Страница 4 из 15
— Маленькие не стоят пули, — объясняли литовцы.
И вот что важно. Литовцы считали убийство евреев исполнением патриотического долга. Очевидцы вспоминали, какие празднества утраивались по случаю уничтожения евреев, какие счастливые лица были у убийц.
В еврейских погромах участвовали все слои населения Литвы, хотя после войны — и особенно в эпоху независимости — постарались представить все это делом рук «хулиганов». Но убивали не только маргиналы, но и священники, врачи, учителя, интеллигенция… Иногда священнослужители возглавляли погромы в своих приходах. Прежде историки недооценивали соучастие столь значительного числа людей в убийствах. И их особую жестокость.
15 августа 1941 года штандартенфюрер СС Карл Ягер, руководитель СД и полиции безопасности в Каунасе, доложил своему начальству об успешно проведенной акции — в самом городе убили 143 еврейских ребенка, еще 599 отвезли в лес и расстреляли.
Отметил: «Для этой работы мы использовали восемьдесят литовцев. Шестьдесят — в роли водителей и охранников, еще двадцать вместе с моими людьми расстреливали».
Карл Ягер был старым членом партии. В СС вступил еще до прихода нацистов к власти. С 1935 года служил в концлагерях. Война дала ему возможность развернуться. «Еврейский вопрос здесь почти решен, — удовлетворенно докладывал Ягер в Берлин 1 декабря 1941 года. — Практически евреев в Литве не осталось».
После войны, в 1947 году, немногие уцелевшие литовские евреи собрались в Мюнхене и составили документ, который назвали так: «О вине значительной части литовского населения в убийстве евреев».
Как бы СС и немецкая полиция определили, кто еврей, в многонациональных странах Восточной Европы, если бы им не помогало местное население? Нацистские специалисты по расовым вопросам не знали надежного способа определить, кто еврей. Антропологическое исследование среди немецких школьников показало, что немалый процент детей-евреев — блондины с голубыми глазами.
В самой Германии в документах отсутствовала привычная нам по советскому времени графа «национальность». Нацисты изучали записи в церковных книгах, ориентируясь на религиозную принадлежность. Рождение, вступление в брак и смерть подданных Германской империи регистрировались в бюро записи актов гражданского состояния, и всякий раз отмечалась религиозная принадлежность.
А на оккупированных территориях евреев выдавали соседи — за вознаграждение, которое платили немцы, или просто удовольствия ради.
Наибольший — относительно численности населения — процент добровольных помощников нацистов был в Латвии, считают историки. Датчане, напротив, занимают первое место от конца. Когда в 1943 году нацисты готовились провести депортацию еврейского населения, датчане сочли своим долгом помочь соседям.
Вывозом евреев из Дании руководил обергруппенфюрер СС Вернер Бест. Однако он потерпел неудачу, потому что датчане не захотели ему помогать.
Датские полицейские отказались охотиться на евреев, датские власти заявили, что будут противиться любым проявлениям антисемитизма. Более того, датчане организовали успешную операцию по спасению евреев и их всех вывезли в нейтральную Швецию. Датчане сделали это после того, как о готовящейся депортации евреев власти в Копенгагене предупредил видный участник антифашистского Сопротивления внучатый племянник знаменитого фельдмаршала Хельмут Джеймс фон Мольтке. Как специалист по международному праву он работал в военной разведке. После неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 года Мольтке казнили вместе с другими офицерами, выступившими против фюрера.
Вот почему выжили девяносто восемь процентов датских евреев. А вот в Голландии спасся только один из десяти.
Здесь служащие местных органов самоуправления немало постарались, создавая для немцев полный перечень голландских евреев. В стране существовала организация, которая по поручению немцев охотилась за евреями и заодно описывала их имущество. Это было чисто коммерческое предприятие на крови. За каждого еврея платили семь с половиной гульденов — примерно сорок евро на нынешние деньги.
