Страница 24 из 32
На неудачной попытке налаживания связи уже провалился предшественник «Службы Мишлена», Ламбрехт, двоюродный брат Вальтера Деве. Ламбрехт был схвачен немцами, осужден и расстрелян 18 апреля 1918 года. Поэтому установлению регулярной и безопасной связи руководители «Службы Мишлена» придали особое значение.
Сначала им удалось наладить связь с представителями французской разведки в Голландии. Уже начали накапливаться донесения для пересылки их через границу, как Нежан, руководивший контрразведкой «Службы Мишлена», сообщил об аресте трех французских агентов. Связь пришлось прервать. Решили связаться с бельгийским агентом во Франции. Но курьер, присланный оттуда, привез письмо самого агента с инструкциями и заданиями, написанными открытым текстом. Попади оно в руки немцев, все бы пропало. От такого контакта руководители «Службы Мишлена» отказались.
Затем обстоятельства сложились так, что курьер «Службы Мишлена» вышел в Голландии на агента, майора Камерона, резидента английского генерального штаба. Они успели отправить всего несколько донесений, когда курьера задержали немцы. От полного провала спасло лишь то, что он был сотрудником крупного банкира Снука (члена организации). Снуку удалось убедить немцев в том, что через курьера он пересылал лишь банковские отчеты. Организация осталась нетронутой, но снова была отрезана от Голландии.
Только несколько месяцев спустя, в феврале 1917 года, контакт разведки английского Генштаба со «Службой Мишлена» был восстановлен. Но курьер оказался предателем, и четыре члена организации были арестованы, в том числе и Дез-Оней. Последнего, кстати, арестовали прямо во время урока, который он вел в школе. Ему, буквально на глазах полиции, удалось избавиться от компрометирующих документов, вложив их в учебник и передав одному из учеников.
Арестованных судили. Двое были приговорены к 12 годам каторжных работ, еще двое (в том числе и Дез-Оней) сосланы в концлагерь в Германии (это было смехотворно мягким наказанием, так как концлагеря Первой мировой войны коренным образом отличались от гитлеровских концлагерей смерти).
Этими событиями завершилась первая стадия деятельности «Службы Мишлена».
К июню 1917 года в работе органов союзной разведки в Голландии произошли значительные изменения. Французы свернули свою деятельность и перенесли ее в Швейцарию, бельгийская разведка вследствие недостатка средств сошла на нет.
С наибольшим успехом работали британские разведки: одна — адмиралтейства, другая — воздушного флота, третья и четвертая — Генштаба и пятая — британская секретная служба. Но и они вскоре слились в две. Основной осталась британская секретная служба, имевшая четыре отдела. Одним из них, роенным, руководил Генри Ландау, ставший «крестным отцом» «Белой дамы».
По прибытии в Голландию в 1916 году, Ландау понял, что главная проблема заключалась в налаживании пограничной связи. Немцы до крайности осложнили связь между Бельгией и неоккупированной Голландией. Вдоль границы были выстроены заборы, возведены проволочные заграждения с током высокого напряжения, подходы к ним заминированы. Граница постоянно патрулировалась и освещалась мощными прожекторами.
Ландау начал с создания сети пограничных агентов, руководил которой Моро, сын одного из военных чиновников бельгийских железных дорог. Не случайно поэтому агентурная сеть в основном состояла из железнодорожных служащих, бежавших в Голландию и осевших в приграничных городках. С их помощью, через их коллег, оставшихся в Бельгии, и было создано шесть переправочных пунктов вдоль границы.
Такова была обстановка, когда в Голландию прибыл представитель «Службы Мишлена» Лемер (назвавшийся Сен-Ламбером). Английский консул направил его к Генри Ландау. Уже через несколько минут разговора Ландау понял, какая удача выпала на его долю. Он уже слышал о существовании «Службы Мишлена», верил в нее и не хотел отдавать ее ни в чьи руки; без колебаний он предложил прикрепить «Службу Мишлена» к своей организации, как вдруг Лемер выпалил:
— Однако мы ставим два условия: во-первых, надо покрывать расходы «Службы Мишлена», во-вторых, ее члены настаивают на том, чтобы они считались на военной службе.
