Страница 93 из 96
– По двум пропавшим магам. Поиски ничего не дали, здесь материалы. Может твой свежий взгляд поможет, – Катя передала Павлу флешку.
– У меня появились сомнения в смерти одного мага, из погибшего десятка. Посмотри, – Павел указал на мониторе, – гнилой источник, двойной агент.
– Хорошо. Дам задание на повторную проверку.
– Моя авантюра здесь, двенадцать лет назад, не удалась. Нужно зачистить концы. Магам место на родине.
– Если «кто-то» узнает о твоих возможностях, против тебя развяжут войну.
– Поэтому больных нужно подбирать очень осторожно.
– Проще в казино или на бирже играть. Как в старые добрые времена, – мечтательно закатила глаза Катя.
– Биржевые спекуляции легко анализируются. Безналичные деньги опасны, – Павел отрицательно покачал головой.
– А «чудесные излечения» безопасны?
– На меня у них нет абсолютно никаких зацепок. Я добираюсь до столицы на мокике, меняя его расцветку и свою одежду. Большую часть из трехсот километров я еду по второстепенным дорогам, без номеров, в шлеме. Мои приезды приурочены к обычной диагностике, когда курс официального лечения давно завершен, а независимая экспертиза еще не проведена. Я обычный посетитель «с улицы», случайно пришел записаться на диагностику, и меня не устроили предложенное время или расценки. Только ты можешь вывести «их» на нас.
– Я только собираю информацию. Предложение о лечении делается анонимно. Единственное опасное место в цепочке – это получение денег. Год назад я завела сотню карточек на разных людей, внешне похожих на медсестру в клинике, и выбрасываю их по мере использования. Биоструктурная маска медсестры-регистратора должна навести «их» на ложный след. За ней постоянная слежка, мне мгновенно сообщат, как только кто-то проявит нездоровый интерес. Всё, как мы с тобой договаривались.
– Подумай, что можно сделать для увеличения твоей безопасности.
– У меня одной из внучек скоро исполнится шестнадцать. Внешностью она пошла в мою невестку, похожа на испанку.
– Та, что полгода провела в иезуитской школе?
– Да. Её испанский сейчас безупречен. Документы прошли полную проверку. Хочу нанять её помощницей. Будет ходить за мной хвостиком. Для «них» внучка безопасна, «они» наверняка позволят ей нажать кнопку телефона, отправив тревожную смс тебе.
– Обговори это с ней в переписке, назначь время, я-то всегда готов.
Катя.
Павел здорово подвел Катерину двенадцать лет назад. Давыд Давыдович распрощался с жизнью, умений магов-учеников не хватило, чтобы закрыть все дыры. Они не слушали Катерину и погибли, как простые боевики. Исчезли возможности – рухнули связи, хуже того, старые знакомства стали опасны. Лишь счастливое стечение обстоятельств и обычный русский бардак позволили Кате спастись, пока шла охота на Коганина. Первые пять лет, пока Катя шарахалась от каждого куста и боялась лишний раз показать свой нос на улицу, она ненавидела Павла. Его безответственность, нерешительность, половинчатость. Потихоньку всё забылось, Катя стала считать Павла умершим, и, соответственно, думать о нем хорошо.
«Воскрешение» Павла из мертвых стало для Кати шоком. Море возможностей открылось для неё одновременно с известиями о давно умерших сыновьях и внуках. Гибель бывшего мужа мало взволновала её, они давно были чужими. Напротив, надежда рано или поздно повидать детей и внуков, помогала ей выжить во время охоты на неё. С появлением Павла Катя не только смогла навещать родных, но и получила немалые суммы денег, перестала экономить каждую копейку. Конечно, щедрость Коганина была на порядок выше, но те времена давно прошли. Общий бизнес, смертельно опасный, при отсутствии «крыши», сделал отношения Кати и Павла особо доверительными. Катя отправлялась в столицу поездом. Павел нежно поцеловал её на прощание.
– Береги себя.
– Ты тоже.
Они помолчали, о делах не следовало говорить, о личном всё уже сказано ранее.
– Ты осторожнее, следи за своей речью, ты постоянно допускаешь ошибки. Проводника назвал девушкой. Ей еще нет сорока, «девочка» и только «девочка». Девушки – это те, кто разменяли полтинник. В столице она бы тебя засудила!
– А женщины бальзаковского возраста? В моё время была передвинута возрастная планка с двадцати пяти, до сорока лет.