Главой организации был автомеханик с хорошими связями в криминальной среде. Он создал широкую сеть информаторов, которые сообщали ему, где прячутся евреи. Сто тысяч голландских евреев погибли в концлагерях — значительно больше, чем французских или бельгийских. Но в отличие от французских коллаборационистов голландских сурово наказали после войны. Шестнадцать тысяч предателей и пособников посадили на скамью подсудимых. Большинству вынесли обвинительные приговоры.
В Бельгии погибло больше двадцати девяти тысяч евреев. В основном их передавали немцам за наличные. Доносители-коммерсанты процветали во Франции. И местные власти помогали находить и депортировать евреев. После войны утверждалось, что весь французский народ героически участвовал в Сопротивлении. А ведь из Франции с помощью местной полиции и чиновников вывезли семьдесят шесть тысяч евреев, только три процента из них выжили.
Считается, что европейские правительства не смели противоречить Гитлеру, опасаясь его гнева, и вынуждены были передавать своих евреев эсэсовцам во имя спасения всей страны. Это неправда. Германские власти очень зависели от готовности местной власти им помогать.
В Болгарии приняли закон о защите нации (антисемитский), в 1942 году образовали комиссариат по еврейским вопросам, при котором состоял немецкий представитель — Теодор Даннекер из главного управления имперской безопасности. Но православная церковь выступила против депортации. Болгария передала немцам только евреев с так называемых новых территорий — из Эгейской Фракии, Вардарской Македонии и Пироты, которые присоединила во время войны. Гитлер окончательно не решил, оставлять ли эти территории Болгарии, поэтому в Софии спешили продемонстрировать благонадежность. Что касается евреев — подданных болгарской короны, то их высылали из городов в провинцию, отправляли в трудовые лагеря. Но все-таки не отдали на уничтожение.
А вот словаки и хорваты, которым Гитлер подарил по собственному государству, охотнее других помогали нацистам. Хорватские усташи создали собственные лагеря, в которых убивали евреев — расстреливали, морили голодом, топили, убивали ножами или молотками. В Европе многие местные политики быстро осознали, насколько важно для Гитлера участие в уничтожении евреев, и желали получить от немцев хорошую цену за проявленное рвение в массовом преступлении.
Еще один миф — патологический садизм соучастников массового убийства. В реальности никакой патологии не требовалось. Скажем, пятьдесят литовцев служили под началом оберштурмбанфюрера СС Иоахима Хаманна. Несколько раз в неделю они объезжали окрестные села в поисках евреев, которых убивали на месте. Им требовалось всего несколько стопок водки, чтобы прийти в боевое настроение. Никто из них не имел криминального прошлого. Они считались вполне нормальными людьми. Вечером они возвращались в Каунас и отмечали успешный день в унтер-офицерской столовой.
Сразу после войны убийцы вернулись к прежней жизни, как будто ничего и не произошло. Иван Демьянюк тоже стал законопослушным гражданином. В Кливленде, штат Огайо, где он жил и трудился на автомобильном заводе, его считали хорошим работником и приятным соседом.
Не существует некоего особого типа убийцы, который можно было бы легко выявить. Этот неприятный вывод уже сделан историками. Среди убийц были протестанты и католики, горячие балканцы и флегматичные прибалты, ультраправые фанатики и бесчувственные чиновники, прекрасно образованные интеллектуалы и грубые мясники. Среди последних — Виктор Арайс из Латвии, который командовал отрядом убийц. Или румын Генерару, начальник гетто в Бершадах на Украине, который привязал одного из несчастных к мотоциклу и катался до тех пор, пока тот не скончался в невероятных мучениях.
Все это выглядит как помрачение ума, как безумие, охватившее целые общества. На самом деле это не было безумием. У всех народов есть светлые и мрачные периоды в жизни. Если люди верят, что они действуют в высших интересах, если они исполняют приказ, если «так надо», они легко отбрасывают все моральные соображения и готовы совершать преступления неслыханной жестокости.