Страница 11 из 18
С каждым днем возрождается способность много читать. Я влезаю в книги, радуясь встрече с каждой. Я читаю и раздумываю, как много книг делает нас слабыми, убивает в нас энергию, оправдывает бесконечные компромиссы, пугает печальными судьбами! Когда подобное сеет большой и настоящий мастер слова, все это представляется едва ли не правдой, единственной жизненной правдой — оправданием уступок воли и себя. И в музыке я вдруг разглядел много слезливого и безропотно тонущего перед злом.
Почему столь часто торжествует зло? Оно коварней, идет недозволенными путями, приспособленней к борьбе? Я отнюдь не фетишизирую феномен воли. Я сознаю и социальный характер зла. Однако я искренне убежден: злу нельзя уступать. Везде и всюду ему надо противопоставлять энергию поведения и великую жизненную стойкость. Всякая уступка злу утяжеляет не только твою жизнь, но умножает тяготы всех.
…Теперь после работы и всех дел я на велосипеде качу в Строгино и загораю. Но каков искус — рядом река! Искупаться бы! Я креплюсь неделю-другую — и забираюсь в воду, потом повторяю это на второй, третий день… Я плаваю всего 3–4 мин, однако на пятый день меня поражают суставные боли. Опять ноги то в огне, то в холоде, и ночами с удвоенной злобой «плавит» лихородка. Правда, боли унимаются в три недели. Я прокаливаю себя солнцем — и они слабнут, слабнут…
Поначалу я ополаскиваюсь дома совсем теплой водой: около 27 °. Месяц за месяцем я остужаю ее. Я раздеваюсь и ополаскиваю над ванной руки, плечи, грудь, ноги. Когда я ошибаюсь и вода охлаждается чрезмерно, организм отзывается болями на две-три ночи. Я отступаю и несколько повышаю температуру. После процедуры жестко, до горения, растираюсь полотенцем. Чтобы избежать ошибок, я измеряю температуру воды. Граница, за которой, как правило, наступают срывы, колеблется около 19 °. Эта температура, конечно, не впечатляла. Что рядить, мне любая вода, как говорится, в погибель. И все же я не поверю, будто это навсегда! Вздор! Я буду «отжимать» эту температуру ниже и ниже. И будет так, как я хочу! Все верну!
Часто после обливаний меня знобит, и я не могу согреться. От ополаскиваний шеи я отказываюсь: безбожно застуживаются и болят мышцы — шею невозможно повернуть, опять в тисках на недели и месяцы. Со временем я так наловчился, что определял температуру без градусника с ошибкой в 1–2 °, а больше мне и не нужно.
Люди стареют и слабнут не только из-за прожитых лет, но и из-за лени. Постепенно усталость от работы и забот понуждает отказываться от развлечений молодости, в том числе и купаний. Люди вообще сужают круг интересов: работа, семья, телевизор, врачи, а солнце, вода — лишь в отпуск, да и то не обязательно. Дело, конечно, не в одной лишь обременительности забот и работы: уходит молодость, исчезает потребность в движении, укореняется робость, а тут еще и оговорки, скидки на возраст, который в данном случае совершенно не при чем. Набирает силу физическое вырождение, а с ним утрачиваются многие иные драгоценные свойства. А ведь купание не только развлечение и баловство, это едва ли не самое могучее средство оздоровления. Крутая смена температур воздуха и воды, облучение солнцем, плавание сообщают большую устойчивость организму, ее не добудешь и в самых патентованных лекарствах и месячном безделии в санатории.
Наше лето — куцее и чаще всего дождливое и холодное. Настойчивость и последовательность позволяют купаться все летние месяцы — до самой осени. Надо не лениться и пойти на речку или озеро даже тогда, когда солнце скрылось, уже прохладно, а может быть, и накрапывает дождь. Тогда не будет плохих дней — все годятся. Со временем вырабатывается привычка, а с ней появляются удовлетворение и радость. И все это оборачивается весьма заметным прибавлением здоровья и — самое важное — вообще жизненного тонуса. Только нельзя решать дело махом — в неделю, месяц. В этом случае неизбежно разочарование. Надо приучать себя исподволь, в несколько сезонов, уступая поначалу холодным и дождливым дням. Я все это осознавал, но дотянуться не мог. Я завидовал всем, кто мог бездумно броситься в воду и плыть. Ведь это счастье! И шагать по городу, не беспокоясь ни о чем, тоже счастье!
