Страница 1 из 30
A
Роман Леонида Андреева «Дневник Сатаны» (1919) относят и к жанру «философского романа», и к «интеллектуальному», и к «модернистскому», и к «неомифологическому» роману, и к «синтетическому». Разнообразие мнений доказывает сложность и оригинальность последнего романа писателя, в котором сходятся все прежние темы, мотивы, образы, идеи.
Верно отмечая агрессивные человеконенавистнические черты идеологии милитаризма, изобретающего новые, невиданные еще по мощи средства истребления людей (в «Дневнике Сатаны» Андреев предсказывает изобретение атомной бомбы), писатель предупреждает все человечество о грозящей ему смертельной опасности.
Сашка Жегулёв
Часть 1
1. Золотая чаша
2. Детство Саши
3. Наставник мудрый
4. Дети растут
5. Сны
6. Трудное время
7. Отец
8. Бесталанные
9. Весна
10. Колесников
11. Ночами
12. Дальнейшее об отце
13. Нельзя ждать
14. Господа гимназисты
15. На распутье
16. Душа моя мрачна
Часть 2
1. Сеятель щедрый
2. Накануне
3. Рябинушка
4. Первая кровь
6. Жегулев
7. Огонь
8. Смерть Петруши
9. Фома Неверный
10. Васька плясать хочет
11. Елена Петровна
12. Пустые дни
13. Ярость
14. В лесу
15. Бред Колесникова
16. Пробуждение
17. Любовь и смерть
18. Прощание
19. Смерть Жегулёва
20. Эпилог
Иго войны
Часть первая
1914 год
Август 16 дня
Августа 22 дня
Сентября 7 дня, воскресенье
Того же числа, вечером
Сентября 12 дня
Сентября 14 дня
Сентября 27 дня
28 сентября
Октября 2 дня
Октября 16 дня, Петроград
Октября 17 дня
Октября 20 дня
Ноября 2 дня
Ноября 6 дня
Декабря 4 дня
18 декабря
Понедельник, 22 декабря
Ночью
Часть вторая
1915 год
17 января
20 января
14 февраля
26 февраля
6 марта
10 марта, вторник
11 марта
14 марта
10 июня
11 июня
16 июня
17 июня
20 июня
23 июня
26 июня
3 июля
4 июля
8 июля
16 июля
19 июля
26 июля
29 июля
30 июля
Часть третья
5 августа
7 августа
8 августа
12 августа
15 августа
16 августа
21 августа
22 августа
25 августа
26 августа
27 августа
28 августа
29 августа
30 августа
1 сентября
3 сентября, четверг
4 сентября
6 сентября
7 сентября
9 сентября
12 сентября
13 сентября
15 сентября
18 сентября
20 сентября
24 сентября
30 сентября, среда
Дневник Сатаны
I
18 января 1914 г.
7 февраля 1914 г.
14 февраля,
18 февраля 1914 г.
1 февраля 1914 г.
II
22 февраля,
23 февраля,
2 марта, Рим, вилла Орсини
9 марта 1914 г.
18 марта,
26 марта,
III
29 марта, Рим
2 апреля,
4 апреля 1914 г.
8 апреля,
16 апреля,
19 апреля,
23 апреля, Рим, палаццо Орсини
IV
25 мая 1914 г.
26 мая, Италия
27 мая
Ангелочек
I
II
III
Комментарии
В темную даль
I
II
Комментарии
В тумане
Комментарии
Губернатор
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
Елеазар
I
II
III
IV
V
VI
Тьма
I
II
III
IV
V
VI
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
Сашка Жегулёв
Часть 1
Саша Погодин
1. Золотая чаша
Жаждет любовь утоления, ищут слезы ответных слез. И когда тоскует душа великого народа, — мятется тогда вся жизнь, трепещет всякий дух живой, и чистые сердцем идут на заклание.
