Ветры Катраза

— Однако вы не бедствуете, — прервал второго архонта Блейд, окидывая выразительным взглядом цветущие сады и прекрасные усадьбы, тянувшиеся вдоль дороги нескончаемой чередой.

— Не бедствуем… — согласился Салкас. — Отчасти потому, что перекладываем половину своего бремени на хадров: их добычу покупаем дешево, изделия из металла продаем дорого. Но и наш народ трудолюбив, а поля приносят три урожая в год! — старик откинулся на мягком сиденье и с наслаждением вдохнул ароматный воздух. — Каждый териот готов работать не покладая рук и платить дань, лишь бы не повторились события древности!

— А что произошло тогда?

Салкас вытянул руку.

— Ты видишь этот чудесный город, господин мой? Эти сельские дома, сады, поля? Эти мощеные камнем дороги? Эти фонтаны и статуи, и лес ветряных мельниц, и бесчисленные мастерские, верфи, зернохранилища и торговые склады? Так вот, — он многозначительно поднял брови, — пятьсот лет назад все это лежало в развалинах, а половину жителей Тери увезли на материк — строить новое поселение на землях Мит'Канни… город Халлот.

Теперь халлотцы, — продолжал он после недолгой паузы, — куют для нуров оружие и, если надо, предоставляют им свои корабли. О, эти Мит'Канни — могущественный род! Одна княжеская дружина — две тысячи бойцов!

— Две тысячи? — поразился Блейд. — Только две тысячи? Да ведь один Териут может выставить в десять раз больше!

— Нуры — не обычные воины. И воевать с ними нам не под силу.

Это было сказано таким категоричным тоном, что Блейд сразу прикусил язык, решив слушать и спрашивать, но не высказывать собственных мнений. Пока что он знал немного, а понимал и того меньше.

— Так вот, мой господин, северяне — сильные воины, и хотят, чтобы мы об этом не забывали, — Салкас внушительно поднял палец. — Раз в три года, весной или после осенней жатвы, на Тери прибывает знатный боец из рода Мит'Канни и встречается в поединке с нашим первым архонтом… — старик помолчал, скосив черный зрачок на Блейда. — Понимаешь, это ритуал… да, ритуал, но очень приближенный к действительности. И никого бы не удивило, если б сильный молодой нур расправился на арене с дряхлым старцем вроде меня, — Салкас ткнул себя в грудь. — Поэтому наш первый, наш номинальный глава, — его ладонь переместилась на литое плечо Блейда, — должен быть так же молод, как боец северян. Побеждая его, воин Мит'Канни как бы вновь завоевывает Тери он словно показывает нам, сахралтам, чего стоит наш лучший боец по сравнению с нуром.

— Понятно… — задумчиво кивнул головой Блейд. Такие вещи были ему знакомы — мера устрашения, направленная на то, чтобы подорвать боевой дух покоренного народа. — Им нужно вас запугать, согнуть…

— Им нужно наше зерно, фрукты, мясо, рыба, шерсть, кожа… Нам же — мир, покой и металл.

— Металл?

— Да. Теперь нуры дозволяют сахралтам, что живут на побережье их материка, вести горные разработки. Большая часть меди, олова и железа идет на их собственные нужды. Оружие, кольчуги, боевые колесницы… Это требует огромного количества металла! — Салкас печально вздохнул, явно не одобряя подобное расточительство. — Но кое-что достается и нам. Десятую часть сахралты Нурстада могут вывезти на острова и продать.

Блейд потер висок, припоминая.

— Я видел на корабле хадров карту, — наконец сказал он. — На Катразе полно крупных островов… Неужели нигде нет металла?

— Есть, конечно… Но немного! Горы у нас невысокие, господин мой. Там, — Салкас вытянул руку на восток, к холмам, — превосходный строительный камень, отличный лес, плодовые деревья, пастбища… Кое-где есть цветные камни, золото, серебро… к примеру, на Южных островах. Но руда, из которой можно выплавить прочный металл, подходящий для инструментов и оружия, встречается очень редко. И стоит ненамного дешевле серебра.

Об этом разведчик уже знал. Теперь также ему стало ясно, почему Эдара не захотела говорить с ним на подобные темы; видно, старый архонт предпочитал все рассказать сам и боялся, что слова молодой женщины — даже столь неглупой, как старшая из подруг Блейда, — могут быть неверно поняты или превратно истолкованы. Что ж, Блейд еще раз убедился, что Салкас был мудрым и предусмотрительным правителем.

