Страница 52 из 71
Свой путь в поэзию ВЯЧЕСЛАВ БОГДАНОВ начинал как поэт преимущественно деревенской темы. На Кемеровском совещании молодых поэтов его тепло напутствовал Василий Федоров, который в предисловии к сборнику стихов В. Богданова «Голубой костер» (1968) писал:
«молодой поэт близко к сердцу принял деревенскую тему. Здесь проявилось благородное чувство душевной ответственности перед землей, перед ее людьми, без которого поэзия перестает существовать».
Деревня, с которой связано тяжелое «безотцовское детство» и начало трудовой биографии, служит объектом поэтических раздумий В. Богданова и в книге «Перезвон» (Южно-Уральское книжное издательство, 1972). На всю жизнь запомнились поэту «кровью пахнущие зори военной… страды», когда он, тринадцатилетний подросток в перешитой отцовской сорочке, впервые принимает участие в нелегком сельском труде, обучаясь «мужскому делу — класть возы». Через много лет возвратясь в родную деревню Васильевку, он вспоминает:
Но поэт не ограничивается воспоминаниями детства. В стихах «Садовод», «Степь», «Полдень», «Работа» живут «рабочие сельские будни» современной деревни.
Уже в первом сборнике стихов («Звон колосьев», 1964) В. Богданов заявил о себе как поэт гражданского темперамента, которому близки заботы и тревоги сельского труженика. В одном из лучших стихотворений сборника — «Васильевские вечера» — он с болью размышлял о тех трудностях, которые переживала наша деревня в середине 60-х годов. Одна из волнующих Богданова проблем — проблема взаимоотношений города и деревни, которая, как известно, привлекала внимание многих советских поэтов.
Сын деревни, В. Богданов накрепко связал свою судьбу с рабочим индустриальным городом. После окончания школы ФЗО он много лет работал слесарем-монтажником на Челябинском металлургическом заводе.
И тем не менее деревня по-прежнему близка и дорога поэту. Он преодолевает некоторую робость («Я запел бы о городе песню, да деревню обидеть боюсь») в овладении новой темой, и вот в его стихах впервые появляется образ рабочего парня, знающего цену своих рук, в которых «деревенская хватка живет»:
Город, приобщивший В. Богданова к рабочей профессии, занимает все большее место в судьбе лирического героя книги.
В стихотворении «Родство», «Причастность», «А жизнь идет…», в поэме «Звено» исчезает наметившееся было в творчестве поэта противопоставление города и деревни. Его возмужавший герой как никогда раньше ощутил кровную, органическую связь между ними:
В поэме «Время», ранее публиковавшейся в журнале «Молодая гвардия» под названием «Рабочая высота», поэт пишет о сегодняшнем молодом поколении, продолжающем традиции своих отцов:
На боевом посту, выполняя воинский долг, погибает один из героев поэмы Петр Кулагин. Он совершает подвиг, отстаивая, в конечном счете, завоевания отца, который когда-то первый ворвался в Прагу на своем танке, освобождая ее от фашистов. Во имя нашего завтра, во имя справедливости и тесного братства, во имя того, чтобы «меньше было братских могил на планете», пролита эта кровь. В поэме рассказывается о трудовых атаках рабочих парней, о буднях, которые подчас сродни ратным подвигам…
Но наряду с несомненными удачами и находками в стихах В. Богданова встречаются и небрежные, неряшливые строки, наскоро сколоченные фразы, нарочито грубая лексика.
Зря, полагаю, автор включил в сборник такие откровенно слабые стихотворения, как «Озеро», «Бессонница», «Я помню день», «Забытый брод», «Резвятся дали», «Человек», «Открытые лица».
Хочется, чтобы меньше было в будущих книгах В. Богданова и повторений, чтобы он последовательно осуществлял им же самим сформулированный принцип: «Повториться — значит, уступить».
В книге стихов ВЛАДИЛЕНА МАШКОВЦЕВА «Красное смещение» (Южно-Уральское кн. изд-во, 1972) много добрых строк посвящено нашему индустриальному краю и, прежде всего, Магнитке, где прошла комсомольская юность поэта, окреп и возмужал его характер:
В другом стихотворении поэт не без гордости заявляет: «Завод магнитогорский был наставником моим», и далее: «и по стажу и по сути я — рабочий человек!» В стихотворении «Причастность» Машковцев провозглашает тост за тех, кто поставил мартены и город из камня возвел», за тех, кто, «сгорая у пульта, ковал для России броню». Гражданские чувства поэта находят свое выражение в таких стихах, как «Огни над мартенами», «Красный камень-магнит», «В зарубежном городе», «Магнитогорские мартены», «С чего начиналась Магнитка», «1 февраля 1932 года».
Однако пытаясь создать обобщенный образ современного рабочего («Рабочий класс», «Челябинск», «Трамвай», «Причастность»), поэт нередко ограничивается декларациями: