Страница 66 из 104
В капитанской кабине, расположенной впереди гондолы, занимал свое место командир дирижабля Макс Пруст, опытный пилот, ветеран Первой мировой войны, летавший еще на цеппелинах. В его задачу входило управление воздушным кораблем, которое (среди всего прочего) включало и соблюдение строжайшей горизонтальности полета дирижабля. Даже при малейшем крене (всего лишь в два градуса) бутылки с дорогими винами могли упасть со столиков, а приготовление изысканных яств на кухне становилось почти невозможным.
В главной кабине находился и Эрнст Леманн, директор компании «Цеппелин Редерай», строившей дирижабли в Германии и обслуживающей их во время трансатлантических перелетов. Дела у компании шли хорошо, билеты на перелеты закупались и на многие рейсы были проданы на год вперед.
«Гинденбург» торжественно отбыл из Германии, пересек Атлантику и появился над Нью-Йорком на третий день перелета. За это время не было никаких происшествий, только, пролетая над островом Ньюфаундленд, капитан корабля немного снизил высоту. Ему хотелось, чтобы пассажиры смогли полюбоваться ослепительно белыми айсбергами. Это было захватывающее зрелище. Еще ни одному человеку не удавалось увидеть этот заледенелый и заснеженный остров с высоты птичьего полета.
В Нью-Йорк «Гинденбург» прибыл шестого мая. Серебристая сигара снизилась и проплыла мимо небоскребов. Дирижабль настолько близко подошел к «Эмпайр стейт билдинг», что пассажиры могли разглядеть в его окнах фотографов, снимавших пролетающий мимо гигант. Внизу на Бродвее и прилежащих улицах собирались толпы людей, которые, задрав головы, смотрели вверх. И, несмотря на всю ненависть к нацистскому режиму и к фюреру, люди радовались, улыбались и приветствовали чудо немецкой техники.
Взбудоражив жителей Нью-Йорка своим появлением, удовлетворив собственное тщеславие, капитан Пруст направил «Гинденбург» к месту посадки – в пригород Лейкхерст. Здесь уже несколько сот человек поджидали своих родных и друзей, возвращавшихся из Европы. Была возведена специальная мачта для причаливания дирижабля, однако сильный ветер и начавшаяся гроза задержали остановку. Слишком опасно было цепляться за металлическую мачту, когда в воздухе вспыхивают молнии. Из-за плохой погоды дирижабль больше часа кружил над Лейкхерстом. Наконец, описав широкую петлю над аэродромом и все еще борясь с ливнем, он взял курс на причальную мачту. Уже сброшены были причальные канаты, и «Гинденбург» находился всего в каких-нибудь двадцати метрах от земли. Среди встречавших были журналисты и радиорепортеры. Вести прямую передачу для слушателей чикагского радио о встрече «Гинденбурга» было поручено репортеру Хербу Моррисону. Он рассказывал, как выглядит дирижабль, каковы его размеры, репортаж его постоянно сопровождался собственными восторженными восклицаниями: «Итак, леди и джентльмены, он приближается к мачте. О, какое это величественное зрелище! Как сильно грохочут мощные моторы!»
И вдруг случилось совершенно невероятное. Сначала послышался глухой взрыв, потом на корме показался сноп пламени. И вскоре дирижабль плашмя упал на землю. Эта страшная трагедия произошла так внезапно, так быстро, что все собравшиеся на аэродроме люди поначалу просто растерялись. Потом поднялась паника, и толпа в суматохе начала разбегаться в разные стороны. Из длинного корпуса дирижабля с громадной силой вырывались языки пламени, и через четыре минуты «Гинденбург» полыхал уже весь.
К пылающему гиганту с воем неслись пожарные автомобили и машины «скорой помощи». В эти страшные мгновения аэродром представлял собой огромный клубок из машин и людей, носящихся во всех направлениях. Хаос сильно затруднял спасательные работы, машинам «скорой помощи», врачам и санитарам с величайшим трудом удавалось проложить себе путь среди разбегающихся людей.
