Страница 2 из 23
Политэкономисты сходятся с либертарианцами в том, что рост ограничивается не ресурсными, вернее не столько ресурсными, сколько социально-экономическими факторами. Однако они диаметрально расходятся в перспективах этого роста. Не случайно уже с 1987 г. появляются такие работы, как, например, П. Джея и М. Сиджвика: «Апокалипсис 2000. Экономический крах и самоубийство демократии» [12] , П. Кеннеди «Взлет и падение Великих империй» [13] , Дж. Сороса «Кризис мирового капитализма» [14] . До начала 2000-х годов к подобным иногда еще интуитивным пророчествам относились скептически. Однако после кризиса доткомов ситуация стала меняться. И уже в 2003 г. У. Боннер, Э. Уиггин издают книгу «Судный день американских финансов», в которой приходят к выводу, что: « потребительский капитализм обречен… тенденции, которые не могут длиться вечно, исчерпали себя… это не циклическое изменение, а структурное… Рано или поздно должен наступить конец привычного нам мира. Это всего лишь вопрос времени » [15] . В 2005 г. появляется книга Дж. Кьеза «Война империй», где автор констатирует: «Америка в кризисе, потому что в кризисе ее модель, эта модель приводит нас к катастрофе» [16] . В том же году выходит книга известного британского историка Н. Фергюсона «Взлет и падение Американской империи» [17] .
Подтверждением этих прогнозов стал кризис 2008 г., который уже вошел в историю под названием Великой Рецессии. Казалось бы, рыночная экономика, которая, по мнению сторонников неоклассической теории, является равновесной, должна была бы автоматически восстановить свой рост, но этого не произошло. Мировая экономика не только колеблется на грани стагнации, но и продолжает накапливать отрицательный потенциал, который выражается прежде всего в наращивании долгов и социального расслоения общества.И в 2008 г. выходит книга нобелевского лауреата по экономике П. Кругмана «Возвращение Великой депрессии?» [18] , в 2010 г. нобелевский лауреат Д. Стиглиц выпускает книгу под самоговорящим названием: «Свободное падение: свободные рынки и погружение мировой экономики» [19] . А в 2011 г. на рынок выходит книга Д. Мойо, вошедшая в топ 10 крупнейших мировых рейтинговых бестселлеров, уже с констатирующим названием – «Как погиб Запад» [20] .
Философско-культурологическое:
Наибольшую известность здесь получил труд О. Шпенглера «Закат Европы» [21] , вышедший в 1918 г. Шпенглер отрицает марксистское представление о последовательном развитии цивилизации и с философско-культурологической точки зрения предлагает взгляд на мировую историю – как на ряд независимых друг от друга культур, проживающих, подобно живым организмам, периоды зарождения, становления и умирания. Последняя фаза наступает тогда, когда культура, исчерпывая свои внутренние творческие возможности, мертвеет и переходит в фазу цивилизации, для которой свойственны атеизм и материализм, агрессивная экспансия и революционный радикализм, сциентизм и техницизм, а также урбанизация: «в мировом городе нет народа, а есть масса» [22] .
Но первенство здесь все же принадлежит И. Киреевскому, который еще в 1852 г. писал о близком закате Европы: «Духовное развитие Европы уже перешагнуло свою высшую точку. Достигнув атеизма и материализма, она исчерпала те единственные силы, которыми она обладала, силы абстрактного рационализма, и идет навстречу своему банкротству» [23] . К. Леонтьев в 1886 г. в книге «Восток, Россия и Славянство» с точки зрения славянофилов, к которым относились Н. Данилевский и Ф. Достоевский, предсказывал цикличность развития цивилизаций, и уже в конце XIX в. утверждал, что Запад достиг высшей точки своего развития [24] .
К этому же кругу исследователей примыкает и Л. Гумилёв, который в качестве движущей силы циклического развития представлял внутреннюю энергетику общества, которую он назвал пассионарностью. И совсем уже похоронным набатом звучала книга В. Шубарта, появившаяся в 1939 г.: « Европа идет к самой кровавой своей катастрофе, приближается к концу, неизбежно заложенному в ней от рождения. Этой роковой судьбы уже не изменить. Камень катится, и не только с 1914 года – он катится в течение четырех столетий » [25] . « Отчаянье и кричащая боль бытия становятся основным аккордом экзистенциальной (философии) … Раздавленный, с ужасом ощущающий глубоко укоренившуюся в себе порочность, человек чувствует свое падение в ничто…» [26] .