Переболев столь сурово в недавние годы, я все же не в состоянии правильно оценить все, что стряслось. Я все измеряю мерками молодости и прежних возможностей. Что значит окунуться в воду на 5 мин, когда в молодости я плавал без перерыва по 3–4 ч? Я исхожу из былых представлений, но ведь после болезни я совершенно другой! С каким же трудом усваивается эта мысль! Я не хочу признавать власть лет! И почему я должен признавать ее, если я иду к возрождению!
Верю: я все верну и буду сильным, неутомимым до последних дней! Я не знаю, сколько проживу. Долголетие — весьма приятное дополнение к жизни, но не оно главное. Во всяком случае, я стараюсь не для него. Прожить хозяином себе, до последнего дня сильным и неутомимым — вот моя цель! О том я мечтал, когда терпел от болезни и так трудно разгонял свои тренировки, отрабатывал режим и множество прочих правил. О том мечтаю и поныне.
…В августе я пересматриваю тренировку. Я основательно прибавляю число наклонов, включаю новые упражнения и с ними — гантели в 6, 8, 10, 12 кг. Я рассчитываю увеличением нагрузки энергичней способствовать приспособлению организма к работе и движению вообще. Теперь тренировка поглощает уже более часа. Иначе я не смогу сделать все нужные упражнения.
Нет ничего более полезного для восстановления и залечивания суставов, чем упражнения с небольшими тяжестями — гантелями.
Ослабленность и непрочность суставов не то чтобы огорчает, а сбивает с толку. Почти любое натуживание грозит травмами. К тому же суставы разболтаны, особенно левый — коленный.
К сентябрю в плечевых, локтевых суставах и запястьях возникает устойчивая боль. Я крутовато начал, я все мерил мерками прошлого, а превратился в развалину. Я полагал превозмочь боль и все ждал приспособления суставов — оно не наступало. Около года несносно ныли локти. После боль растворилась и бесследно исчезла.
Кисти тоже очень долго метили неприятные травмы. Я терпел, В бытность мою атлетом там вылезали суставные грыжи. Обычно запястья бинтуют и затем терпят. И я по привычке терпел. Впрочем, ничего другого не оставалось. Отказаться от своих упражнений я не мог. Без нагрузок суставы и мышцы склонны к вырождению. Снижать тяжести не имело смысла, гантели и без того являлись пустячными для моих упражнений…
Кисти окрепли лишь к исходу второго года тренировок. Они стали ничуть не хуже, чем в годы, когда я поднимал мировые рекорды. Боль в плечах унялась гораздо позже — к четвертому году. Но до сих пор ночами я улавливаю ее в глубинах суставов. Иногда боль будит и заставляет искать положение удобнее. Слов нет, восстановлению суставов препятствовали воспалительные процессы из-за ошибок с закаливанием холодной водой по Кнейппу. Но так или иначе, а я добился выздоровления.
Как бы мы себя ни чувствовали, любые наши системы без упражнений имеют склонность к вырождению. Природа рассчитала организм на довольно жесткий режим работы — совсем недавно только это обеспечивало выживание. Физическая бездеятельность — «достижение» последних десятилетий, природа не успела внести поправки в организм. Она конструирует нас для жизни, полной физических нагрузок, следовательно, движений самого разного свойства. Поэтому безделье более опасно, чем чрезмерная работа. Вообще бездеятельность можно рассматривать как своего рода добровольное умирание…
После многих лет это оказалось первое более или менее здоровое лето для меня. Без сомнения, я поправлялся. Каждый месяц даже столь кислого лета смягчал и уреживал головные боли, приливы крови к голове, тошноты, головокружения. Обозначились и дни, когда я чувствовал себя совершенно хорошо, четко и ясно мыслил.
Освоение тренировок стало возможным лишь благодаря психотерапии самовнушением и самое главное — обработка формулами воли склонности к нарушениям мозгового кровообращения.