Так было и с Сашею Погодиным, юношею красивым и чистым: избрала его жизнь на утоление страстей и мук своих, открыла ему сердце для вещих зовов, которых не слышат другие, и жертвенной кровью его до краев наполнила золотую чашу. Печальный и нежный, любимый всеми за красоту лица и строгость помыслов, был испит он до дна души своей устами жаждущими и умер рано, одинокой и страшной смертью умер он. И был он похоронен вместе со злодеями и убийцами, участь которых добровольно разделил; и нет ему имени доброго, и нет креста на его безвестной могиле.
Кто закроет глаза убийце? До последнего суда остаются открыты они и смотрят в темноту покорно. Кто осмелится закрыть глаза Сашке Жегулеву?
Но мать жива, и мать зовет его:
— Мой нежный Саша.
2. Детство Саши
Того, что называют ясным детством, кажется, совсем не было у Саши Погодина. Хотя был он ребенком, как и все, но того особого чувства покоя, безгрешности и веселой бодрости, которое связано с началом жизни, не хранила его память. Казалось, не родился он, как другие, а проснулся: заснул старым, грешным, утомленным, а проснулся ребенком; и все позабыл он, что было раньше, но чувство тяжелой усталости и неведомых тревог лежало бременем уже на первых отроческих днях его. Давно, еще в Петербурге, когда был жив отец, подошел Саша к матери и странно-серьезным голосом пожаловался:
— Ах, мамочка, как я устал, если бы ты знала.
— Набегался, вот и устал, — сказала мать: она видела, как Саша с другими детьми только что носился дико по большому казенному двору и визжал от восторга, — поменьше шалить надо, тогда и не будешь уставать. Смотри, как измазался!
— Нет, я не от этого.
— А от чего же? — вот смешной!
— Так. Я так устал! Как же ты не понимаешь: просто так.
Тут Елена Петровна первый раз в жизни, как ей показалось, взглянула сыну в глаза и испугалась: «Умрет он от скарлатины!» — подумала она, так как в эту пору особенно боялась для детей скарлатины. Но эпидемия прошла мимо, и вообще Саша был совершенно здоров, рос крепко и хорошо, как и его младшая сестренка, нежный и крепкий цветочек на гибком стебельке, — а то темное в глазах, что так ее испугало, осталось навсегда и не уходило. Как и сестренка, Саша был отчаянно и неудержимо смешлив, и отец его, генерал, иногда нарочно пользовался слабостью: вдруг за чаем, когда у Саши полон рот, скажет что-нибудь смешное: Саша крепится, надует щеки, но не хватает сил — брызнет чаем на скатерть и бежит отсмеиваться в соседнюю комнату. Генерал хохочет и дразнит, а Елена Петровна всматривается в глаза вернувшегося Саши и думает: «Ну, конечно, он будет убит на войне» — в это время Сашу как раз отдали, по желанию отца, в кадетский корпус.
И, вероятно, от этого вечного страха, который угнетал ее, она не оставила Сашу в корпусе, когда генерал умер от паралича сердца, немедленно взяла его; подумав же недолго, распродала часть имущества и мебели и уехала на жительство в свой тихий губернский город Н., дорогой ей по воспоминаниям: первые три года замужества она провела здесь, в месте тогдашнего служения Погодина. Женщина она была твердая, умная, и ей казалось, что в мирной и наивной провинции она вернее сохранит сына, нежели в большом, торопливом и развращенном городе.
Приятный, нисколько не изменившийся Н. не обманул надежд и с готовностью покрыл их своей ненарушимой тишиной. Перестал быть страшным и Саша: в своей мирной гимназической одежде, без этих ужасных погон, он стал самым обыкновенным мальчуганом; и от души было приятно смотреть на его большой пузатый ранец и длинное до пяток ватное пальто. Как это ни странно, но, кажется, ни одна гадалка, ни один прорицатель не могли бы так успокоить Елену Петровну, как это длинное не по росту ватное, точно накрахмаленное пальто; взглянет из окна, как плетется Саша по немощеной улице, еле двигает глубокими галошами, подгибая ватные твердые фалды, и улыбнется: «А я-то боялась… Какие же могут быть ужасы? Вот бы посмотрел генерал!»