Погибший Мир

Блейд сжал губы, подавляя возглас изумления. Идрана! Та самая, из отряда которой он похитил Вайалу. Итак, грабитель встретился с ограбленным… Он почувствовал, как по спине бежит холодок. Глаза женщины расширились — несомненно, она тоже узнала его.

Однако она быстро справилась с удивлением и усмехнулась, обнажив ровные белые зубы:

— О, да это же мой таинственный чужестранец! Давно мне хотелось узнать, кто ты и куда пропал. Ну, теперь дорога у тебя одна — на кол, для устрашения птиц и беглых рабов.

Не дожидаясь ответа, женщина развернулась и вышла из сарая. Блейд услышал, как она начала громко отдавать распоряжения патрульным и покрикивать на фермерш; ей не нравилась их медлительность.

Его связали — умело и быстро; потом вытолкали из сарая и посадили на тяжелую неуклюжую повозку, в которую была запряжена шестерка серовато-синих быков. После этого бреггани вытащили из сарая Нуга, который все еще оставался без сознания, подняли его и, раскачав, словно мешок с зерном, швырнули на дно телеги.

Предводительница забралась на передок и что-то приказала женщине, сидевшей на месте возницы; та крикнула, щелкнула кнутом, и неуклюжий экипаж медленно тронулся с места, окруженный стражей. Сидя позади распростертого на соломе сенара, Блейд наблюдал, как ферма постепенно растворяется в темноте.

Повозка упрямо громыхала по дороге — до тех пор, пока небо над степью не начало светлеть. Наступил рассвет, и Идрана велела становиться на отдых. Бреггани ее отряда, скинув шлемы и сапоги, опустились на землю; некоторые достали сыр и хлеб грубого помола и начали неторопливо подкрепляться. Предводительница слезла с повозки и пару раз обошла вокруг нее, чтобы размять ноги. Она не сняла шлем, не прикоснулась ни к еде, ни к питью, ее покрытое пылью лицо казалось высеченным из камня.

Через полчаса Идрана снова построила своих воительниц, и отряд тронулся в путь, сопровождаемый окриками возницы, лязгом оружия и тоскливым скрежетом колес. Бреггани шли без остановок почти весь день; к тому времени, когда край солнечного диска коснулся горизонта, они выглядели словно серые привидения и брели, с трудом передвигая ноги.

Начало смеркаться, когда повозка повернула к ровной, заросшей травой поляне, обрамленной приземистыми густыми деревьями, меж которых струился ручей. Было жарко и душно, стояло полное безветрие, и Блейд подумал, что ночью может грянуть гроза. Небо, однако, оставалось чистым.

Отряд остановился; странник с интересом наблюдал, как бреггани натягивают полотнища конических палаток и готовят площадку для костра. Они действовали быстро и умело, напомнив ему воительниц иного мира, безмерно далекого, скользнувшего ярким фантомом по реке времени и канувшего в прошлое. Меотида… Его третье странствие! С тех пор минуло больше семи лет, но мог ли он забыть беломраморный город над синим морем, бешеный скок коней и вьющиеся по ветру волосы прекрасных всадниц?..

Он протер глаза кулаками и повернулся к Нугу.

— Нуг-Ун здоров?

Сенар пришел в себя еще до полудня, но выглядел мрачным и молчал, не делая попыток заговорить. Теперь, поглядывая на суетившихся женщин, он буркнул:

— Нуг-Ун думать.

— О чем же, мой друг?

— Нуг-Ун вспоминать всех плохих сенаров, всех злых самок и голокожих, которых он убить. Хорошо! Много убить! Теперь самки убить Нуг-Уна…

Блейд приподнял бровь, похоже, его волосатый приятель готовился к встрече с вечностью.

Бреггани закончили устройство лагеря и вернулись к повозке. Они вытащили из нее Нуга, поочередно развязали ему руки и ноги и распяли сенара меж четырьмя вбитыми в землю кольями. Блейд с тихим ужасом наблюдал за ними. Не собирались ли воительницы поиздеваться над дикарем, а затем прикончить его?

Нет, кажется, они не питали таких кровожадных намерений; привязав сенара к кольям, женщины отошли от него. Некоторые направились к роднику, смыть дорожную пыль, другие устроились отдыхать на поляне. Две воительницы, сторожившие у повозки, жестами приказали Блейду вылезать. Он выпрямил затекшую от долгой неподвижности спину, потянулся, спустил ноги на землю и без возражений направился к палаткам. Конвоиры подвели его к стоявшему поодаль небольшому полотняному шатру и, попрежнему жестами, велели лезть внутрь. Веревки с него сняли.

