Хроники Корума (сборник)

— А что подумают об этом настоящие боги?

— Ну, естественно, кое-кто будет недоволен. Если они вообще когда-нибудь обнаружат, что господин Корум познал новую форму бытия. Впрочем, вряд ли.

— Ты говоришь об этом слишком легко, колдун, — мрачно заметила Ралина. — Если Корум еще не понимает последствий того, что сделал с ним ты, то я все понимаю отлично. Существуют законы, которым смертные обязаны подчиняться. Ты преступил эти законы и понесешь наказание; а все твои творения будут уничтожены!

Шул лишь небрежно отмахнулся от этих слов своей лапищей, похожей на медвежью.

— Ты забываешь, госпожа Ралина: я настолько могуществен, что мог бы вызвать любого бога на поединок. Во всяком случае, вскоре смогу.

— Ты утратил разум в своей гордыне, — сказала она. — Ведь и ты, колдун, тоже смертен!

— Помолчи-ка, госпожа Ралина. Помолчи, ибо я могу отправить тебя в куда менее приятное место, чем то, откуда ты только что вернулась! Ах, если б господин вадаг не был мне так нужен! С каким огромным удовольствием я заставил бы вас страдать, немыслимо страдать! Так что думай, прежде чем говорить. Попридержи язычок, госпожа Ралина!

— Мы опять теряем время, — вмешался Корум. — Мне хотелось бы поскорее выполнить поручение и вместе с Ралиной покинуть твою обитель.

Шул, уже немного успокоившись, заявил ему:

— Ты ведешь себя глупо: эта женщина занимает в твоей жизни чересчур много места. А ведь она — мабден, и как все ее племя, боится знаний, боится темных глубин той мудрости, что дает могущество…

— Давай лучше поговорим о Рыцаре Мечей, — прервал его Корум. — Как же мне все-таки украсть его сердце?

— Ну хорошо, пошли, — сказал Шул.

И вскоре они очутились в саду, полном цветов, издававших почти непереносимый, удушающий аромат.

Красное солнце плыло над ними. Листья растений, очень темные, почти черные, погромыхивали, как жесть.

Шул вернулся к своему исходному обличью — юноши в летящих голубых одеждах. Он неторопливо вел Корума по тропе.

— Этот сад я растил несколько тысячелетий. Здесь множество прелюбопытных экземпляров… Почти все пространство на острове, не занятое замком, отдано под сад. И у него свое, весьма важное предназначение. Здесь царят мир и покой, однако пройти по этому саду нежелательному гостю было бы непросто.

— А почему, кстати, этот остров называется Обителью прожорливого бога?

— Я назвал его так в честь божества, от которого он мне достался в наследство. Некогда это было весьма опасное для многих божество… Этот остров я обнаружил, подыскивая спокойное местечко для продолжения своих научных изысканий. Разумеется, я слышал, что здесь обитает некий злой бог, и был настороже. Тогда я был молод — всего несколько веков от роду — и далеко не так мудр, как теперь. Однако я прекрасно понимал, что победить бога сил у меня не хватит.

Огромная орхидея потянулась к Коруму и нежно погладила его по новой руке. Он оттолкнул ее с чувством омерзения.

— И как же тебе удалось завладеть этим островом? — спросил он Шула.

— По слухам, тот бог больше всего на свете любил лакомиться детьми. Между прочим, ему был даже посвящен один из праздников народа, который вы считаете предками надрагов. Денег у меня хватало, и я решил купить побольше детей и скормить их этому обжоре всех разом, а потом посмотреть, что из этого выйдет.

— Ну и как?

— Он, разумеется, всех их слопал и погрузился в сытую дремоту, а я…

— А ты подкрался и убил его!

— Ничего подобного! Я взял его в плен. Он по-прежнему здесь — в одном из подземелий. Однако давно лишился былой «изысканности» вкусов. Это не слишком могущественный божок, зато он приходится родственником Рыцарю Мечей. И, в частности, по этой причине ни Рыцарь, ни другие Повелители Мечей не могут досаждать мне: я ведь держу в своей темнице их драгоценного братца Плипрота.

— Понятно. Уничтожить твой остров для них все равно, что убить собственного брата.

— Именно так.

— И именно поэтому ты боишься покинуть остров и вынужден использовать для осуществления своих воровских планов меня. Вне острова боги легко могут тебя уничтожить.

