Страница 8 из 11
– Почти, – неохотно призналась я, – вообще-то я работаю в редакции газеты.
Решив, что и дальше темнить смысла не имеет, я достала свою визитку и подала ее Лоли. Та взяла, прочитала, кивнула головой, но ничего больше не сказала. Я задумалась, потом вспомнила еще кое-что и спросила:
– Ты случайно не знаешь такого толстого очкастого дяденьку по имени Клаус? Он работает фотографом, вроде как для «Плейбоя». Носит часы на цепочке и думает о себе, что он приехал из Англии.
– Клаус, – она задумчиво выпустила сигаретный дым вверх, – конечно, знаю, кто ж его не знает? Клаус – это песня… Чуть было не добавила: моего сердца! – снова рассмеялась она и с интересом взглянула на меня. – А он же был здесь, вышел как раз перед тем, как ты сорвалась и помчалась.
Лоли потушила сигарету и сказала, пожимая плечами:
– Я почему-то сразу подумала, что ты рванула за ним. Если ты ищешь Майкла, тебе, конечно же, нужен Клаус.
Я едва не выругалась вслух, только хорошее самовоспитание удержало меня от этого.
– Его студия почти напротив кафе. Он там и живет, – добавила она, – две пластиковые витрины, между ними такая же дверь, вывески нет.
Почти минуту я переваривала подаренную информацию, потом до меня стало доходить, куда исчезла эта женщина. Вот тут уж я наплевала на приличия и прошептала несколько выражений.
– Расслабься, – Лоли наклонилась вперед и погладила меня по руке, – если хочешь, зайди сейчас. Не думаю, что ты им помешаешь.
– Нет, спасибо, – я встала и, попрощавшись с Лоли, вышла из кафе. Я резонно прикинула, что если Клаус с этой женщиной пошли к нему домой, то я могу появиться в неподходящий момент и со мною разговаривать никто не захочет.
Ночь еще не опустилась на город, и я подумала, что для дружеского визита время еще нормальное и простительное. Поймав такси, я поехала к дому Майкла.
Дом, в котором он жил, я видела только один раз и при ярком свете дня, поэтому и не сразу узнала его. Видя мои сомнения, шофер, наверное, подумал про меня что-то не то, потому что, когда я вышла из машины, он не сразу отъехал. Пришлось, чтобы не привлекать внимания и не напрашиваться на излишние приключения, пойти по направлению к дому.
Подойдя совсем близко, я уже не сомневалась и вошла в подъезд. Поднявшись на второй этаж, я прислушалась, потом позвонила в дверь. За ней было тихо. Я достала ключ и принялась, по возможности не производя шума, открывать дверь. Замок открылся. Я легко толкнула дверь и вошла. Ключ я, разумеется, вынула, затворила за собою дверь и, пошарив рукой по стене слева, затем справа, нашла выключатель. Поколебавшись, я щелкнула им.
В двухкомнатной квартире Майкла опять никого не было. Меня это начинало раздражать. Свинство какое, второй раз прихожу – и снова некому рассказать мне о новых тенденциях в живописи.
Я прошла по всем помещениям, везде включая свет, попутно уже подробно знакомясь с местными условиями. Здесь было удивительно чисто, никакой неаккуратности. Не верилось, что Майкл жил один. Как я заметила, мужчины не предрасположены класть все на свои места и сохранять хотя бы видимость порядка.
Полазив по шкафам, я не обнаружила женских вещей. Я вообще ничего не обнаружила, что дало бы мне отправную точку для размышлений. Возможно, если судить по небольшому количеству пыли на мебели, Майкла не было несколько дней. Однако это было верно, если он убирался каждый день. А если вел себя, как и должен вести нормальный мужик, то, возможно, он ушел только сегодня. В обоих случаях он может вернуться в любое время.
Я решилась ждать и похозяйничать немного. Поставила на кухне чайник. Потом, пройдя из интереса по спальне, еще раз с острым приступом зависти поглядела на широченную кровать под розовым покрывалом и, выйдя, устроилась в гостиной.
Гостиная представляла собой смесь жилой комнаты и мастерской художника. Небольшой журнальный столик, стоящий посередине гостиной, был окружен деревянными раскладными креслами пляжного типа. Около книжных полок, занимавших правую стену, стоял мольберт с незавершенным пейзажем. На втором столе, у противоположной стены, полностью перепачканном красками, лежали шпатель, кисти, тюбики, листы бумаги и картона. Здесь же притаился старый черный телефонный аппарат. Я сняла трубку и убедилась, что он работает. У окна в левом углу на тумбочке стоял телевизор.