Ландау с удивлением посмотрел на собеседника. Если с первым вопросом проблем не возникало, то второй поставил его в тупик. Требование бельгийских патриотов показалось ему естественным. Но каким образом британское военное министерство могло превратить бельгийских подданных в английских солдат? Каким образом могли зачислить их на военную службу даже бельгийские власти? Ведь сообщить их список за границу было бы слишком опасно. И, наконец, «Служба Мишлена» насчитывала немало женщин. Как сделать их солдатами? Ведь в то время женщины в армии не служили.
Ландау задал собеседнику осторожный вопрос: каким образом он считает возможным осуществить свое требование и как, по его мнению, могут быть приведены к присяге члены организации.
— Не знаю, — ответил тот. — Вам придется самому решать эту задачу. Мне поручено обратиться к бельгийским властям во Франции, если я не добьюсь удовлетворения наших требований англичанами.
«Ну уж нет, — подумал Ландау, — отдавать их бельгийцам нельзя, тем более что у бельгийцев нет возможностей для работы. Придется принять их требование в надежде, что после войны английские власти сумеют их выполнить». Он сказал Лемеру, что снесется со своим начальником в Англии и через пару дней даст ответ.
Ландау знал, что к начальству с подобной просьбой обращаться бесполезно. Поэтому на следующий день он с чистой совестью сообщил Лемеру, что вопрос улажен, его просьба удовлетворена и он может известить об этом своих руководителей. Лемер не требовал никаких письменных гарантий. Он счел вопрос исчерпанным.
Денежный вопрос был решен быстро. Английская разведка еженедельно стала переводить «Службе Мишлена» нужную для работы сумму; деньги же, взятые взаймы у банкиров Нагельмакерса и Филиппара, было обещано возвратить после войны (что, кстати, и было сделано: им выплатили 150 тысяч долларов в бельгийской валюте).
Разведке английского Генштаба было нелегко отказаться от «Службы Мишлена». Но Ландау крепко вцепился в нее. Уже после войны он ознакомился с докладными записками своего соперника из Генштаба. В графе «Служба Мишлена» было записано: «Украдена у меня разведкой военного министерства».
Теперь, когда все организационные вопросы были решены, руководители «Службы Мишлена» получили возможность сосредоточиться на расширении работы внутри Бельгии. Им больше не приходилось заботиться о пересылке своих донесений через границу: созданная английской разведкой сеть обеспечивала доставку этих донесений в Голландию, по крайней мере, дважды в неделю.
Начался новый этап в жизни «Службы Мишлена». Прежде всего она переменила название. Это было нужно, чтобы создать у немцев представление о том, что «Служба Мишлена» прекратила свое существование. Сначала она значилась как «Б. 129», а затем — «Белая дама». Под этим названием она и вошла в историю разведки.
Деве и Шовен занялись перестройкой организации на военно-бюрократическую ногу. Были созданы три батальона с центрами в Льеже, Намюре и Шарлеруа. Каждый батальон был разбит на роты, каждая рота — на взводы. Каждое подразделение обслуживало район, название которого оно носило. Это напоминало игру взрослых людей, но игру — смертельно опасную.
Четвертый взвод каждой роты занимался исключительно сбором донесений от трех других и передачей их ротному «почтовому ящику» и дальше по инстанции. Эти «почтовые ящики», а также обслуживающие их курьеры были почти полностью изолированы от остальной организации. Участники курьерской службы знали только то, что имело отношение к их непосредственным обязанностям. Им было запрещено наводить справки о других членах организации.
Каждый батальон и главный штаб имели свои секретариаты. Там донесения изучались, анализировались, перепечатывались на машинке и подготавливались для отправки в Голландию.
Специальный курьер отвозил донесения из секретариата главного штаба в пограничный «почтовый ящик». Здесь начинались функции разведки британского военного министерства. Донесения забирали и переправляли через границу в Голландию. Работа пограничного «почтового ящика» была самой опасной, поэтому всякий, соприкасавшийся с ней, подвергался особенно тщательной изоляции.