Страница 22 из 68
Шел он довольно быстро, так что я за ним еле поспевала, такими темпами мы довольно скоро добрались до моего дома. Я с огромным трудом выудила из кармана ключи и взбежала по лестнице на третий этаж, сразу кинувшись к почтовому ящику доставать конверт. Что-то он сегодня слишком толстый, неужели родители раздобрились? Я второпях отперла замок и вбежала в квартиру. Фу, проветрить бы надо, а то снова этот запах, а если он заметит...
– Так ты пригласишь? – Сатана облокотился о дверной косяк.
Большое искушение было оставить его там стоять, но что-то мне подсказывало, что потом я за это здорово огребу.
– Входи, – неохотно процедила я.
Тоже мне, без приглашения войти не может.
Я направилась в свою комнату, на ходу распечатывая конверт. Ага, как же, размечталась, денег в этом месяце совсем мало прислали, хоть с голоду помирай, а зато фотокарточек этих своих со счастливыми лицами насовали полный конверт. Противно до омерзения. Ненавижу.
Я встала у окна, по очереди рассматривая каждую фотографию, а потом разрывая на мелкие кусочки и отправляя на пол.
А сестру свою особенно ненавижу...
Наверное, это ненормально, биться головой об стену, чтобы заглушить боль.
Наверное, это ненормально, залезать под стол и часами сидеть там, хватаясь руками за голову.
Наверное это ненормально, выть от безысходности, выдирая волосы клочьями.
Наверное...
Мои размышления прервал строгий голос. Бесцеремонно.
– Что у тебя с газовой плитой?
О, я ждала, что он спросит.
– А сам разве не догадался? Все же просто, как дважды два, а ты Дьявол, должен знать.
– И все же мне бы хотелось услышать это от тебя, – настойчиво произнес он.
– А ты думал, весь класс просто так старается меня избегать? Они уехали за границу два года назад, мои родители и старшая сестра. Она уже сдала все экзамены, поэтому ее взяли с собой, а меня нет. Это всего лишь простая отговорка, я же не дура и все поняла. Но толку от этого... Я просто была нежелательным ребенком, но родители оказались слишком принципиальными в этом вопросе, и в итоге беременность так и не прервали. Но я все время себя какой-то чужой чувствовала, а в душе понимала, что это всего лишь выдуманные прихоти избалованного ребенка. Меня ведь не били, ни разу не ругали даже, почти ни в чем не отказывали. Просто чужая была и все, глупо как-то даже. А потом они просто взяли и уехали, каждый месяц от них только деньги приходили. Мне плохо было, особенно поначалу, в школе одноклассники задирали, я об этом родителям писала, просила помочь, а в ответ только эти чертовы фотографии, будь они прокляты... Тогда это случилось в первый раз. Я включила газ, и ушла в свою комнату, там и заснула. Все бы и кончилось так, если б не соседи. Они запах почувствовали, вызвали скорую и еще кого-то там. Я потом в больнице долго лежала, но врачам каким-то чудом удалось меня вытащить. Разумеется, до родителей дошло, но приехала только мама. Скандал был, не помню уже, что она мне там наговорила, но записала на прием к психологу, а на следующий день уехала, даже не попрощалась. Люди вокруг говорили, что я просто внимание пытаюсь привлечь. По сути, так оно и было. Я два месяца походила на прием, потом бросила. И все повторилось вновь. Только на этот раз никто уже не приехал. В школу сообщили, поэтому директор так лояльно со мной обходился, а потом, видимо, решил, что раз меня защитить некому, то и изнасилование ему с рук сойдет. Уж не знаю, как информация о том, что я дважды пыталась покончить жизнь самоубийством облетела всю школу, но меня разом начали избегать. Я была не против, так даже лучше. Но потом началось что-то странное. Я почти каждый день принялась ходить на кухню нюхать этот чертов газ, понемногу правда, но все же... И ничего не могла с собой поделать. У меня от этого кровь из носа начала часто идти, потому я и на твой первый урок опоздала, когда ты меня еще за одежду отчитал, помнишь? Недавно еще и галлюцинации прибавились... А сейчас мне страшно... Мне просто страшно...
