза и напрячься, противостоять хитрым, коварным прикосновениям его рук к ее нагретой огнем коже с втертым в нее маслом, блестевшее подобно мерцающему атласу, в красно-золотых от блесках пламени.
Он взял ее за плечи, массируя их с обманчивой нежностью, пока не почувствовал едва заметное смягчение мышц. Затем его руки двинулись ниже и, снова почувствовав напряжение, умышленно избегали какого-либо контакта с ее сосками. Очень нежно, чутко поглаживая ее, он достиг твердого упругого живота и опять двинулся ниже, все еще очень легкими движениями. Несмотря на то что она старательно притворилась скучающе безразличной, ему показалось, что он почувствовал под ее шелковой гладкой кожей легкую дрожь, выдавшую ее.
Черт побери эту опытную маленькую насмешницу, которая предпочитает бороться со своими собственными инстинктами, чем слишком легко сдаться! Должно быть, она поняла, что вопрос о ее предполагаемом замужестве с Карло решен. Чего она рассчитывает добиться, разыгрывая из себя воплощенную добродетель? И как долго она собирается ею быть?
25
Каким неправдоподобным и каким невероятным показалось бы это всего два дня тому назад! Она лежала обнаженная на спине на теплом мраморном полу, огонь грел ее трепетное тело, в то время как человек, которого она ненавидела и презирала больше всех, видел ее такой, какой ее никогда не видел другой мужчина, касался ее так, как никогда не касался какой-либо другой мужчина до этого.
Почему она позволяла ему? Если его прикосновение станет снова резким и оставляющим ссадины или если он какой-либо хитростью попытается нарушить странное соглашение, которое, они заключили, тогда она остановит его и уйдет. Но он… не делал ничего, против чего она могла бы насмешливо протестовать, он только массировал ее так, как и обещал. Был ли он совершенно бесстрастным? Она была уверена, что не вообразила едва заметное прикосновение его пальцев к внутренней части своего бедра минуту назад. Черт побери, ведь предполагается, что именно она должна заманить его и возбудить, а потом грубо отвергнуть. Он и его дразнящие чувственные руки, которые слишком уж фамильярно обращаются с ее телом… и Бог знает, со сколькими женщинами он, должно быть, играл в эту особую игру — «массаж»!
Здравый смысл с запозданием вернулся к Саре, она почувствовала опасность момента, села, моргнула глазами и протянула:
— М-м-м-гм-м! Я чувствую себя отлично. Вы знаете, игра в наоборот — честное занятие, и теперь моя очередь. Мне на самом деле так хорошо, что теперь я сама могу делать массаж.