Наследство Бар Ригона

Он на миг приподнялся в стременах, окинув взглядом неширокую долину. Дела имперской армии шли неважно. Воины эдората уже захватили высотки на обоих флангах, и все стамийцы, похоже, были перебиты. Теперь отряды вражеских лучников вместе с метателями дротиков нависали над четвертой, резервной линией айденитов, забрасывая ветеранов стрелами, копьями и камнями. Сколько они еще выстоят под обстрелом? В любом случае щиты можно было считать потерянными — значит, на долю ксамитской фаланги останется вдвое меньше работы.

В центре и на левом фланге имперские орды медленно отступали под натиском закованной в бронзу пехоты врага. Оттуда доносился яростный грохот мечей и секир о щиты и шлемы, стоны раненых, яростные крики айденитов и протяжный торжествующий вопль — боевой клич фаланги.

Ильтар яростно закрутил франом над головой, потом вытянул клинок в сторону центра. Бар Нурат нуждался в немедленной помощи, и восемь хайритских сотен устремились назад, мимо подковообразного кургана и заполненных стрелами возов. Когда всадники проносились вдоль линии фургонов, три десятка возничих начали швырять им туго увязанные пучки; воины ловили их на скаку -руками или крючьями франов. Сзади раздавался монотонный посвист стрел и лязг арбалетных пружин — две патарские сотни старались проломить бронзовую стену истерзанного, потерявшего половину бойцов ксамитского отряда.

Глухо взвыла труба, и задние ряды большой фаланги развернулись навстречу северянам, предотвращая удар с тыла. Вероятно, здесь командовал более опытный военачальник он либо встречался раньше с хайритами, либо следил за только что разыгравшейся схваткой. Воины в первой шеренге опустились на колени, скорчившись за щитами и прикрывая ноги солдат во втором ряду; те держали свои щиты на уровне груди. Опоясанный двойной сверкающей полосой металла, ксамитский строй ощетинился сотнями копий. Одни были вытянуты на восемь футов — чтобы не подпускать всадников слишком близко; другие, торчавшие на вдвое меньшее расстояние, были готовы нанести смертельный удар. Никто, даже тренированный хайритский боец, не сумел бы пробиться сквозь внешний слой этого частокола, уворачиваясь одновременно от выпадов копий, поджидавших на полтора ярда дальше. Вряд ли хайритов можно было победить таким способом, но остановить — несомненно. И Ильтар, видимо, уже понял это.

Его предостерегающий крик был повторен сотниками, и все же несколько горячих голов, попытавшихся пустить в ход франы, повисли на ксамитских копьях. Отряд промчался вдоль фронта фаланги, выбивая стрелами о ксамитские щиты громоподобную лязгающую мелодию. Каждый всадник со второго седла успел выстрелить трижды, но Блейд, по-прежнему замыкавший колонну со своими оссцами, видел, что эти залпы принесли нападавшим немного пользы. Упали три-четыре десятка фалангитов — из самых неосторожных или несчастливых; их место тут же заняли другие бойцы.

Теряя время и темп атаки, хайриты развернулись для второго захода — с тем же результатом. Ильтар начал новый поворот. Либо он тянул минуты, судорожно выискивая способ, как пробиться через этот смертоносный частокол, либо не мог смириться с тем, что уже понял Блейд — северян остановили! Безусловно, они владели и свободой маневра, и полем — всем полем, кроме той его части, где стояли эти невероятно упрямые ксамиты.

Пять передних шеренг большой фаланги продолжали перемалывать джейдские орды, теснимые с востока вторым отрядом. Со спины своего тарота Блейд видел, как падали всадники, телохранители и адъютанты, окружавшие бар Нурата; и вместе с ними клонились к земле, втаптывались в кровавую грязь айденские вымпелы. Вот черный жеребец полководца вскинулся на дыбы, оскалив зубы в агонии, потом рухнул на бок. Похоже, Нурату не выбраться… Нет, он вскочил, уже со щитом на плече, подхваченном из рук умирающего солдата, и теперь медленно пятился назад, отбивая мечом жалящие острия копий. До него было с полсотни ярдов — непреодолимый путь, перекрытый всей толщей ксамитской фаланги, — и Блейд заметил, какая дикая ярость искажала обычно холодное и сумрачное лицо стратега.

Ильтар, видимо, ничего не мог придумать. Фланговый обход представлялся бесполезным — с боков ксамитов прикрывала все та же двойная бронзовая стена щитов. Теряя честь воина, хайритский вождь был вынужден бессильно следить, как расправляются с его нанимателем. Да, теряя честь, свою и Хайры, ибо ему платили золотом именно за эти драгоценные мгновения боя!

