Страница 12 из 12
— Как мне быть, подскажи?
— Никто ещё ничего нового не придумал, — усмехнулся старый монах, — молитвами эту погань отваживать нужно. «Отче наш» да «Богородице» читать нужно, Ангела своего не забывать, ну, сам знаешь, небось за шесть лет отшельничества весь молитвенник наизусть выучил.
— Есть такое дело, — улыбнулся исповедуемый, чувствуя, как к нему возвращаются уверенность и сила.
Юродивый с облегчением вернулся к своим обязанностям, а когда закончил уборку, уединился в своей комнате, расположенной в подвале церковного флигеля. Там помещались железная кровать, шкаф и стол с двумя стульями. Из маленького окошка, расположенного под потолком комнаты, пробивалась полоска солнечного света, попадавшая на второй стул за пустым столом. Сидя напротив освящённого места, Юродивый поймал себя на мысли, что думает об Алёне. Вот она сидит в солнечном свете в лёгком халатике, который был на ней в номере с «покойником». Память словно скопировала её образ и перенесла изображение любимой сюда, в тёмное мрачное помещение, не забыв приукрасить «фотошопом» мужской фантазии. Нахлынувшие чувства переполняли мужчину.
Юродивый обернулся в правый угол на образа, стараясь унять страдания души, стал молиться Господу, но облегчение не приходило. Наоборот. В молитву все настойчивей вклинивался образ любимой, вызывая страстное влечение, отдающееся пульсацией в висках. Он понимал, что бесы, о которых ему говорил старец, снова одолели его, но ему было уже всё равно. Он отдался своему чувству, подставляя лицо и тело тёплому ласковому солнцу. Через десять минут он был в гостинице, где впервые за шесть лет увидел свою любимую. На ресепшн его знали как работника при епархии, поэтому пройти на нужный этаж труда не составило. За столиком дежурной по этажу никого не было. Не зная, в каком номере остановилась Алёна, он присел в небольшое кресло в холле, из которого просматривался весь этаж. Напротив него на диване развалился симпатичный шестилетний мальчик, который с увлечением смотрел мультики на подвешенной под потолком огромной плазме. Юродивый подумал, что это сын дежурной, те часто брали своих детей, если их нельзя было оставить дома с кем-нибудь из взрослых. Неожиданно мальчик оглянулся на своего соседа и, замерев, соскочил с дивана и помчался по длинному коридору в свой номер.
— Там страшный дядя! — донеслось до Юродивого из номера, в котором скрылся испуганный сорванец.
Мужчина непроизвольно оглянулся на себя в зеркало рядом с его креслом. На него смотрела отвратительная физиономия опустившегося пожилого мужчины, городского сумасшедшего. От недавнего посещения парикмахерской не осталось и следа. Его внешность явно диссонировала с ковровыми дорожками и хрустальными люстрами. Немудрено, что он напугал мальчика.
— Может, это убийца, — донёсся шёпот сквозь приоткрывшуюся дверь в номере, оттуда выглянула женщина. Мать Алёны — Наталья Андреевна!
Чтобы окончательно не перепугать женщину, Юродивый вскочил с кресла и схватился за инвентарь уборщика.
— Нет, это обслуга, — раздался успокоенный голос тёщи, затем в коридоре показалась её дочь.
Сердце уборщика застучало в груди с такой силой, что казалось, его звук разносится по всему этажу. Юродивый, боясь поднять глаза, усиленно работал шваброй, понемногу приближаясь к осторожной семейке, которая двинулась ему навстречу по коридору. Алёна крепко держала мальчика за руку, не сводя с неприятной личности пронзительного взгляда. Пройдя мимо него, они быстро завернули за угол и стали торопливо спускаться по лестнице, не дожидаясь лифта. Идти за ними не было смысла. Мужчина неожиданно вспомнил о ребёнке. Её сын? Или ребёнок знакомых? Сколько ему лет? Около семи? Он отгонял пробивающиеся в сознание ростки мыслей, что это, возможно, его ребенок. Его сын! Даже в пот бросило. Он машинально вытер со лба испарину, повернувшись к зеркалу. Такая физиономия лишь в плохом сне ребёнку привидеться может, а тут наяву. Немудрено, что мальчишка испугался. Мужчина вспомнил лицо любимой женщины. Отвращение и тревога. Так обычно смотрят на заразившегося кожной болезнью.
