Не подарок

– Отпусти! Задушишь, – прохрипел Маммон, безрезультатно пытаясь вырваться.

Сделать это ему удалось, лишь когда на ум пришло цапнуть девушку за палец. Ада, скрипнув зубами, с сожалением разжала руки. Но демон, вопреки ее ожиданиям никуда не смылся, вглядываясь в затуманенные жаром болезни лихорадочно-мутные глаза.

– Ну, если ты так хочешь, я останусь, – с налетом раздражения проговорил он, укладываясь рядом. Фыркнул.

– Пуши-истик, – девушка распылилась в улыбке, перебирая гладкую шерсть, – мягконький... Вкусненький...

– Ада, ты бредишь, – успокительным тоном заверил демон, положив на назойливые девичьи пальцы свою лапу, тем самым заставляя прекратить ласку.

Лера молча принесла чай, поставила на тумбочку и осторожно опустилась на стул возле кровати, стараясь не встречаться глазами ни с кем из присутствующих. Видно было, она что-то сказать хотела, но не решалась. Духу не хватало, наверное.

– Ада... – наконец тихо начала она, – мою сестру нашли... Там, в городе, в переулке, там...

Девушка больше ничего уже не смогла сказать и только заплакала, уткнувшись лбом в одеяло.

Маммон демонстративно фыркнул, взмахнув хвостом, за что чуть не получил от еле живой Ады хорошего тумака; и обиженно спрыгнул на пол, направившись к двери. Но потом вдруг остановился и воинственно зашипел, выгнув спину.

– Да что ты там, в конце концов нашел?! – не выдержала рыжая.

– Котенька... – пробормотала Лера, утирая слезы.

– Что-то приближается, – зашипел демон, вновь грациозно запрыгивая на кровать.

Но дополнительно пояснять его слова не потребовалось, потому что в следующее мгновение комнату сотрясло, как при землетрясении. Будильник, подпрыгнув, свалился с тумбочки.

Девушки испуганно переглянулись.

Затем последовал повторный толчок, сильнее первого, от которого чуть не упала люстра.

– Маммон, – чуть слышно проговорила Ада, – а оно нас съест!

– Откуда такие сведения? – мрачно осведомился кот, бодая ее в висок.

Еще толчок.

– Что это, черт возьми, – Лера забралась с ногами на кровать, – если чудо-юдо и правда такого размера, что это его шаги, то вряд ли оно в дверь пролезет.

– Я тебя очень огорчу, оно бестелесное, ему вовсе необязательно куда-то... – Маммон резко осекся, наблюдая как медленно раскрывается дверь в комнату. – Замрите и не вздумайте дергаться, если жить хотите, – прошипел он уже значительно тише, будто превратившись в статую.

Гулко тикал недобитый будильник.

Дверь в комнату приоткрылась до середины, потом начала медленно закрываться. Остановилась. И распахнулась, с силой ударившись о стену. Ада вздрогнула и закусила губу, изо всех сил подавляя желание сорваться с места и сбежать.

Но бежать, собственно, было некуда, потому что единственный дверной проем был занят им. Комнату медленно заполняла тьма, скользя по стенам извивающимися щупальцами. Словно разделяя ее на день и ночь. Ада не знала, скоро ли это прекратится. Маммон тоже не знал. Он только чувствовал дрожащие пальцы своей хозяйки и думал, выдержит ли она. С одной стороны, защищать рыжую – его задача. А с другой он сделал все что мог, потому что сам не знал, что это за неожиданный гость и как с ним бороться. Да и разве с таким чудовищем в облике котенка особенно повоюешь?

Через секунду чудовище заполнило всю комнату, будто отрезая ее от остального мира. Ада буквально чувствовала, как дрожат натянутые до невозможного предела струны нервов. Достаточно было одного самого незначительного события, чтобы они лопнули ко всем чертям, тем самым обрекая присутсвующих на неизвестную, но явно неутешительную участь. Демон знал, что оно придет; не знал лишь, как скоро.

Послышалось сдавленное шипение. Из мутно-зеленых глаз Ады катились слезы. Она с трудом удерживалась, чтоб не заплакать, ощущая, как над ней нависает эта самая тьма, собираясь клочьями, будто вглядывалась в душу, проникая туда длинными ледяными иглами.

