Страница 125 из 129
1. При родах какие обряды у предков наших употреблялись, о том древние наши писатели не воспоминают, ныне же современные у нас частью для всех одинаковые, частью специфические. Общее принимание или повивание, омовение и родильной молитвы давание и пр., оно из древности. Разность же с другими в том состоит, что когда жену к родам схватывать станет, то у нас некоторые весьма прилежат оное утаить, чтоб никто не сведал, думая, якобы в утаении легче родить может. Напротив, другие нарочно к тому людей более созывают, как мне то неоднократно в Швеции видеть случилось. Не упоминаю того, что при родах знатных государей многие вельможи духовные и мирские, доктора и лекари в самом том покое присутствуют и более пользы, нежели в утаении и уединении, оказывают, и особенно искусный лекарь при тяжком ходе дела более, нежели бабка, нужен. Для сего в некоторых государствах учреждено, что повивальной бабкою без испытания от докторов и достаточного наставления, а особенно в великих городах, никто быть не может. В Париже и на других знатных местах милостию и тщанием государей специальные госпитали для неимущих рожениц, обучения бабок, лекарей и докторов устроены. К тому же для знания обстоятельств рождения многие изрядные книги напечатаны.
У грузинцев, когда время родить приспеет, посадят роженицу среди избы на ковре, и несколько мужчин, войдя к ней, с саблями в руках машут и стращают, пока не родит, думая, что из-за стращания легче родить.
У калмыков случилось мне видеть при роженице в кибитке было несколько духовных, которые часто и лекарями заодно бывают, женщин же не много призывают. Около кибитки по поставленному белому знаку множество народа собирается, поют и кричат, и чем знатнее роженица, тем более людей сходится и с великим шумом ожидают рождения, причем хозяин, если имеет, довольствует пищею, и вином, и чиганом.
У татар, чувашей и черемисов ничего особенного нет, но в тихости женщины родят. О скифских же и фракийских обрядах при рождении ниже из Геродота показано.
2. У нас же роженицам червонные приносить есть обычай древний, думаю, взят от евреев или из-за того что Христу волхвы злато принесли. Для того, как скоро жена родит, посылают к приятелям известить, однако ж многие благорассудные, поставляя оную повестку за просьбу приноса от других, ни к кому, кроме ближних родственников и свойственников, не посылают, однако ж к знатным и сильным в правлении и без зова несут.
У римлян такой обычай в употреблении был, что день рождения своего каждый ежегодно праздновал и в оный от своих приятелей подарки получал, Тит Арбитер Петроний295, гл. 30, что и ныне почти у всех христиан делается. Но в христианстве вместо того многие празднуют день духовного рождения, т. е. крещения, которое именины зовут, поскольку при крещении имя нарицается, о чем ниже, н. 4.
3. О давании родильной молитвы взято от евреев, но при том есть такое суеверие у некоторых, что всех случившихся в том покое людей или прежде даяния молитвы вошедших, хотя никак к роженице не прикоснувшихся, думают считать оскверненными и необходимым считают оным молитвою от попа очиститься.
В Поморье, как мне многие сказывали, где деревни от церкви отдалились и попы либо из-за дальности расстояния, либо из-за лености, не хотя далеко для того ехать, молитвы с упоминанием имен тех, которые при том были, наговаривают в шапку, и посланный, принесши в ту избу шапку, вытряся, всех очистит. Но ныне это запрещается.
4. В наречении имени было бы благорассудным в зависимости от страны толкование, ибо всякий здравомыслящий может разуметь, что имя различает только одного человека от другого и никакого таинства в себе не заключает, подобно как все разные вещи по-разному называются для того, чтоб их в произношении и разумении различить и не мнить одну за другую, например, слыша рассказываемое о Богдане, не думать об Иване или Ярославе. И всяк, свое имя слыша, по привычке разуметь может, что то его только, а не кого иного касается. Древний для всех народов обычай имена давать своего языка, как например у славян все государи и простых людей имена были славянские, такие как Багряна, Бажен, Бела, Богдан, Боголеп и пр., как здесь роспись приложена. Потом, когда государи у нас учинились варяги или финны, то имена их языка давались, такие как Рюрик, Олег, Ингорь и пр. Точно так же римляне сначала латинские, а потом греческие имена давали, также и у греков такое же видим. И ныне во многих или большей части народов собственного языка даются и значение названий оных всяк разумеет, но к тому присовокупилось коварство и суеверие, а именно:
5. Некоторые обманщики выдумали внушать нерассудным, якобы в имени некоторое таинство заключается, и суть этого такова, что из оного некоторые будущие приключения хотят познать и дают временное имя, кое якобы не есть уже настоящее имя, чему верить немало охотников находится. К тому многие другие обстоятельства вымыслили, о чем точнее скажу: 1) имя то только настоящее, которое при рождении, 2) попом, 3) по святцам, во имя святого данное, и пр., чего все никакого основания в законе не имеют, следственно, ни нужными, ни противными закону назваться не могут. И не было б нужды отвечать безумцу по безумию его, как Соломон учит, но поскольку из таких безделиц другие большие, как из малого семени древо злости великое вырастает, потому я их упомянул. На 1-е мы весьма много свидетельств имеем, что имена не при рождении, но после людям в возрасте от обстоятельств давались, у евреев например имя нарицалось при обрезании, обрезание же уставлено на восьмой день, следственно, не при рождении. Потому и в христианстве принято на восьмой день крестить и имя наречь. У нас обычай был при рождении имена давать, и давались славянские, как например Нестор, о князях говоря, именует «княжеское имя», например, Владимир, Ярослав, Святополк и пр., а при крещении давали другие имена по святцам, такие как Василий, Георгий, Михаил и пр., и князи более первым именем звались, а последние для многих и вовсе неизвестны, как в части II показано. Некоторые славяне по два имени, по святцам и славянское, воедино слагая, детей нарицали, как например Петромир, Павлослав, Андреесвят, Любомария и пр., но это не закон. Видим же, что некоторые христиане по святцам, как странноязычные, не принимали, гл. 32, н. 21. В язычестве у нас имя давалось при подстригании волос на седьмом году, как ч. II, н. 61, 232, 258, 272, 496 и пр. показано. Многие свидетельства имеем от древних, что имена в возрасте переменялись и новые от обстоятельств давались, а прежде данные отменялись, так апостолы из Симона – Петр, из Савла – Павел, Варфоломея имени вообще не объявлено, только отечество, ибо оное значит сын Фоломеев. Что же касается тех, которые от градов или жилищ их именованы, как например Роман, Киприан, т. е. римлянин, киприянин, вдова святого, апреля 4, не все ли сии в возрасте, а не при рождении даны? Что же разумеем о монахах, которым у нас всегда при пострижении имена переменяют и последним, а не первым поминаются? Некоторые от суеверия при крещении имена другие дают и первое таят, веря что, якобы, не ведая подлинного имени, чародей не может ему ничего учинить, и на молитве, а более при обручении надобно, конечно, первое имя сказать, так же, как если бы Бог не знал о нем по другому имени. И других подобных тому безумных рассуждений множество. Мы же видим, что у нас имена некоторых святых переведены на славянский, как например августа 1 числа у римлян София и ее 3 дочери Фидес, Спес и Харитас, у нас Вера, Надежда и Любовь именованы. Это всяк рассудит, что последние нам вразумительнее, нежели латинские, еврейские и греческие.
6. На 2-е, кто имеет власть имя наречь, видим из древности, что одного только отца власть в том, а не попа или иного кого. Сему во свидетельство наречение имени Иоанна Крестителя, Лука, гл. 2, что ни священник, ни мать власти не имели, но спрашивали отца Захария, который нарек, и хотя оное им странным казалось, но принуждены были последовать обычаю и оставить на повелении отцовом. Однако ж это не противоречит закону, когда отец из предпочтения кому соизволит и даст власть имя сыну наречь, а так как священников из-за их благоговения, или из-за старости, или за чин почитают, то более оным, а иногда кумовьям или иным предпочтенным на волю именовать дают. Есть же некоторых суеверных мнение, что посылают на улицу, и кто первый навстречу попадется, то по его имени нарицают, а некоторые в кумы таких призывают, думая, что чрез оное младенец будет долголетен. Я это приметил у разных иноверных русских подданных народов, что просят других из почтения перед ними имя наречь. Случилось мне 1723-м, едучи чрез башкир, остановиться в доме у знатного татарина, когда у него одна жена сына родила. Он, придя, меня просил, чтоб я новорожденному имя нарек. Оного я назвал Удалец и ему чрез переводчика, что сие значит, растолковал, и татарин был весьма тем доволен. Оный Удалец в 1744-м приезжал с другими в Астрахань с торгом и называл меня по их обычаю отцом. У калмыков, черемисов и мордвы есть тот же обычай, что о давании имени младенцу отцы других просят, и так как часто случается, что проезжающие русские нарицают, то между ними много имен русских. Мне же случилось у вотяка сына видеть, названного Тердинат, и когда я спросил, кто ему имя дал, то объявили, что ехавшей на заводы немчин, из чего я понял, что оный сказал имя Фердинанд, но они испортили. Следственно, разуметь можем, что, кто бы имя ни нарек, власть на это есть только у отца.
295
Петроний Арбитер Тит (Petronius Arbiter Titus, ум. 67 н. э.), римский писатель. Автор сочинения «Satyricon», отрывки которого были напечатаны в 1709 г. в Лейдене с примечаниями Петра Бурмана (Peter Burma