Скользнув в палатку, странник без особого удивления обнаружил там Идрану, восседавшую, скрестив ноги, на кожаной подушке. Тусклая свеча, укрепленная в медном подсвечнике, бросала бледный желтоватый свет на ее утомленное лицо; черные волосы были распущены. Заметив, как глаза пленника обшаривают шатер, она усмехнулась, вытащила из-под подушки нож и положила на свои круглые обнаженные колени.

— У меня есть вот это. Но ты силен и ловок, и сумеешь справиться со мной без оружия… — она помолчала. — Так вот, помни о своем приятеле, привязанном снаружи. Кажется, он тебе не безразличен? — Усмешка Идраны стала язвительной. — А может, ты один из тех, кто, как повествуют легенды, способен любить только другого мужчину?

Лицо Блейда было непроницаемым.

— Женщины мне больше по вкусу, — заметил он — Но этот дикарь — мой друг и помощник. Он верно служит мне, и я не хотел бы его лишиться.

— Странное отношение к дикарю… к животному… Этого я не понимаю.

— Может быть, ты находишь это странным лишь потому, что в Брегге давно забыли о верности и дружбе?

Улыбка погасла на лице женщины.

— Не играй словами, чужеземец! Я — Идрана, воительница из клана сестер Меча. Стоит мне шевельнуть пальцем, и твой вонючий приятель попадет на кол. Ясно? — Блейд молча кивнул. — Вот и хорошо. Теперь мы можем поговорить и попытаться понять друг друга. Я…

Она замолчала, снаружи полога раздались шаги. Плотный занавес за спиной Блейда отлетел в сторону, и две бреггани втащили объемистый бурдюк с водой. Они как будто не спешили выходить, мешкая и с любопытством рассматривая пленника, но Идрана так грозно глянула на них, что женщины стрелой вылетели из палатки. Вероятно, она привыкла помыкать подчиненными, подумал Блейд. Опасная женщина, очень опасная. Но — женщина! Это внушало определенные надежды.

Странник бросил взгляд на Идрану: наклонившись, она стягивала свою тунику. Фигура у нее была безупречной, тело — крепким, налитым; под холеной кожей играли сильные мышцы. Отшвырнув пропыленную одежду, женщина потянулась к бурдюку.

— Твои женщины будут молчать? — Блейд многозначительно покосился в сторону входа.

— Даже под пыткой. Все они — из клана Меча, и прекрасно знают, что я их вознагражу.

— Вознаградишь? Каким же образом? И когда?

Идрана подняла бурдюк и плеснула воду на плечи и грудь. Влага заструилась вниз, поблескивая в тусклом свете; на темных твердых сосках повисли крупные капли, и женщина передернула плечами. Полные груди ее колыхнулись, капли сорвались вниз; Блейд облизнул внезапно пересохшие губы. Глядя прямо ему в лицо, Идрана усмехнулась и ответила:

— Скоро. Когда сестры Меча придут к власти.

Она провела по лицу мокрой ладонью, наклонила бурдюк, и вода тонкой струйкой полилась на бедро. Ноги у нее были длинные и стройные. Блейд вдруг понял, что ему все труднее не спускать взгляда с ее лица. Женщина изогнула стан, и груди ее опять волнующе затанцевали.

— Чего же хотят сестры Меча? — спросил странник внезапно охрипшим голосом.

— Я же сказала — власти. — Теперь они лила воду на живот; капельки искрились на темных завитках лона.

— Власть — не самоцель, — буркнул Блейд.

— Клан Меча получит власть над Храмом Жизни и всей Бреггой, а я стану командовать войском… поведу в лес тысячи бреггани… — Вода струилась по ее ягодицам, стекая вниз и впитываясь в сухую землю. — Мы очистим леса от вонючих дикарей! Они будут работать на полях и ломать камень, как положено скоту!

Идрана вылила остаток воды на ноги и выпрямилась — обнаженная, с поблескивающей смуглой кожей.

— Ты, чужеземец, самый странный человек из всех, кого я встречала… — на ее тубах появилась томная улыбка. — Как тебя зовут? Мне надоело беседовать с безымянным.