Это направление получило большую популярность среди таких известных исследователей, как Ф. Бродель, И. Валлерстайн, М. Мелко, С. Квигли и др. [27] Один из них, А. Тойнби посвятил свой 12-томный труд «Постижение истории» фундаментальному исследованию циклов развития культур. Однако, в отличие от Шпенглера, он не уподоблял культуры живым организмам, имеющим ограниченную продолжительность жизни, а считал, что они вырождаются из-за нравственных причин: эгоизма правящей элиты, консерватизма и лености населения [28] .Более прикладную форму это направление получило в работах идеолога крайне правого крыла Республиканской партии, сотрудничавшего с тремя президентами США, П. Бьюкенена, опубликовавшего серию книг, начавшуюся в 2002 г. с книги «Смерть Запада», последняя вышла в 2011 г., под названием «Выживет ли Америка к 2025 г. – Самоубийство Супердержавы» [29] . В них Бьюкенен приходит к выводу, что европейская и американская цивилизации подходят к своему концу, из-за потери ими религиозного чувства и связанных с ним добродетелей.
Каким бы путем не шел исследователь – ресурсно-демографическим, политэкономическим или философско-культурологическим, он везде приходит к одному и тому же печальному итогу. Но, может быть, все-таки это ошибка? Ставки слишком высоки и апокалипсичность подобных выводов диктует необходимость еще и еще раз проверять полученный результат, или, по крайней мере, пытаться найти выход из тупика.
Как известно, нет лучшего средства проверки теоретических предположений, чем практический опыт. Правда в данном случае есть один недостаток – этот опыт может быть только историческим. Тем не менее, он может оказаться весьма достоверным, ведь человечество уже не раз сталкивалось с подобными проблемами, и хотя формы их проявления менялись, суть оставалась практически неизменной.Но даже практика не всегда может гарантировать правильный результат. Ведь видимые факты нередко противоречат истине. И здесь снова приходится обращаться за помощью к науке – науке, изучающей силы, двигающие развитие общества, и законы, которым это движение подчиняется.
Опасная теория
Облик правды – грозен, народ нуждается в мифах, в иллюзиях, в том, чтобы его обманывали. Правда – нечто страшное, невыносимое, смертельное.
Мигуэль де Унамуно, испанский философ
Какие же силы движут историей? – Очевидно, прежде всего, те, которые обеспечивают выживание и удовлетворение естественных потребностей человека, т.е. материалистические. В этом вопросе мы находим редкое единодушие между извечными оппонентами – классиками марксизма и либерализма: в трактовке К. Маркса « способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще » [30] , Энгельс пояснял: «экономическое производство и неизбежно вытекающее из него строение общества любой исторической эпохи образуют основу ее политической и умственной истории…» [31] , – т.е. «бытие определяет сознание». Формулировка одного из апостолов неолиберализма Ф. Хайека сводится фактически к повторению той же мысли: « неэкономические, жизненные задачи определяются экономической деятельностью, которая заставляет нас четко определять свои приоритеты » [32] .
В начале современной эпохи за изучение материальных сил и законов, крутящих колеса истории, взялась специальная наука – «политэкономия», понятие которой было предложено французом А. Монкретьеном в 1615 г. в книге «Трактат политической экономии». Легендарные У. Петти, А. Смит, Т. Мальтус, Ж. Сэй, Д. Рикардо и др. сделали из теории самостоятельную науку, исследующую внутренние закономерности общественного развития. Г. Гегель назвал политическую экономию наукой, которая «делает честь мысли, потому что она, имея перед собой массу случайностей, отыскивает их законы. Интересно видеть, как все взаимозависимости оказывают здесь обратное действие, как особенные средства группируются, влияют на другие сферы и испытывают от них содействие себе или помеху. Эта взаимная связь, в существование которой сначала не верится… замечательна главным образом тем – и сходна в этом с планетарной системой – что она всегда являет глазу лишь неправильные движения; и все же можно познать ее законы » [33] .