Колокола Киртана

Блейд согласно склонил голову, и Святой Отец бросил на него быстрый взгляд.

— Ты уверен, что это — все? Безопасность и мое благоволение? Ты не хочешь золота, замков и земель в покоренных странах? Я мог бы сделать тебя королем…

— К чему, Святой Отец? — глаза Блейда остановились на драгоценной утвари, заполнявшей полки буфета. — Золото, при моих талантах, не проблема… Что касается замков и земель, то их не заберешь с собой. Я ведь говорил, что рано или поздно уйду.

— Ты мог бы остаться. Такой ценный чело… гмм… демон…

— Даже демоны не всегда вольны выбирать, Святой Отец.

С минуту Сарс Датар размышлял.

— Значит ли это, сын мой, что ты подчиняешься высшей власти?

— Безусловно — как и все в мире сем.

— И это — власть Вечного Огня?

— В конечном счете — да. Но я — лишь ничтожная пылинка в его отблесках; меж мной и Святым Огнем стоит великое множество могущественных персон.

— Значит, есть люди, которые сильнее тебя? Которым мы должен подчиняться?

— Скорее истинные демоны, чем люди, — Блейд ухмыльнулся, представив физиономии Лейтона и Дж. — Демоны такой силы, перед которой моя — ничто.

— Вот как? Это хорошо, — заключил Святой Отец. — Значит, ты сознаешь величие власти.

— Конечно. Сознаю и преклоняюсь перед ней.

Когда Святой Отец ушел, Блейд поднялся и начал в задумчивости мерить трапезную шагами. Зал выглядел небольшим и уютным. Несмотря на строгую иерархию, царившую в теократическом Киртане, в каждом монастыре было несколько таких помещений, предназначенных для совместного вкушения пищи. Правда, собирались в них по чинам: отдельно — служки, воины Святой Стражи и младшие братья, отдельно — высшее духовенство, любившее трапезовать в тиши и покое.

Убранство личной трапезной Святого Отца поражало роскошью. Стены, обшитые темным резным деревом, плавно переходили в стрельчатый потолок; темно-багряный ковер на полу мерцал и переливался золотым узором; стол и кресла, обтянутые кожей, были инкрустированы пластинками красной яшмы и родонита; камин, сложенный из гранитных плит, сверкал чеканными бронзовыми накладками в форме языков пламени. Но главным украшением зала служил буфет. Тут громоздились золотые блюда, подносы и кувшины, вазы из горного хрусталя, серебряный сервиз с чернью, достойный Букингемского дворца, подсвечники с тремя рожками, чаши и кубки.

Кубки! Они были настоящими произведениями искусства, и каждый приближенный к Сарсу Датару иерарх имел свой, с особой отделкой, из которого вкушал вино во славу Вечного Огня и его наместника на земле. Кубок же Святого Отца по богатству, изяществу и величине превосходил все прочие, как и следовало ожидать. Вероятно, над ним потрудилась целая ювелирная мастерская плюс пяток гениальных резчиков по камню: стенки этого сосуда образовывали вставленные в тончайшую золотую оправу геммы из полупрозрачного огненного опала, изображавшие нагих девушек редкой красоты. Блейд, неторопливо оглядывая чашу, попытался отыскать среди трех десятков резных миниатюр хотя бы две одинаковые, но тщетно. Похоже, оригиналами неведомым художникам послужили Дщери Огня — иначе где бы они отыскали столько непохожих и удивительно прекрасных лиц. Он покачал головой и представил, как играет и переливается налитое в кубок вино; должно быть, это выглядело чарующе.

Что еще нужно этому Сарсу Датару? Богатство, красота, почет окружали его; он обладал властью и мог иногда пощекотать себе нервы какой-нибудь хитроумной интригой. У него был даже личный демон! Чего же еще? Странные существа эти властолюбцы, подумал Блейд: каждый грезит о божественном могуществе, и каждый умрет, когда наступит срок.

Второе испытание прошло великолепно. Старая башня, расколовшись напополам, взлетела в воздух, продемонстрировав магическое искусство демона Стали; теперь его карьера была обеспечена. У Святого Отца восхищенно блеснули глаза:

— Это потрясающе! Истинное Первородное Пламя, сошедшее на землю! — Он повернулся к Блейду, скромно потупившему очи. — Ты вполне заслужил пост военного советника, сын мой. Отдохни! Даю тебе три дня. Затем мы обсудим, чем еще ты можешь быть полезен истинной вере и ее смиренным служителям.