Но когда Маммон уже понял, что девушка сейчас не выдержит и сорвется, тьма задрожала словно желе и за секунду покинула комнату. Словно ее пылесосом кто-то вытянул.

Рыжая еще некоторое время сидела, не шевелясь.

– Смотри, он записку оставил, – дрожащим голосом проговорила Лера, холодными пальцами разворачивая скомканную бумажку. – Ужасно.

– Что... Почему... – чуть живая спросила Ада.

– У моей с-сестры... У нее такую же нашли... Что здесь написано, непонятный язык...

– Я вернусь, – прочитал Маммон, склонившись над темными буквами.

Девушки переглянулись.

Часть 22

– Это что значит? – дрожащим голосом спросила Ада, утыкаясь носом в подушку. – Я следующая?

Валявшийся на полу будильник в наступившей тишине, казалось, тикал до неприличия громко. Лера безучастно уставилась в пустоту, комкая покрывало. Непоколебимое спокойствие сохранял лишь Маммон, которого, однако, с головой выдавало дергающееся ухо.

– Так, давайте разберемся, – решительно заявила Ада, – а то не понимаю, то ли я чего не того съела, то ли нам действительно кирдык...

– Боюсь, второе, – мурлыкнул демон, приглаживая ухо, – однако ж ты хоть что-то съела...

– Ой, бедный котенька! – воскликнула Лера. – Тебя не покормили?

– Хоть кто-то меня понимает, – проворчал Маммон, укоризненно глядя на Аду.

– Извини, – буркнула девушка, – Лер, покорми его.

Но дополнительных просьб не потребовалось, потому что подруга и так уже унесла кота на кухню, игнорируя просьбы держать его чуть слабее, чтобы не задушить окаянного.

Рыжая по-турецки уселась на кровати, сложив руки на груди и надув губы. Из кухни доносилось умиротворенное кошачье мурчание, как будто Маммона за ухом чесали. Лера натянуто-непринужденно о чем-то болтала, видимо, стараясь не думать о недавних потрясениях.

Ада фыркнула, воинственно сдувая со лба непослушную прядь. Ишь какую идиллию развели...

В сердце кольнуло что-то, и девушка удивленно замерла. Да неужто ревность?

– Уж я его построю, – процедила Ада сквозь зубы, – будет знать, как с другими девками там м... м-мяукать...

И самой стало стыдно за такие слова.

Девушка подалась чуть назад и устало завалилась на кровать, уставившись в потолок.

– Хочу, чтобы... – тихо начала она и тут же почувствовала требовательный укус за ухо.

Маммон потерся лбом о ее висок, будто извиняясь за весьма жестокий способ привлечения внимания, и ловко вскочил на подушку у изголовья кровати.

– Послушай, Ада, – пушистый хвост грациозно изогнулся в воздухе. – Вот до чего мне нужно узнать у тебя: как маньяк убивал своих жертв обычно? И по какому принципу? Нет, твоя дорогая знакомая на кухне, ничего страшного, – вздохнул демон, успокаивая уже приготовившуюся зашипеть девушку.

– Не знаю я, – надулась та, – никогда не интересовалась. Может, потому что они были похожи на его мать или как-то так, точно не помню.

– Э-эх, каши с тобой не сваришь, – покачал головой Маммон.

– Я только помню, – Ада нагнулась к самому кошачьему уху, притягивая демона ближе к себе, – он им ноги отрубал, вот. Потому что его мать ходить не могла, а они могли. Ну он и чик-чик... Топориком-то...

Маммон сразу весь как-то вытянулся, сосредоточившись.

– А про записки ты что-нибудь знаешь? – вторя ее тону, продолжал выспрашивать демон.

– Не, не знаю, это все дело засекречено было, да и кто поверит, если ты скажешь, что тебе огромный желейный монстр конвертик вручил? – недоверчиво хмыкнула Ада. – Да и написано там непонятно, жертвы подумали, что шутит кто-то, небось. Ой! – девушка зажала себе рот ладонью, осознав, что и сама она, значит, теперь тоже жертва. Будущая.

– А первая записка пустая была, – кот лениво потянулся.

– Для устрашения? – девушка почесала подбородок. – И надписи специально на незнакомом каком-то языке – тоже?

– Что ж он тебе, – Маммон фыркнул, – для устрашения иврит учить станет?