Он посмотрел вперед, на дома и дворцы приближавшегося города, на мрамор портиков, галерей и колонн, резную каменную вязь парапетов, на пышную зелень и взлетающие к небесам трепетные струи фонтанов. Ни защитных стен, ни боевых башен, ни рвов, ни насыпей, ни палисадов, ни крепких ворот… Ничего!

— Вы не боитесь, что нурам однажды придет в голову захватить все это? — разведчик раскинул руки, словно обнимая прекрасный мирный ландшафт с цветущими садами и мраморным городом. — Что вам придется ломать камень в горах вместе с хадрами?

Салкас покачал головой.

— Нет. Тут слишком жарко для них. И потом, если бы нуры расселились по разным островам, как бы они могли воевать?

— Воевать? С кем?

— Друг с другом, конечно. Это же их любимое развлечение! — Салкас удивленно уставился на Блейда. — Прости, господин, но разве в твоих краях это неизвестно?

— Мои края — далекий остров у северо-западных берегов Нурстада. Там живет только мое племя, довольно немногочисленное. И мы не очень-то интересуемся тем, что творится в мире.

Успокоенный архонт кивнул.

— Да, я слышал, что север и северо-запад материка почти необитаемы. Говорят, в тех краях страшный холод и вода превращается в прозрачный камень… Это правда?

— Конечно. Зимой эта застывшая вода хлопьями сыплется с неба и покрывает землю толстым слоем. У нас нельзя выжить без меховой одежды и теплых домов с печами, без запасов пищи и топлива, без саней и лыж… это такие приспособления, которые позволяют передвигаться по снегу. — Блейду не приходилось фантазировать; он не раз бывал в Скандинавии, да и воспоминания о ледяных пустынях Берглиона были еще свежи в его памяти. — Но вернемся к нашим делам. Например, к тому, куда ты меня везешь, достопочтенный.

— Я полагаю, тебе нужно оружие. Мы едем к Тарконесу, первому из наших оружейников. Он также командует отрядом стрелков. Большой знаток военного дела! Прислушайся к его советам — он видел не один поединок.

Блейд кивнул и погрузился в молчание. Спустя полчаса, когда экипаж пересек город и выехал на широкую площадь около порта, он вдруг спросил:

— А что будет, если я убью нура?

— Зачем говорить о несбыточном, мой господин? Время поединка ограничено, так что постарайся продержаться, пока солнце на локоть не подымется над южной стеной цирка. Но если нур ранит тебя… отсечет руку или ногу… тогда падай на землю и не шевелись. Может, он окажет тебе снисхождение — такие случаи бывали. Если останешься жив, получишь дом, землю и женщин… будешь жить в почете…

— Хммм… И много таких безногих и безруких уже живут в почете?

Салкас тяжело вздохнул.

— Трое… Трое — за два десятка лет. Но они помогли нам сохранить покой и мир!

— Uis pacem, para bellum, — пробормотал Блейд словно про себя.

— Что, мой господин?

— Хочешь мира, готовься к войне, — пояснил разведчик.

Оружейник Тарконес оказался не совсем обычным териотом. Сухой, жилистый и очень смуглый мужчина лет пятидесяти с абсолютно лысой головой и темными неулыбчивыми глазами внимательно осмотрел Блейда, потом одобрительно кивнул головой.

— У тебя есть шанс остаться в живых, парень, — заметил он и протянул широкую ладонь кузнеца с буграми затвердевших мозолей. — Занимайся бегом в своих холмах… Глядишь, и увернешься от нура!

Салкас возмущенно поднял брови.

— Почтенный Тарконес! Перед тобой — первый архонт!

— Да хоть двадцать первый — разве дело в этом? Зато я вижу, что он будет покрепче тех парней, которые выходили на арену три, шесть и девять лет назад!

Блейд стиснул крепкую руку кузнеца и кивнул Салкасу — мол, все в порядке.

— Пойдем, — Тарконес указал на арку в восточной стене цирка, того самого здания возле казарм стрелков, которое разведчик заметил еще во время первой прогулки по городу; тогда он принял его за стадион. Они прошли под прохладными мраморными сводами и очутились на квадратном, тщательно утоптанном поле. С севера, востока и юга эту арену окружали трибуны с каменными скамьями; западная сторона была открыта прямо в океан. По верхнему краю трибун футов на восемь возносился зубчатый парапет; над широкой аркой, через которую они попали внутрь, располагалась удобная ложа — вероятно, для почетных гостей. Других проходов на арену не было, но в центре южной и северной трибун зияли распахнутые ворота. Размеры ристалища показались Блейду солидными — примерно сто на сто ярдов; на трибунах же могло поместиться тысяч тридцать зрителей.