Я замолчала, ожидая теперь, что он что-нибудь скажет, например, что я малолетняя безмозглая идиотка, которая не ценит жизнь, или, что ему наплевать на меня. А он ничего не сказал. Просто стоял и смотрел на меня такими глубокими глазами. И было почему-то от его взгляда больно так, будто что-то внутри рвалось, ломалось и трещало по швам, оставляя на своем месте только разодранные клочья и острые потемневшие осколки. Странно...
Я лишь тихо вздохнула и распахнула шкаф, принявшись искать теплые вещи.
Снова чувства под стекло, так просто привычней.
И чего я добилась своим „проникновенным рассказом”? Он теперь меня ненавидит, а кроме того считает слабой и глупой, как и все вокруг. Странно, что он еще не соизволил мне об этом сообщить. Да и что творится?.. Я же не плачу никогда... В ваниль гребанную превратиться не хватало.
Молчание давило, словно в тисках сжимая уши. Может, он теперь вообще со мной разговаривать не станет, и зачем только я ему доверила свою душу. Хотя почему бы это вообще меня волновать должно?! Токсикоманка чертова...
– Слушай... Ты ведь догадался обо всем, еще когда в первый раз ко мне пришел, верно? Так зачем было меня об этом спрашивать?
По правде говоря, на ответ я и не надеялась.
– Я посчитал, тебе полезно будет выговориться, – хмыкнул Дьявол.
– Погоди-ка, – я резко выпрямилась, развернувшись к нему лицом, – с чего вдруг? С чего вдруг такая забота о слабой, избалованной, ничего не смыслящей в жизни девчонке с суицидальными наклонностями, которую ненавидят миллионы неизлечимо больных людей, из-за того, что она так легко отказывается от того, за что они даже душу бы продали?
Промолчал...
Так я и знала...
Сейчас вещи упакую и можно будет возвращаться, а потом и вовсе мало видеться будем, школа все-таки. А когда он разберется со всеми проблемами, то и вообще больше никогда не встретимся.
– Ты все еще хочешь умереть? – неожиданно спросил Сатана, прислонившись спиной к стене.
– Я устала спорить с тем, что на самом деле это всего лишь подростковые глупости, что родители меня любят и хотят добра, и уже год как живу нормальной жизнью. Как все...
– Это не ответ.
– Это ответ. Я не хочу больше строить трагедию, мне стыдно за то, что произошло. Доволен?
Я замолчала, чувствуя, что больше сказать ничего не смогу, иначе расплачусь, как сентиментальная девчонка.
А он в два шага преодолел расстояние между нами и неожиданно прижал меня к себе.
– Т-ты что делаешь? – ошарашенно произнесла я, пытаясь вырваться, – отпусти... Я же...
Голос задрожал, ровно так же, как и нижняя губа, и я беспомощно зарыдала, уткнувшись носом в его плечо. Подумал он... Что мне выговориться надо... И вообще, так не положено... Стыдно, и рубашка у него потом мокрая от слез будет... Я же не плачу никогда...
Дьявол отпустил только тогда, когда немного подуспоколись слезы, и плечи стали вздрагивать уже значительно реже. По-прежнему не говоря ни слова.
Я продолжила собирать все необходимые вещи.
И себя тоже ненавижу.
Часть 29
Деньги я решила не экономить, надеясь, что Дьявол в случае чего не даст мне помереть с голоду, поэтому сразу же потащила его на обед и заодно бессовестно пропущенный завтрак в ближайшую забегаловку. В конце концов там недорого было.
– Так странно выглядишь, – задумчиво проговорил Сатана, разглядывая меня, пока я чуть ли не с космической скоростью поедала все, что было на тарелке.
– Это почему же, – вопрос с набитым ртом прозвучал смешно.
– Слишком жизнерадостная.
– Ну-у... – я уронила голову на стол, прижавшись щекой к приятно прохладной поверхности. – У меня прошлое суицидальной маньячки, а очень скоро Дьявол заберет меня на вечные муки в Преисподнюю, у меня же ничего нет, кроме этого „сейчас”... Скажешь, я не могу радоваться?