– Сейчас это оскорбление для любого возраста. И глаза отводи в сторону, пристальный взгляд – сексуальное домогательство.
– До нашей деревни прогресс докатится нескоро, – с облегчением вздохнул Павел. Постояли еще, поболтали о пустяках. Еще раз поцеловались, неловко, как будто не были знакомы пятьдесят лет.
Павел Ильич.
Дочь пришла из школы вся в напряжении, только тронь – загорится.
– Ты слышала весь наш разговор. Ты знаешь, тебе не придется делить меня ни с кем! – в лоб, без малейшей деликатности, начал разговор Павел.
– Прости, я больше не буду подслушивать, – бросилась к Павлу дочь.
– У меня нет от тебя секретов. Ты можешь всегда спросить меня о чем угодно, я отвечу тебе предельно искренне. У тебя нет никакой необходимости подслушивать.
– Папка, нам ведь никто не нужен. Правда?
– Правда!
– Правда-правда?
– Смешная ты у меня! Ты же «видишь»!
– Пап, а наша училка физо восхищалась твоей спортивной формой. Ты в город трусцой бегал, в эту субботу, а она за тобой на велике все три километра пыталась угнаться.
– Это ты к чему, так вдруг сменила тему?
– Просто. Ни к чему. А фигурка у неё, завидки берут! – мечтатель закатила глаза Рэ.
– Хороша Маша …
– Её Анжелой зовут! Забыл?
– Ангелочек, значит? Ну-ну, – Павлу на самом деле надоели раскованные девицы на один раз из супер прогрессивного райцентра. Нахрапистые, раскрепощенные, они вызывали у старика отторжение. А количество магии, которую приходилось тратить на лечение, невероятно раздражало Павла на следующий день. Он удивлялся себе вчерашнему, своему безрассудству, пренебрежению средствами защиты.
– Ангелочек получила высочайшее одобрение? – насмешливо посмотрел он на дочку. Та покраснела, задергалась.
– Взрослеешь слишком быстро? Или ты уже давно не ребенок? – грустно вопросил Павел.
– Да нет. Я здесь даже в куклы научилась играть. Песенки с девчонками разучиваем, секреты глупые придумываем. Хорошо в деревне.
– Если ты такая взрослая, то хочу тебя обрадовать. Скоро у тебя будет братик, – решил подшутить над дочерью Павел.
– Когда? – Рэ вытаращила на отца глаза в полном недоумении.
– На следующей неделе. Этот несносный старикашка маг попросился сюда на ПМЖ. Понравилось ему тут меня и тебя тиранить своими занудными лекциями. А с этими нынешними российскими паспортами, где и отпечатки пальцев, и сетчатка глаз, и формула ДНК, столько мороки. Короче! Я оформляю документы на усыновление таджикского мальчика, у них в стране очередная заварушка, и наши власти приняли две сотни беженцев-сирот. Мне удалось в толпу детей подбросить еще одного «ребенка». То, что мальчик, как тебе известно, голубоглазый блондин, никого не удивило. Те две сотни детей заранее разобрали, видимо, на органы. За небольшую мзду мне отдали внепланового мальчика. Задержка из-за документов, я единственный захотел всё провести официально. Готовься, будешь учиться со своим братом в одном классе.
– Ты бы сразу всех своих «детей» сюда тащил, – раздраженно уставилась на отца Рэ, – не проще было бы «туда» для меня пяток учителей перенести?
– Здесь сейчас гораздо опаснее жить, признаю. Кризис, вот власти и закручивают гайки. Но я хочу не только для тебя получить документы, я рассчитываю легализировать два десятка человек. С нового года паспорт начнут выдавать в десять лет, всё станет гораздо сложнее.
– Они нас всё равно вычислят, нам никогда не справиться с миллионной армией и придется бежать. Какая разница двое нас или дюжина?
– Ты насмотрелась фильмов. «Они» не всемогущи, хуже того, «они» так привыкли торговать и обмениваться услугами, что профи не осталось совсем. Те редкие специалисты, что хоть немного понимают в своей работе, попробуют продать свои сведения и первый покупатель для них – мы. Чем больше «они» кричат о борьбе с коррупцией, тем обширнее она становится. Всё покупается и всё продается, главное в этом, чтобы продавцы компромата были уверены, что я платежеспособен. Поэтому единственный канал к нам, через обезличку Катей крупных сумм.