Договор

Глава 3

Учёба и постижение

Похоже, две старших сестры и мать цапаются. Я сижу на мягком диванчике и стараюсь не отсвечивать, приговаривая про себя мантру: «Меня нет, меня здесь нет». В углу так же пытается слиться с местностью отец. В конце концов женщины достигают консенсуса, мать подходит к отцу, тычет в него пальцем и, что-то шипя, уводит его. Две старших сестры достают из столика деревянный стакан и две палочки с непонятными знаками. Бросив в стакан палочки, одна из них сильно трясёт его, другая не глядя тянет палочку и, недовольно цокая языком, вздохнув, внимательно смотрит на меня. К чему бы?..

На следующий день выспаться мне не дали. Разбудила меня служанка. В руках она держала штанишки и маленькую курточку. Уже одно это окончательно прогнало сон. Я сам натянул одежду, служанка только помогла справиться с застёжками, и вышел в гостиную. Здесь меня из новых предметов поджидал невысокий столик и маленькая табуреточка. На столике стояла моя еда, но не в бутылочке, а в обычной, пусть и маленькой, чашечке. Молоко стало гуще. Интересно, что туда добавляют? Надеюсь, вреда не будет.

После завтрака меня повели в другую часть Дома. Меня сюда раньше не пускала служанка, и всё здесь было мне в новинку. На стенах были вырезаны батальные барельефы, а на самых ответственных местах даже горельефы, изображающие Высших, применяющих заклинания либо с оружием в руках. Свернув за угол, мы вошли в длинный, слабо освещённый коридор. Справа был ряд дверей, слева – ниши со стоящими в них статуями Высших. Как я определил, что везде изображены Высшие? Просто: по длине ушей. Статуи в два человеческих роста в основном изображали женщин. Мужчин практически не было – пара на входе и пара в середине. Вот такое матриархальное общество. Интересно, а моя статуя будет здесь стоять хоть когда-нибудь? Мечты, мечты…

Поднявшись по лестнице и миновав пару поворотов очередного коридора со статуями Высших, я, держась за руку служанки, вошёл в… библиотеку! Это была самая величественная библиотека из всех немногих, что я видел. Арочный потолок был высотой метров двенадцать, ширина помещения – около тридцати метров, а длина – около семидесяти. Книжные шкафы были расставлены в два ряда и содержали множество аккуратных книг, скрученных свитков и сшитых рукописей.

Сзади раздались мягкие шаги. Обернувшись, я увидел входящую проигравшую старшую сестру в сопровождении серого мужчины в простой одежде и серой женщины в красивом платье. Сестра, коротко переговорив с ними, удалилась за отдалённый стол, села за него и, взяв какую-то книгу, начала читать. Наверное, предосторожность, чтобы я не спалил библиотеку. Служанка усадила меня на стул, и я понял, что вижу перед собой своих первых учителей. Сходив в глубь библиотеки, женщина принесла толстую красивую книгу – мой букварь. Учёба началась.

Для меня было шоком понять, что букв в местном языке – пятьдесят две, а цифр – сто, то есть используется сторичная система исчисления. Часов в сутках было двадцать пять, в местной минуте – сто секунд, и минут в часе тоже было сто. Год длился триста девяносто семь дней, каждый третий год был на день короче. Месяцев было восемь – по два в каждом квартале. В каждом месяце было примерно по пятьдесят дней. Это было похоже на пытку – я не думал, что всё окажется так сложно. Впрочем, голова у меня варила хорошо, и даже алфавит мне постепенно поддавался. Заодно учителя учили меня разговорному языку: мужчина создавал заклинанием фантом предмета, а женщина великолепным голосом произносила его название. Я пытался повторять за ней – получалось откровенно плохо. Но даже такой результат очень радовал моих учителей.

Я неожиданно быстро устал, и учителя, увидев это, закончили урок. Служанка взяла меня на руки и отнесла в покои покормить. После за мной зашла сестра, и, опять на руках служанки, я пропутешествовал по длинным коридорам за ней. Свернув за очередной поворот, мы очутились на ещё одном большом ромбовидном дворике. Его можно было бы назвать двойником тренировочной площадки, если бы песчаный пол не был разделён на множество одинаковых ромбиков. В них сидело много серых мужчин и женщин, каждый в своём, а вдалеке я даже увидел своих маленьких сестёр. А одна жрица соединила два ромбика в параллелепипед. Я чувствовал здесь бурлящую Силу. Всмотревшись, я понял, что ромбики образованы силовыми стенами, которые удерживали в пределах граней белый песок, играющий роль подстилки. Между ромбиками были свободные от песка дорожки шириной около полуметра.