— Да, Святой Отец, — Блейд почтительно поклонился.

Итак, для начала он получил в награду маленький отпуск — стандартное поощрение, которым изредка баловал его Дж. Теперь ничто не мешало ему приятно проводить время; после утренних бесед с Сарсом Датаром он изучал обширную территорию Ластромского монастыря, инспектировал его подвалы и с тайным удовольствием встречался с молоденькой монахиней, такой милой, изящной и по-детски непосредственной.

Вскоре он выяснил, что Аста обладала живым умом и воображением; последнее, вероятно, и привело ее к мысли о самоубийстве. Слишком зримо представляла она все то, что последует за посвящением; девушки постарше, которые уже прошли через руки и постели многих иерархов, не скупились на детали. Неделя за неделей, месяц за месяцем эти сцены проплывали перед мысленным взором Асты, повергая ее в трепет. Разумом она понимала, что должна подчиниться, и вера ее, искренняя и чистая, требовала того же; но плоть не мирилась с доводами рассудка. Она была из тех женщин, что зреют медленно, годами накапливая нежность и душевную силу, чтобы в урочный час даровать эти сокровища избраннику — одному-единственному, призванному любить и оберегать ее всю жизнь. Да, она была такой, и ничего не могла с этим поделать! А значит, до появления в Ластроме демона Стали, у Асты Лартам существовала лишь одна возможность противостоять уготовленной судьбе — скрыться во мраке Бездны.

Приоткрыв глаза, Блейд искоса взглянул на девушку. Она сидела на земле, легко опираясь спиной о шершавый валун, один из множества обломков, загромождавших дно ущелья. Спуск сюда был не менее утомительным, чем предыдущий подъем, и они устроили пятиминутный привал у крохотного озерца, куда струился такой же крохотный прозрачный ручеек.

Встретившись со взглядом странника, Аста грустно улыбнулась, и Блейд почувствовал, что вновь тонет в бездонной синеве ее глаз.

— Пора? — тихо спросила она.

— Пожалуй, — он поднялся на ноги и подхватил арбалет.

Солнце уже стояло довольно высоко над головами беглецов, но стены этого нового каньона отбрасывали густые тени, спасавшие от зноя. Более того, тут был даже какой-то намек на тропу, вьющуюся в обход гранитных глыб и скал; узкая и едва заметная, она то терялась среди каменистых осыпей, то возникала вновь, выныривая из-под завалов.

Блейд, прислушиваясь, склонил голову к плечу: первый удар колокола, далекий и тягучий, разнесся в прозрачном горном воздухе, словно грозное напоминание об опасности. Аста вздрогнула и невольно шагнула к нему.

— Нам от них не уйти… — обреченно произнесла девушка, так тихо, что он едва расслышал ее шепот.

— Пусть себе звонят, — Блейд одернул куртку и взвалил на плечо мешок. — Мы нашли верную тропу и завтра в вечеру окажемся в Иторе. Может быть, послезавтра, — добавил он, поразмыслив.

— Если бы звон мог убивать как стрелы, мы были бы уже мертвы, — Аста глядела на север, откуда наплывали мрачные и торжественные звуки.

— Звон это только звон, детка. Стрелы «железных горшков» куда неприятнее.

Она покачала головой.

— Нет, ты не понимаешь, Ричар… В этот миг его слушает весь Киртан… все, все… и люди Сиркула тоже.

— Ну и что? Пусть слушают.

— Они молятся… просят, чтобы Вечный Огонь послал им удачу… направил на наш след…

— Вечный Огонь благосклонен к демонам, — Блейд постучал кулаком по ложу арбалета, — а эта штука посильнее молитв.

— И все же я бы помолилась…

— Не возражаю, детка. Вечному Огню приятней слушать твой голосок, чем бормотание горных дикарей.

Он двинулся по тропе, слыша, как девушка за его спиной шепчет что-то неразборчивое, протяжное. Сзади и справа поблескивала в лучах утреннего солнца вершина Тарри, и ее ледяная корона казалась гигантским сверкающим бриллиантом, купавшемся в прозрачном воздухе. Вокруг царило нерушимое спокойствие; лишь шаги беглецов да позвякивание стрел в колчане нарушали тишину.