Страница 29 из 129
49. Неуры змеями изгнаны. Может быть, что в той степи между Ворсклой и Крымом их тогда умножилось, как и ныне там великих нескудно, но сия басня у сарматов и татар всюду известна. Страленберг то же писал об аринчах в Сибири, стр. 86, о чем я в Географии сибирской пространнее показал. Татарский безымянный писатель о родословии Чингизовом рассказывает по преданию древних, что змеи златоглавые, придя в Болгарию, великой вред учинили и многие от них к северу и за горы (т. е. в Сибирь) ушли. Но это аллегорично о персах рассказывается, что и по персидской истории доказательно, что персы, около рождества Христова на казар и болгар войною ходя, много попленили, и кизылбаш, название персиан, значит златоглавый, по злобе же их змиями именовали.
50. Превращение в зверей и птиц во многих народах и недавно в Германии неразумно верили, но Геродот благорассудно за басню почитает. У нас многие и не весьма глупые, но от неучения суеверием охваченные, сему твердо верят. Я не весьма давно от одного знатного, но нерассудного дворянина слышал, якобы он сам на некоторое время в медведя превращался, чему слышащие вполне верили. Но как я неудобности к тому представил, то принужден был замолчать. Однако ж между простым людом весьма твердо верят. В 1714-м году я, едучи из Германии чрез Польшу, в Украине заехал в Лубны к фельдмаршалу графу Шереметеву и слышал, что одна баба за чародейство осуждена на смерть, которая о себе сказывала, что в сороку и в дым превращалась, и оная с пытки в том винилась. Я хотя много объяснять пытался, что то неправда и баба на себя лжет, но фельдмаршал нисколько мне не внимал. Я упросил его, чтоб позволил мне ту бабу видеть и ее к покаянию увещать, для чего послал он со мною адъютантов своих Лаврова и Дубасова. Пришли мы к оной бабе, спрашивал я ее прилежно, чтоб она истину сказала, на что она то же, что и при расспросах утверждала. Я требовал у ней во утверждение оного, чтоб из трех вещей учинила одну: нитку, которую я в руках держал, чтоб, не дотрагиваясь, велела порваться, или свече горевшей погаснуть, или б в окошко, которое я открыл, велела воробью влететь, обещая ей за то не только свободу, но и награждение, но она от всего отреклась. Потом я ее увещал, чтоб покаялась и правду сказала. На оное она сказала, что хочет лучше умереть, нежели, отпершись, еще пытанной быть. И как ее твердо уверил, что не только сожжена, но и пытана не будет, тогда она сказала, что ничего не знает, а чарованье ее состояло в знании некоторых трав и обманах, что и достоверно утвердила. И потому оная в монастырь под присмотр сослана. Некоторые на финнов это превращение переносят, гл. 17, н. 38.
51. Будины. О сих выше, н. 19. О граде же оном Гелоне, где был, неизвестно, но, думаю, при Орели или при Ворскле, где леса есть, а за оною же до Крыма почитай нигде нет. По довольству ж рыбы близ Днепра должно быть, может, где ныне Переволочка. Озер же во всем том положении ни одного нет. Может, от сего града Гелона или от предела Гилы народ у Нестора гилы именован, гл. 21, р. 17.
52. Фермодонт, река в Кападдокии, текущая в Чермное море. Амазоны же видно, что тогда, из Сирии придя, нападение учинили, смотри в гл. 34.
53. Об амазонах все, что ни есть у древних сказывателей, многими баснями наполнено, как и здесь Геродот о переходе их из Каппадокии к Дону и совокуплении их со скифами невероятное рассказывает, ибо целому и немалому народу на одном корабле тогдашней величины никак так далеко перевестись было невозможно, а если бы их было даже 200, чего более на корабль вместить невозможно, то им с многолюдными скифами воевать было неудобно. Совокупление же их со скифами не менее баснословно, но думаю, что они из Каппадокии к Дону берегом, а оттуда к Волге перешли, как в гл. 36 показано, и Плиний их у Каспийского моря положил, гл. 14, н. 64. Но Геродот здесь довольно о языке их изъяснил, что не были ни скифы, ни сарматы, то не иначе как славяне, ибо других, кроме сих трех языков, в сей стране не было, как в гл. 9 и 33 показано.
54. Здесь явно о безбрачности амазонов басню оную опровергает и точно показывает, что жены, равно как и мужи, в войне упражнялись.
