Темная связь (сборник)

Раздосадованный моей суетностью, Кряжимский сокрушенно покачал головой.

– Сергей Иванович, – шутливо погрозила я ему пальчиком, – вспомните, что вы только что говорили о присущем журналистам тщеславии? Ну, есть такой грешок, не скрою. Я бы даже сказала, не тщеславие, а нормальная конкуренция. Почему бы не блеснуть? Подумайте сами, ведь это дополнительное число читателей. Люди подумают: уж если такая фифа, как Авдеева, дает интервью «Свидетелю», значит, стоящие ребята работают в этой газете.

– Все это хорошо, – продолжал упираться Кряжимский, – но как сам Валерий прореагирует на твое предложение? Очень сомнительно, что он, зная о крутом нраве своей хозяйки и учитывая ее неприязнь к прессе, захочет рискнуть своей репутацией в фирме, да что уж говорить – своей работой.

Я призадумалась.

– А если с ним договориться, что я не буду представляться как журналист и, только наладив хороший контакт с Авдеевой, раскрою свои карты? – настаивала я.

– Ну и упрямая же ты, Бойкова, – со смесью досады и уважения посмотрел на меня Кряжимский, – ты что же это, вынешь из сумки свой «Никон» и станешь ее фотографировать, задавать ей вопросы? Да она просто вышвырнет тебя, и все!

В глазах Кряжимского опять появилось тревожное выражение.

– А если у меня будет в сумке диктофон и я вызову ее на разговор, на доверительную беседу?

– Так все равно мы не сможем опубликовать это интервью без ее согласия… Оставь эту затею, Оля.

В голосе Кряжимского начала сквозить занудно-отеческая, нетерпимая для меня интонация мудрого, но чересчур осторожного наставника.

– Ну, это мы еще посмотрим. Так Валерий не…

– Нет, насколько мне известно, у него с мадам Авдеевой исключительно деловые отношения. Он очень способный менеджер, хорошо знает маркетинг, умеет налаживать контакты…

– Что-то не заметила, – язвительно сказала я.

– Ну-у, – воскликнул Кряжимский, – вы оба молодые, ершистые, и потом, знаешь, – он лукаво сощурил глаза, – мне кажется, ты ему понравилась. Просто он не хотел показывать этого. Подростковый комплекс, – изрек напоследок просиявший оттого, что нашел такое удачное, такое научное определение, Сергей Иванович.

– Тем лучше, – не отступала я, – я предложу составить ему компанию на эту вечеринку, а за это…

– Но одного мужского интереса мало, чтобы он решился пойти тебе навстречу, на карту поставлено слишком много, – сказал Кряжимский.

– Да дайте мне договорить, Сергей Иванович, – почти возмущенно воскликнула я, – мы предложим ему не оплачивать рекламу… В награду, так сказать.

– Ну, Бойкова, ты даешь! – вытаращил на меня глаза Кряжимский, – что это за манипуляция?

– Владелица газеты – я? – с веселым вызовом спросила я.

– Ты, – настороженно произнес Сергей Иванович.

– Значит, сама могу решить этот вопрос, – жестким тоном сказала я.

Ну вот, сейчас начнется…

Что? – спросите вы.

Дело в том, что сознание моей частичной беспомощности и неопытности – это как бальзам на душу Кряжимского. Все мы грешны, грешен и он. Очень ему нравится, когда я лишний раз даю ему понять, что я без него как без рук, что он незаменим, и не будь его, еженедельник перестал бы существовать. Не то чтобы он жаждал помыкать мной или постоянно стремился поставить под вопрос мою самостоятельность, но очень переживал, когда я как бы напоминала ему о его должности и обязанностях, о его заместительстве. Все это выглядело так, словно он хотел узурпировать мои права, а я с высокой трибуны отстаивала их. Вот это и было для него неприятней всего.

Только на этот раз я не угадала: Кряжимский не стал мне ничего выговаривать, он просто обиделся или сделал вид, что обиделся.

– Поступай как знаешь, – сказал он и отвернулся.

Я не стала его успокаивать: придет время – разберемся.

Оставив Кряжимского в кабинете, я оделась и вышла на улицу. Приближения праздника по лицам прохожих и по состоянию города не чувствовалось.