Когда колонна северян повернула в третий раз, Блейд, выбрав подходящий момент, выбрался из строя и направил Тарна к пегому шестиногу кузена.

— Повозки! — закричал он, перекрывая лязг сыпавшихся на щиты фалангитов стрел, — В каждую — десяток с франами и десяток стрелков! А потом пустим их туда! — Блейд рубанул ладонью в сторону несокрушимого ксамитского строя.

Ильтар понял мгновенно.

— Отличная мысль! Бери свою сотню и действуй! — Уже на скаку, резким посвистом созывая оссцев, Блейд обернулся и успел разглядеть, как на лице вождя мелькнула улыбка, а с губ словно слетело обычное: «Умный Эльс! Хитрый Эльс!» В следующий миг Ильтар уже раздавал приказы, сбивая отряд тесным клином, нацеленным в самую середину ксамитского фронта.

Возы грохотали, возницы нещадно настегивали зверей бичами, стараясь набрать разбег на расстоянии двухсот ярдов, отделявших фалангу от серповидного холма. Блейд, и в спешке не потерявший головы, забрался во второй фургон; первый, по его расчетам, скорее всего завязнет в пробитой бреши, а он хотел сохранить максимальную свободу маневра. Придерживаясь одной рукой за высокий борт и сжимая в другой фран, он посмотрел назад -его всадники мчались следом, все — в передних седлах, поскольку половина бойцов перешла в повозки. Чос, свято соблюдавший инструкцию беречь Тарна, а заодно — и свою шкуру, скакал, как было велено, в самом хвосте колонны.

Блейд довольно улыбнулся. Да, хайриты умели действовать быстро! А их шестиноги развивали просто невероятную скорость! С того мгновения, как он вымолвил Ильтару первое слово, и до удара о бронзовую стену фаланги вряд ли пройдет больше пяти минут! Еще тридцать ярдов… двадцать… десять… Сейчас возы врежутся в ксамитский строй…

И они врезались.

Первая пара зверей протащила фургон почти в самый центр вражеского войска, давя и калеча людей; там он и застрял, словно крохотный форт, стиснутый такой плотной массой живых и умирающих фалангитов, что даже чудовищные усилия двух шестиногов не могли продвинуть его ни на дюйм. За ним по кровавому следу ринулись остальные возы и осская сотня; затем — большая часть всадников Ильтара. Бойцов Дома Сейд он отправил громить третью фалангу.

Хайриты стреляли в упор с повозок и седел; сверкали франы, дикий рев разъяренных таротов смешивался с грохотом копыт, молотивших по доспехам, лязгом оружия и криками умирающих воинов эдората. В этом сражении не было раненых; фалангиты стояли так плотно, что каждый удар клинка, каждая стрела, каждый оборот окованных железом колес нес смерть. Гибельная брешь в теле фаланги все расширялась и расширялась, стройные шеренги распадались на отряды из ста-двухсот бойцов, потом — на группы из десятков отчаянно обороняющихся людей, наконец — на кучки, в которых было не больше трехпяти солдат.

Но они продолжали сражаться! Они не просили пощады! Бросив длинные пики, бесполезные в ближнем бою, обнажив мечи и прикрываясь своими огромными щитами, ксамиты пытались взять кровь за кровь — тарота ли, человека, не важно; казалось, каждый из них стремился умереть, хоть раз погрузив клинок в тело врага. Но это удавалось им редко. Лишенные монолитной спаянности строя, они были беззащитны перед потоком стрел и свистящей сталью северян; один за другим они падали в траву, сами подобные траве, скошенной безжалостными ударами.

Блейд не считал, скольких он убил в тот день. Когда пространство вокруг повозки покрыли трупы в обагренных кровью доспехах, он перепрыгнул с борта в седло Тарна и вытащил притороченный к луке длинный меч. Так, с франом в правой руке и мечом в левой, он и кончил этот бой, обнаружив, что рубить уже некого; тех же, кто избежал ударов его клинков, милосердно пристрелил Чос. Патары и сейды добивали остатки меньших фаланг; айденские ветераны, взобравшись на гребни окрестных холмов, ожесточенно резали полуголых пехотинцев Ксама; потрепанные джейдские орлы, растянувшись поперек долины неровной шеренгой, отлавливали и приканчивали бегущих; охранявшие обоз стамийцы, ала за алой, скрывались в боковых проходах, преследуя тех, кто пытался найти спасение в лабиринте холмов.