Страница 121 из 121
Второй роман этого сборника был задуман в конце лета 1923 года, по завершении работы над фантастической книгой «Трест Д.Е. История гибели Европы». Уже под старость Эренбург заметил, что «…в „Жанне“ отдал дань романтике революционных лет, Диккенсу, увлечению фабульной стороной романов и своему (уже не литературному) желанию писать не только о тресте, занимающемся уничтожением Европы, но и о любви».
«Любовь Жанны Ней» написана в сентябре―ноябре 1923 года в берлинском кафе «Ислам» («…в маленьком турецком кафе, где восточные люди суетясь сбывали друг другу доллары и девушек. Я выбрал эту кофейню, столь непохожую на роскошные кондитерские западного Берлина, за непонятный говор, за полумрак, за угрюмость. Там каждое утро я встречался с моими героями»). 3 октября 1923 года Эренбург сообщал своему близкому другу поэтессе Елизавете Полонской: «Пишу роман „Любовь Жанны Ней“, сентиментальный, „настоящий“ роман с любовью, двумя убийствами, одной казнью, бегством, слепой, злодеями и прочим. Мне кажется, что это хорошо. Во всяком случае, ни над одной книгой после „Хуренито“ я не сидел с такой радостью».
Действие этого одновременно сентиментального и остросюжетного романа происходит в краях, которые Эренбург хорошо знал — в Восточном Крыму, Москве, Париже, Берлине.
Главные герои — подпольщик Андрей Лобов и юная француженка Жанна Ней. Их случайные встречи в Москве, а потом в Крыму — завязка сильной любви и завязка романа. Потом по заданию Коминтерна Андрея отправляют во Францию; там в результате хитрой интриги его арестовывают по обвинению в убийстве. У Андрея было алиби — ночь убийства он провел с Жанной. Но сказать об этом он не может и гибнет. Для Жанны любовь меняет и смысл, и содержание жизни.
Две грани литературного дара Эренбурга — лирика и сатира — не могли существовать одна без другой. Поэтому лирические главы — роман о всепоглощающей любви! — соседствуют с сатирическими.
Лирические страницы романа написаны поэтом. Не случайно главному герою он дал имя Андрей — так звали и главного героя романа в стихах «В звездах», написанного в 1918 году (Эренбург тогда еще не ощутил тяги к прозе и писал сюжетные вещи в стихах). В романе любовь — фатальная сила, перед которой бессильно все. Почти все герои — ангелы и злодеи. Нельзя сказать, чтобы образы главных персонажей оказались полнокровными — злодеи всегда смачны, ангелы, как и подобает ангелам, немногоцветны. (Эренбург впоследствии считал, что увлеченность Диккенсом сыграла с ним плохую шутку: «…нельзя писать о большевике, занимающемся подпольной работой в 1920 году, как о диккенсовском герое, которого сажали в долговую тюрьму, где он пил портер и шутил с тюремщиками».) «Положительные» герои, да и вообще Москва в «Жанне» (в отличие от «Курбова») — сугубо романтичны, они — главным образом функции (в этом смысле — роман не столько о любящих, сколько о любви).
Сатирические персонажи написаны с блеском — и великий писатель Жюль Лебо, которого «любит весь Париж и не любит никто» (откровенная пародия на Анатоля Франса), и начальник тюрьмы, и владелец сыскного бюро Раймонд Ней, и адвокат Амеде Гурмо, и, конечно, смачный злодей Халыбьев. (В фильме «Любовь Жанны Ней», который в 1927 году в Берлине на киностудии УФА поставил Георг Пабст, Халыбьева сыграл Фриц Расп. «Он выглядел доподлинным злодеем, и, когда он укусил руку девки, а потом положил на укушенное место вместо пластыря доллар, я забыл, что передо мною актер», — вспоминал Эренбург. Этот фильм и сейчас появляется на киноретроспективах. В нем замечательно удался Париж — он снят не в павильонах, как, увы, все крымские сцены, а въявь.)
В романе есть много незабываемых эпизодов и описаний, сохранивших для нас живые черты времени, — Крым времен Гражданской войны, увиденный глазами несчастного обывателя, омытый весенним ливнем Париж — тот, что Эренбург называл «мой Париж», его любимые Монпарнас, Люксембургский сад…
По-русски последний раз «Любовь Жанны Ней» издали в 1928 году (в то время тиражи русских и зарубежных изданий этого романа были рекордными для Эренбурга). С тех пор «Любовь Жанны Ней» не переиздавалась. Даже читатели почтенного возраста, несомненно слышавшие от своих родителей об этой книге, могут теперь прочитать ее.
Ранняя проза Ильи Эренбурга (а то, что это именно эренбурговская проза — вопреки отмеченным влияниям, будь то Белый или Диккенс, — несомненно) возвращается к читателю. Вместе с ней картина русской литературы XX века становится ярче и объемней.