Я вспомнила время, когда атмосфера этого праздника начинала ощущаться за несколько дней до его наступления. Конечно, я тогда была совсем маленькой, но точно помню суетливость и деловитость людей, шныряние их по магазинам в поисках необходимых продуктов для праздничного стола, украшенные улицы и дома…

Здание, где располагалась администрация «Чайной розы», находилось, как и любое другое уважающее себя заведение, недалеко от центра. Улица Казачья, носившая в застойные времена довольно странное название – улица Двадцать лет ВЛКСМ, в основном была застроена купеческими домами начала века, которые после реконструкции служили офисами богатым фирмам и компаниям. В одном из таких домов – двухэтажном особняке со стенами толщиной в метр – разместилось совместное предприятие «Чайная роза». На входе, перед массивной дубовой дверью, мерз охранник. Поинтересовавшись, к кому я направляюсь, он посмотрел мое служебное удостоверение и объяснил, как найти кабинет Кирсанова.

Внутренняя часть здания, начиная с вестибюля, была отделана по европейским стандартам и выдержана в пастельных тонах. Я поднялась на второй этаж по широкой лестнице, покрытой ковровой дорожкой, повернула налево и остановилась перед дверью с табличкой: «Кирсанов Валерий Владиславович. Коммерческий директор». Стукнув пару раз в дверь, я открыла ее.

– Разрешите?

– Входите, – неуверенно произнес Валерий Владиславович, поднимая голову от стола.

Видимо, не ожидал так скоро опять увидеть меня.

Нацепив на лицо виноватую улыбку, я неторопливо прошла мимо стеклянных стеллажей, уставленных продукцией фирмы, и опустилась в кресло для посетителей. На Кирсанове был отличный коричневый в тонкую полоску костюм, его владелец явно заботился о своем внешнем виде. Впрочем, он являлся, можно сказать, лицом фирмы, так как директриса не жаловала своим вниманием корреспондентов.

Немного придя в себя за время, пока я шла до его стола, Кирсанов достал из пачки «Парламента» сигарету и прикурил ее, откинувшись на спинку кресла.

– Чем могу служить? – спросил он не слишком любезно.

Я, в свою очередь, достала свой любимый «Винстон» и молча зажала сигарету губами. Дождавшись, когда он наклонится ко мне и поднесет свою позолоченную зажигалку «Зиппо», я посмотрела ему в глаза.

– Хочу извиниться перед вами, Валерий Владиславович, – произнесла я, выпустив дым. – Я была не слишком любезна и, надо сказать, без всяких на то причин. Как вы верно подметили, – добавила я, – я еще слишком молода. Но, чтобы вы меня правильно поняли, не считаю это оправданием своей резкости.

«Кажется, неплохо, – подумала я, закончив свою тираду. – Если я все правильно рассчитала, он сейчас должен тоже заняться самобичеванием, а там и до взаимопонимания недалеко».

– Ну что вы, – его холодные серые глаза несколько оттаяли, как я и ожидала, – я тоже немного погорячился.

– Чтобы окончательно загладить свою вину, – произнесла я, широко улыбнувшись, – я предлагаю вам разместить рекламу в «Свидетеле» на ваших условиях. Что вы на это скажете?

– Это было бы великолепно, – на его губах заиграла улыбка. – Только…

– Вы что, сомневаетесь, в моих словах? – шутливо нахмурилась я.

– Нет, что вы, – воскликнул Кирсанов. – Только я должен вам сначала кое-что объяснить. Наша компания выпускает новую линию женской косметики – комплекс кремов по уходу за кожей лица, и мы хотели бы дать не маленькое объявление, а рекламу на целую страницу в течение месяца. Не будет ли для вас это слишком разорительно? – Нет, – ответила я, не моргнув глазом. – Больше того, я готова разместить вашу рекламу бесплатно, – и добавила, выпуская тонкую струйку дыма: – Если вы окажете мне небольшую услугу.

– Буду рад, – с готовностью ответил Валерий Владиславович, но в его глазах появилась настороженность.

– Ловлю вас на слове, – улыбнулась я. – Значит, вы выполните мою просьбу?

– Если это будет в моих силах.

– Хорошо. – Я сделала небольшую паузу и стряхнула пепел с сигареты. – Я знаю, что вы завтра приглашены к своей начальнице…