Страница 5 из 43
Теперь, валяясь на пропотевших циновках — в Пещерах тоже было жарковато, — Блейд предавался мрачным раздумьям. Еще неделя-другая, и он, пожалуй, распечатает тот потаенный уголок своего мозга, где хранился код возвращения… Сама мысль об этом была нестерпимой, ибо означала поражение. Да, поражение! Ричард Блейд попал в ситуацию, с которой не смог справиться, и сбежал! Помимо того, существовала масса других обстоятельств, по которым он не хотел возвращаться. Тайна оставалась нераскрытой; он так и не добрался до Юга, не выяснил, кто скрывается за двойной линией Великого Болота -селги, люди или иные существа, пришельцы со звезд или аборигены этого мира. Еще была Лидор… Он обещал вернуться, а Ричард Блейд никогда не нарушал слова, данного женщине. Да и старый целитель Арток бар Занкор, и верный Чос, и славный хайритский вождь Ильтар Тяжелая Рука тоже кое-что значили! Не хотелось бы отбыть восвояси, не повидавшись с ними…
Наконец, был еще и он сам — вернее, его ладное, крепкое, молодое тело и лицо, в котором уже ничего не оставалось от Арраха Эльса бар Ригона. Если бы он мог забрать все это с собой, в Лондон, в подземелье под Тауэром -самый ценный приз, который он когда-либо привозил из своих странствий по мирам Измерения Икс! Увы, это было невозможно…
При всех тяготах последнего месяца Блейд мог отметить и кое-какие положительные моменты. Скажем, сон его никто не тревожил, попытки вторгнуться в его разум прекратились. Скорее всего, после последнего провала Хейдж вынашивает какуюнибудь новую идею… не подозревая и том, что еще немного, и яблоко само упадет с яблони.
Он шумно вздохнул, чувствуя, как его тело покрывает испарина. Под двухсотфутовым щитом скалы было не так жарко, как на Поверхности, но все же камень даже ночью оставался нагретым до двадцати семи — двадцати девяти по Цельсию. Днем температура повышалась еще на три-четыре градуса. Правда, можно было сбегать окунуться в озеро… Господи, что бы он сейчас отдал за бифштекс и кружку холодного пива!
За циновкой, загораживающей вход, послышалось осторожное сопенье, потом в камеру Блейда просунулась голова. Кто-то из молодых… подросток, которого Бур использует на посылках… как его — Квик, Квок, Квак? Блейд никак не мог запомнить.
Квик-Квок-Квак, от великого почтения втянув носом воздух, хрипло произнес:
— Бур послал… Ты идти, смотреть мясо!
Придется идти смотреть мясо — то есть пленников. Как ни крути, он был третьим человеком среди айритского клана, занимая почетное место после Бура, вождя, и Касса, дряхлого колдуна. Но Касс по большей части только заговаривал раны; его уже не интересовали ни женщины, ни даже мясо, которое он не мог разжевать из-за отсутствия зубов.
Блейд поднялся, застегнул на талии пояс с кинжалом, влез в плетеные из коры сандалии и направился к выходу. КвикКвок-Квак, подобострастно изогнувшись, отвел циновку в сторону, затем потрусил следом — в качестве почетного сопровождения.
Пленники, десяткой шесть, были уже построены на берегу, между котлом и дровяным складом. Неведомо по какой причине, лишайник над этим местом люминисцировал сильнее всего, и хитрый Бур всегда разглядывал здесь новое пополнение, решая: кого — в котел, кого — в племя. На этот раз немедленная смерть чужакам не грозила, ибо трупов после ночной битвы было предостаточно. Их уже разделывали в отдаленном углу огромной пещеры, и Блейд старался не смотреть в ту сторону.
Почесывая волосатый живот, под которым свисал огромный пенис — не меньше, чем у носорога, как всегда казалось Блейду при виде этого чудовищного инструмента, — вождь неторопливо прохаживался вдоль шеренги пленников в сопровождении десятка воинов с дубинками. Ему надо было выбрать двенадцать самцов и пять самок, чтобы возместить потери в недавнем бою. Блейд во время этой важной операции выполнял роль советника и ассистента.
Он подошел и встал рядом с вождем, возвышаясь над ним на целую голову. Бур повернулся к нему всем корпусом; мощные мышцы перекатились под клочковатой рыжей шкурой, когда вождь вытянул лапу в сторону шеренги.