— Вовсе я их не боюсь. Просто предпринимаю разумные меры предосторожности. Благодаря этому и процветаю.

— Ну хватит истории. Итак, где находится сердце этого Рыцаря Мечей?

— За Тысячемильным рифом, о которым ты без сомнения слышал.

— Что-то такое я читал — он расположен где-то на севере, правильно? — Корум оттолкнул тянувшуюся к нему виноградную лозу.

— Да.

— И это все, что ты мне можешь сказать?

— Далеко, за Тысечемильным рифом, находится страна Урд, которая представляет собой то сушу, то гладь морскую. За ней простирается пустыня Друнхазат, за пустыней — Огненные земли, где правит слепая королева Оурес. А за Огненными землями — Ледяные пустоши, где кочуют бриклинги…

Корум остановился и отодрал от щеки клейкий листок. У этой твари были крохотные красные губки, которыми она страстно его целовала.

— А дальше? — раздраженно спросил он Шула.

— А дальше… дальше как раз царство самого Рыцаря Мечей.

— До чего же странные земли ты называешь! В каких плоскостях они расположены?

— Во всех пяти, где имеет власть Рыцарь Мечей. Твоя способность переходить из одной плоскости в другую в данном случае, к сожалению, мало тебе поможет.

— Я не уверен, что вообще сохранил эту способность. Если ты говорил правду, то этот Рыцарь Мечей отнял ее у вадагов.

— Не беспокойся на этот счет. Теперь у тебя появилось куда более могущественное средство защиты! — и Шул погладил Корума по его новой чешуйчатой руке.

Рука отозвалась на его прикосновение — она вообще была теперь не менее живая, чем правая, собственная рука вадага.

Из любопытства Корум осторожно приподнял своей новой рукой прикрывавшую глаз Ринна повязку и тут же, задыхаясь от ужаса, опустил ее на место.

— Что ты там увидел? — с жадным интересом спросил Шул.

— Другой мир…

— И все?

— Там в небесах было черное солнце. От земли, правда, поднимался слабый свет, но черные лучи почти гасили его. И там высились четыре странные фигуры… Я не успел как следует рассмотреть их лица, но… — Корум облизнул губы. — Да я и не в силах был больше смотреть!

— Мы соприкасаемся со столькими мирами, — задумчиво проговорил Шул, — с ужасными, реально существующими вещами, но лишь изредка — например, во сне — видим их… И все же тебе совершенно необходимо научиться смотреть на эти жуткие лики, не отводя глаз. Как и на многое другое, что тебе еще доведется увидеть, если хочешь до конца использовать данное тебе могущество.

— Но меня безумно тревожит существование совсем рядом с нами всех этих темных, полных зла миров, где кишат чудовищные твари. Ведь миры эти отделены от нашего лишь тонкой пленкой астрального вещества.

— Я же научился жить, не только зная об этом, но и используя свойства этих миров! И ты постепенно привыкнешь. Уже через несколько тысячелетий…

Корум с отвращением оттолкнул какое-то ползучее растение, явно намеревавшееся любовно обнять его за талию.

— Растения в твоем саду, по-моему, чересчур дружелюбны, — заметил он.

— Они просто легковерны и влюбчивы. Они мои единственные настоящие друзья. Но интересно, почему это ты так нравишься им? Обычно я оцениваю людей по тому, как относятся к ним мои растения. Правда, они вечно голодны, бедняжки… Придется, пожалуй, вскоре заманить на остров корабль или, может быть, два… Моим любимцам необходимо мясо. Совершенно необходимо. А я за всеми этими хлопотами совершенно позабыл о повседневных заботах…

— Ты так и не объяснил мне как следует, как найти самого Рыцаря Мечей.

— Ты прав. Значит, так: Рыцарь живет во дворце на вершине горы, что находится в самом центре Пяти плоскостей. А в самой высокой башне этого дворца он хранит свое сердце. Полагаю, что охрана там неплохая.

— И это все, что ты знаешь? Ну и какова же эта охрана?

— Видишь ли, господин Корум, я ведь выбрал тебя только потому, что ты обладаешь чуть большим умом, чуть большим мужеством и чуть большим воображением, чем мабдены. Благодаря этим качествам ты и сможешь — и только ты сам! — определить, как охраняет Рыцарь Мечей свое сердце. И все же на некоторую подсказку с моей стороны ты можешь рассчитывать твердо…