Местные сидели в разнообразных позах – кто-то даже лежал на боку, глядя на разложенные перед собой листы бумаги. Я, сосредоточившись, с интересом посмотрел на, очевидно, медитирующих и увидел вырывающиеся из их тел протуберанцы разноцветной энергии. Некоторые из них вяло шевелились, иногда сплетаясь в причудливые узелки и формы, другие, наоборот, замерли в виде истончающихся шипов, пытающихся пробить щиты. Кстати, большинство энергощупов были чёрного или серого цвета.

Неожиданно чёрные щупальца ближней к нам жрицы, пытающейся ими что-то связать, лопнули, и узел чёрной энергии со звонким ударом кнута расплющился о яростно заискривший щит, мгновенно из неосязаемого ставший полупрозрачной стеной фиолетового цвета. Жрица под смешки соседей ругнулась и невозмутимо начала новую попытку сплести узел. Чёрная же клякса на щите начала медленно истаивать в воздухе, фиолетовый щит одновременно тоже становился опять прозрачным.

Та-ак, намёк понятен: нефиг на тренировочной площадке с магией баловаться, для этого есть медитативная. Понять бы, как щиты включать и выключать. Ну, я думаю, мне это сейчас покажут. И точно, сестра со служанкой повели меня по дорожкам в глубь ромбиков с медитирующими. Чем дальше мы шли, тем больше на нас обращали внимание, а когда мы наконец добрались до свободной площадки, на нас смотрели уже почти все. Как только мы шагнули на песок, шит включился. Так просто? Сестра без помех выбралась на дорожку, оставив меня на ромбике. Я оглянулся, на меня смотрели все окружающие. Я не понял, я вам что, клоун? Ладно-ладно, будет вам представление!

Сев на колени, я закрыл глаза и обратился к дремлющей Силе и неожиданно ощутил барьер вокруг себя – он казался твёрдой, чуть пружинящей стеной, даже немного приятной и скользкой, как стекло. Пламя внутри меня приняло форму птицы – захотев свободы, она вопросительно курлыкнула. Да… Иди… Медленно открываю глаза – птица уже вытекла из руки и висела передо мной на расстоянии вытянутой руки. Её связывал со мной, словно поводок, ярко-оранжевый жгут Силы, растущий из ладони. Птица, сложив крылья, села передо мной на песок и, распушив хвост, словно павлин, издала довольный клёкот. Я раскрыл свою Силу и плеснул часть через провод птице – она сразу же выросла почти в два раза, нависнув надо мной и став намного плотнее. А если бы я плеснул всю? Щиты за её спиной быстро становились непрозрачными. Я немного испугался и обратился к неподвижно застывшей птице: «Иди назад…» Птица снова курлыкнула, теперь недовольно, и так же быстро, как и в прошлый раз, втянулась в правую руку. Мне показалось что пламя прошептало внутри меня: «Аоре ил’нтаро». Интересно, а какой предел у фиолетовой защиты? Как-нибудь потом узнаю.

Я попытался связать узелок из энергощупалец – ничего, естественно, не вышло, и энергия, запасённая в щупальцах, потекла, превращаясь в струю огня. Классно, у меня есть ручной огнемёт! Вскочив, я отбежал в ближний острый угол и, влив больше энергии, расплескал необычное ярко-красное пламя по противоположной стене. Пламя завыло и заревело. Я добавил ток и начал равномерно водить струёй, поливая огнём, по непрозрачному фиолетовому щиту. Струя огня на выходе из ладони была довольно толстой, но пальцами её можно было сжать до толщины жутко свистящей спицы. Сжав же кулак, мне удалось собрать огонь в нечто вроде сгустка, который, как только я разжал пальцы, унёсся вправо, используя пальцы как направляющие, и, врезавшись в щит, буквально охватил все четыре стены. Через пару минут беготни и экспериментов с огнемётом я догадался заглянуть в глубь своего дара и обнаружил, что он значительно опустел. Осознав это, я «перекрыл вентиль», «выключив» свой огнемёт.