— Ты смотреть, Блей, смотреть хорошо! Вот это… это — не мясо! Это — хорошо! Это — сильный, толстый… Блей хочет?
Отсутствие родов, спряжений и склонений в языке айритов делало речь вождя несколько путаной. Блейд проследил направление вытянутой руки Бура и мысленно охнул. Ему опять предлагали самку! Все правильно — крепкую толстую самку с грудями, отвисавшими до пупа.
— Толстый, очень-очень толстый, — продолжал нахваливать свой товар Бур, и кончик его пениса дрогнул от вожделения. — Блей и этот толстый -хорошо! — он облизал пересохшие губы.
Блейд отрицательно покачал головой.
— Нет. Бур и этот толстый — хорошо, очень хорошо! Бур — вождь, Бур — первый, Бур брать самый-самый толстый!
Бур огорченно вздохнул, подарив, тем не менее, толстой самке многообещающий взгляд.
— Другой? — вежливо поинтересовался он, поведя лапой вдоль шеренги, в которой было не меньше половины женщин. — Блей хочет другой?
— Нет. Все самый толстый — Бур. Остальные — мясо.
Ему нелегко дались эти слова, хотя он ничего не мог изменить. Конечно, все остальные — в котел. Иного исхода не существовало.
— Блей — хорошо? — сказал вождь с явно вопросительной интонацией. Нахмурив лоб, он построил более сложную фразу: — Блей — здоров?
— Блей — здоров! — подтвердил предмет его отеческих забот и, вырвав у ближайшего стража дубинку толщиной с руку, ловко переломил ее о колено. -Блей здоров как стая орангутангов! Но это не значит, что он будет жрать обезьянье мясо и заваливать этих вонючих самок!
Бур, смущенный потоком незнакомых слов, произнесенных вдобавок на английском, смущенно почесал темя. Все-таки этот Блей ненормальный! Не хочет самку! Правда, к нему, к вождю, проявляет полное почтение… Конечно, Бур выберет самок, половину руки… или даже больше… Мяса — вдоволь, и можно прокормить еще пару-другую женщин…
Он мотнул головой, приглашая Блейда проследовать вдоль шеренги.
— Бур, Блей идти, смотреть дальше. Смотреть хорошо! Выбирать!
Два предводителя сделали несколько шагов, потом Бур остановился и ткнул кулаком в челюсть крепкого кривоногого парня.
— Это! — Затем он критически осмотрел соседа избранника, покачал головой и вдруг оживился — следующей стояла толстая молодая самка. Вождь ткнул ее тоже. — Это? — он вопросительно посмотрел на Блейда.
— Это, это! — подтвердил его ассистент. Что ж, выглядели эти троги не хуже всех прочих.
Еще несколько шагов.
— Это, это, это, это! — кулак вождя работал без перерыва. Блейд вел подсчет.
Они подошли к концу шеренги.
— Это, это, эт…
— Хватит! — Блейд положил ладонь на волосатое плечо, — Рука… половина руки… и два! — свои вычисления он сопроводил наглядной демонстрацией: растопырил перед физиономией Бура пальцы обеих рук, потом -одной, потом показал еще два пальца.
Вождь в раздумье поскреб отвислую нижнюю губу.
— Два? — спросил он, в свою очередь показывая два пальца, — Два -толстый? Хорошо?
— Хорошо, — согласился Блейд. Кто он такой, чтобы возражать вождю, если тому угодно увеличить свой гарем еще на пару самок? В конце концов, они хотя бы будут избавлены от котла!
Он сделал шаг вперед и увидел темные молящие глаза, странно живые и блестящие на неподвижном обезьяноподобном лице. Юноша, почти подросток… Коренастый, но крепкий и сильный; длинные руки с цепкими пальцами свешиваются едва ли не до колен, сквозь курчавый, еще редкий мех проглядывает коричневая кожа, губы довольно тонкие — для трогов, конечно. Но главное — его взгляд! Этот парень хотел жить — в отличие от остальной толпы живого мяса, примирившегося со своей участью. Такое желание подразумевало и более тонкие чувства… во всяком случае, можно было надеяться, что они существуют.
Блейд резко остановился и ткнул юношу кулаком в челюсть — точно так же, как Бур.
— Это!
Вождь, презрительно скривившись, оценил его выбор.
— Нет толстый! — вынес он вердикт, — Нет хорошо! Мясо!