Прерывающимся голосом Моррисон продолжал свой репортаж: «Дирижабль взорвался! О Боже, он горит! Отойдите подальше! Пожалуйста, подальше! Это ужасно… Это одна из величайших катастроф за всю историю! Языки пламени поднимаются в небо на 150 метров…»
Один из уцелевших в катастрофе пассажиров, акробат О'Лафлин, впоследствии рассказывал: «Мы парили над аэродромом и думали о чем угодно, только не о возможности несчастья. Мы были полны мыслью о том, что через несколько минут сможем обнять своих близких… Я вошел в свою каюту – и вдруг яркая вспышка осветила все вокруг. Я посмотрел в окно и увидел, что земля несется навстречу падающему дирижаблю. Вокруг сверкало пламя. Вряд ли я о чем рассуждал в те мгновения – не было времени. Я прыгнул – и вовремя, потому что почти в то же мгновение дирижабль достиг земли, ударившись об нее со страшным грохотом. Кто-то подбежал ко мне, а я наполовину потерял сознание от страха и почти ничего не мог рассказать о катастрофе. Но это был кошмар!»
Из 97 пассажиров и членов команды спаслись 62 человека – почти две трети. К счастью, большинство людей находились в носовой части «Гинденбурга». Они еще ничего не могли понять, но по наклону корпуса дирижабля и по заметавшимся на земле фигуркам людей сообразили, что с произошло что-то непредвиденное. И тут пассажиры и команда проявили чудо сообразительности и желания выжить. Один из пассажиров, очутившись среди горящих обломков, сумел быстро зарыться в мягком влажном песке, которым был полностью покрыт аэродром для дирижаблей.
Над одной из кают лопнул установленный сверху бак с водой. Это на мгновение приглушило огонь, и человек выплеснулся на землю с содержимым бака. Счастьем для многих оказалось и то обстоятельство, что при падении дирижабля самостоятельно открылись двери и выпала спускная лестница. По ней торопливо выскочили многие.
Двенадцать человек команды во главе с капитаном Максом Прустом были прижаты к земле раскаленными частями горящего фюзеляжа. Сильно обожженные, они все же выбрались из-под обломков. Макс Пруст был тяжело ранен. Как горящий факел, выскочил из дирижабля Эрнст Леманн, но на следующий день он умер в больнице.
Спасшийся от гибели стюард дирижабля бросился в огонь и вытащил металлический ящик с деньгами. Когда потом ящик был вскрыт в конторе компании «Цеппелин», оказалось, что находившиеся в нем немецкие бумажные деньги превратились в золу.
На другой день после катастрофы в одном из нью-йоркских кинотеатров показывали фильм, заснятый во время гибели «Гинденбурга» пятью кинооператорами. Съемка началась, как только дирижабль подлетел к причальной мачте, так что фильм отразил катастрофу с самого начала. Эти кадры, а также многочисленные фотографии были потом использованы комиссией, которая расследовала причины гибели «чуда воздухоплавательной техники».
На зрителей фильм произвел исключительно тяжелое впечатление. В зале не один раз слышались крики ужаса, несколько женщин потеряли сознание.
А корреспондент Моррисон закончил свой репортаж такими словами: «О Боже! Несчастные пассажиры… Леди и джентльмены, я не в силах говорить… Передо мной дымящаяся груда… Земля горит. Я пытаюсь найти хоть какое-нибудь укрытие… Прошу извинения, мне необходимо сделать паузу: у меня пропал голос…»
Гибель «Гинденбурга» произвела в Германии самое тягостное и удручающее впечатление. Все немецкие газеты посвящали катастрофе целые полосы. Долгое время, согласно официальной версии, причиной трагедии считали воспламенение водорода. Если бы вместо водорода дирижабль был заполнен гелием, то такой катастрофы бы не случилось. Но гелий немцы не могли использовать, так как он производился только в Штатах, а закупать его там немцы опять-таки не могли из политических и финансовых соображений. К тому же и сами американцы не собирались его продавать фашистскому режиму.
Но вот в 1972 году вышла книга М. Муни «Гинденбург», которая начисто опровергает официальную версию. Автор ее после тщательного изучения немецких и американских архивов пришел к выводу, что дирижабль взорвался из-за диверсии. Один из членов экипажа – Эрик Спелый, разочаровавшись в гитлеровском режиме, подложил фосфорную бомбу. В результате ее взрыва и произошла катастрофа, потрясшая весь мир.