55. Дарий за Дон перешел. Это ошибка, ибо Страбон и другие точно рассказывают, что, и за Днестр не переходя, в пустыни Бесарабии войско погубив, возвратился. И сам Геродот, описывая его поход, о переходе Днестра и Днепра не воспоминает, да и удобности нет, чтоб с так великим войском в одно лето до Дона дойти, гл. 13, н. 25.
56. Реки, текущие от фиссагетов в Каспийское море, неизвестны, но можно думать, что текущие в Дон от Волги, о которых выше, н. 45, показано.
57. Выше, н. 55, явно, что Дарий за Днестр не переходил, и от него скифам или сарматам далеко к северу удаляться нужды не было.
Однако ж один народ другому уступая, к северу отдалялись и так, не без принуждения, оставив теплые и плодородные места, к самому северу поселились, и хотя Геродот скифами сих именует, но видим из древности и до сих пор все одного сарматского рода и языка, хотя о наречии, как выше, н. 25, о сарматах и о языке славянском сказано, что только в наречиях разнятся, гл. 41.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
СТРАБОНА СКАЗАНИЕ ИЗ ЕГО СЕДЬМОЙ КНИГИ
Страбона жизнь. Причина басен. Страбон знатный философ и историк, родом, Стрыковский рассказывает, был славянин, может, потому, что он в пределе славянском Каппадокии во граде Амазии родился, но в Лексиконе историческом показано, что был его род знатный из Креты, следственно, грек по происхождению. Он жил во время Августа и Тиберия, в глубокой старости в 25-м после рождества Христова умер, как Иохерс в Лексиконе ученых104 показал. Из его книг исторических, о которых он воспоминает, до нас ни одна не дошла, а только География в 17 книгах на греческом языке осталась и многими учеными изъяснена и печатана. Он, из-за многой его езды в дальние страны, частью по довольному знанию писал, но о сей стране, что к скифам, сарматам и пр. относится, видно, что по преданиям других, потому что в сии страны, из-за дикости народов, ездить и положения осмотреть, ни для чего еще наведаться удобности не было, а принуждены неправедно сказывающим верить. Так он о германцах, гораздо более близких и о которых чрез войны с римлянами несколько более известно было, говорит, что о них только до Ельбы несколько известны, а за Ельбой уже никто не бывал, хотя известно, что Август оное до Ельбы и далее морем описывать посылал, гл. 24, н... И потому не дивно, когда у сих столь мудрых людей неясности и невероятности баснословные находятся. Однако ж можно сказать, что у него гораздо меньше басен, нежели у последовавших. Он сию книгу начинает так:
А. Дунай – величайшая река. Тирогеты. Герман обычаи. Гишпанию, галлические и италианские народы и близлежащие острова описав, следует нам остальные части Европы показать. Излагая по порядку, остаются еще страны к востоку от Рена реки даже до Танаиса (Дона) и Меотийского, а также между Адриатическим морем и по левую (западную) сторону Черного моря к югу даже до Греции и Пропонтида, окруженные рекою Истром (Дунай). Сия река течет посреди всех сих государств и больше всех рек в Европе почитается. Источник ее в последних краях Германии, а текучи на восток, впадает в Черное море близ устий Тира (Днестр) и Борисфена (Днепр), от оных к полуденной стороне. От Истра к северу за Реном и Кельтикою живут галлические и германские народы даже до бастарнов, тирогетов и Днепра (1). От Истра на юг лежат Иллирик, Фракия и с ними вкупе кельтические и другие народы даже до Греции. (Далее после этого описывает Германию не лучше, как ныне о жилищах и поступках татар знаем).
В. Боиорская пустыня. Венделиты. Боиорская пустыня доходит до Паннонов (2), на высоких местах большею частью живут гелветы, венделиты (3) и норики (4), даже до Альпийских гор.
Кимбры. Наводнение. Котел златый. О кимбрах некие весьма худо, а другие вероятнее описуют, что они не из-за того по разным местам ходят и грабительством пропитания ищут; что якобы из острова, в котором они прежде жили, потопом изгнаны, но другие и до сих пор на старинных местах живут (5), которые недавно Августу кесарю котел золотой посвященный в дар прислали, прося у него дружбы и прощения, и, получив желаемое, в дома возвратились.
104
Иохерс. Иёхер Христиан-Готлиб (Iocher Christian-Gottlieb, 1694-1758), немецкий лексикограф, составитель лексикона Allgemeines Gelehrten Lexicon (4 тома. Leipzig: Gleditsch, 1750-1751). Первые два тома его вышли при жизни Татищева и имелись в его библиотеке.