Я сидела в кресле, листала какой-то альбом и чувствовала, что мне здесь нравится.
Чайник вскипел, я заварила чай. Потом набрала домашний номер телефона Маринки.
– Ты где?! – сразу же выкрикнула она.
– На квартире у брата Яблокова, – ответила я ей.
– А-а-а, – протянула Маринка и осторожно спросила: – И как?
Я рассмеялась:
– Никак. Я открыла дверь, можно сказать, отмычкой и теперь жду, когда появится хозяин, – насчет отмычки я пошутила, но эффект это произвело.
– Вот это да, – уважительно отреагировала Маринка, – а ты знаешь, мы выяснили про эту машину, – вдруг сообщила она и затараторила, словно боясь, как бы я ее не перебила, – Сергей Иванович позвонил знакомым в ГИБДД, а потом и Виктор тоже пошустрил по своим каналам.
– Машину угнали со стоянки и пока еще ее ищут, – предположила я.
– В общем, да, – ответила Маринка, – но хозяин машины числится художником-оформителем в дизайнерской фирме «Большой салют», а эта фирма…
– Входит в «Апрель», – не смогла промолчать я.
– Верно.
– Они долго торчали под окнами редакции?
– Я уходила, они еще были там, – засмеялась Маринка.
Все это было интересно…
Поговорив с нею еще несколько минут, я закончила разговор. Мы с Маринкой порешили на том, что я буду ей звонить каждый вечер и каждое утро.
Подошло время чаепития. Начав с одной чашки чая и одной сигареты после нее, я подумала и решила не сдерживать своих страстей и устроила маленький разгром маленьким продовольственным запасам Майкла. Так, ерунда: ударила по печенью, обнаруженному в одном из кухонных шкафчиков.
Время подкатывало к одиннадцати – от хозяина не было и намека на его существование. У меня имелась возможность для спокойного размышления, и все меньше и меньше мне нравилось это дело: слишком много непонятного собралось вокруг него. Я заканчивала уже третью сигарету, когда неожиданно зазвонил телефон. Подойдя к запачканному рабочему столу, я подумала и на четвертом звонке взяла трубку, произнеся в нее:
– Алло!
После нескольких секунд мертвого молчания короткие гудки известили меня, что со мною разговаривать не желают.
И не очень-то хотелось! Я взяла телефон и перенесла его на пол ближе к креслу, к которому уже успела привыкнуть. Включила телевизор – старенький безобразный «Рекорд» – и снова открыла художественный альбом. Это были рисунки Памелы Смит.
Примерно через двадцать минут телефону надоело молчать, и он снова подал голос. Повторилось все до мелочей. Я из какого-то озорства опять подняла трубку после четвертого звонка, и опять на мое «Алло!» получила короткие «пи-пи-пи».
Я положила трубку и зевнула. Время перестало идти и начало тянуться. Как-то сама собой возникла мысль отсюда не уходить и сделать вид, что я тут в засаде – это объяснение на случай утро-раннего возвращения Майкла. Авось не выгонит без завтрака.
Я посмотрела на окно и только сейчас обратила внимание, что не задернула его занавесками. Боже мой, я же не у себя дома! Ну как я могла быть такой неосторожной – напротив ведь еще одна пятиэтажка!..
Я медленно привстала с кресла, медленно потянулась к шторам. Тут внезапно со стуком упала на пол моя зажигалка. Когда я курила, сидя в кресле, то положила ее на колени, и она, естественно, от моего движения свалилась. Не доведя до конца упражнение со шторами, я нагнулась за зажигалкой.
Что произошло вслед за этим, я сразу и не поняла. И вообще, это было как будто не со мной.
Что-то сверху защелкало, и на меня посыпалась мелкая пыль. Честно говоря, я сначала подумала про насекомых, пауков каких-нибудь. Стряхивая с волос нежданные сюрпризы, я настолько резво шарахнулась влево, что преодолела пределы окна и едва не свалила мирно бубнящий «Рекорд». Тумбочка под ним задергалась, и я, продолжая вытряхивать из волос мусор, поддержала телевизор второй рукой. Наконец я взглянула на потолок над окном. С него явно ничего упасть не могло… Тогда, вытянув шею и не отпуская телевизор – грохнется еще чужая вещь и объясняй потом Майклу, что это было досадное недоразумение! – перевела взгляд с потолка на окно и несколько секунд непонимающе смотрела на кривой ряд круглых дырочек в стекле.