С самого утра весь город шумел, как растревоженный улей. Так Старославль не встречал даже президента. Тысячи людей выстроились вдоль трассы от аэропорта к кафедральному собору, где должна была состояться служба, предваряющая Божий жребий. Все жаждали увидеть принца Харольда Даньелза Виндзора Мессию — будущего русского монарха. Он прилетел для личного участия в исторической службе. Сомнений в том, что именно он будет русским царём, уже не возникало. Все газеты заранее «посадили» его на престол, за отсутствием достойной альтернативы. Лишь несколько православных изданий, в числе которых газета «Братья и Сёстры», продолжали отстаивать свою позицию о заговоре против России. Но их тихий голос тонул в потоке мажорной информации с дифирамбами будущему монарху. Отмечались положительные изменения во внешней политике с приходом к престолу английского принца и предполагаемое ослабление затянувшегося противостояния между Великобританией и Россией в вопросах разработки жизненных ресурсов в Арктике и миграции английских подданных в глубь российской территории.
Многие в стране считали, что приобретение плодородных, водоносных земель в Центральной России мигрирующими англичанами опасно, поскольку является скрытой оккупацией и подрывает продовольственную безопасность коренного населения. Убегая от стихии с Туманного Альбиона, где засуха чередовалась с подтоплением острова, уничтожающего урожаи, начисто лишая людей пропитания, бывшие подданные покойной королевы Елизаветы не меняли своего привычного уклада. Оставаясь в статусе иностранных граждан, они создавали английские деревни, поместья, подобные тем, что на родине, принимая на работу исключительно своих соплеменников. Повсеместно в стране стали возникать английские островки благополучия, что не нравилось местной власти. Кроме того, вокруг этих поселений стала подниматься англиканская церковь, остро конфликтующая с исконной русской, переманивая к себе прихожан. Мода на английского принца Мессию диктовала и повальную моду на религию.
Теперь, когда английский принц мог стать главой Англиканской церкви в России, многие русские собирались перейти в её лоно. Газетчики считали, что перемешавшаяся паства станет толерантной, отойдёт от православных догм. Однако в этом и крылась опасность, о которой предупреждали исключительно православные издания. Вместе с Англиканской церковью Россию в будущем ожидал запрет на ношение крестов, одобрение повальной чипизации населения, как произошло в Великобритании, терпимость, а следом и регистрация однополых браков. Правда, опасения оставались гласом «вопиющего в пустыне». Общество дурманили глянцевые издания, расписывающие прелести жизни после восстановления монархии. Ведь читать каждый день за завтраком о светских событиях при российском дворе Его Императорского Величества так здорово! Тем более что молодой английский принц — самый завидный жених на планете, не за горами его свадьба, и в семьи российских обывателей ворвутся иные события, оттесняя собственные жизненные передряги на задний план.
— И что, они в самом деле рады меня видеть или их наняли за пару фунтов, изобразить радость при моём появлении? — поинтересовался принц Харольд у Мерзавого, видя, как люди приветственно машут ему флажками и цветами.
— Что вы, ваше высочество, русские плохо умеют притворяться, — моментально отреагировал статс-секретарь. — Люди пришли приветствовать будущего монарха безплатно.
— Глупцы, они даже понятия не имеют, что их ждёт. — Принц откинулся на сиденье и, заложив руки за голову, мечтательно потянулся. — Первое, что я сделаю, когда взойду на русский трон, — издам Манифест о создании в России церкви Абсолютной Веры — официальной государственной религии. В неё вольются все основные религии мира: Христианство, Ислам, Иудаизм, Буддизм, Индуизм. Боги этих религий — всего лишь дети Бога Отца — Абсолюта, который соберёт рассорившихся «братьев» в одном доме.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.