Страница 73 из 90
Пакы же инъ брат, много болѣвъ, умре. И нѣкто же от другъ ему и губою отре его, и иде в печеру, хотя видѣти мѣсто, идѣже положитися хощеть тѣло любимаго имъ, и въпроси блаженнаго сего. К нему же отвѣща преподобный Марко: «Брате, иди, рци брату: “Пожди до утриа, да ископаю ти мѣсто, и тако отъидеши на онъ житиа покой”. Пришедъ же братъ глагола ему: “Отче Марко, азъ и губою отрохъ его тѣло, мертво суще, кому ми велиши глаголати?” Марко же пакы рече: «Се мѣсто, видиши, не докончано. Велю ти, иди, рци умершему: “Глаголеть ти грѣшный Марко, брате, пребуди еще сий день, и утро отъидеши ко желаемому Господу нашему. Донележе приготоваю ти мѣсто в положение, пришлю по тя”».
Потом другой брат, после долгой болезни, умер. Некто из друзей его отер тело губкой и пошел в пещеру посмотреть могилу, где будет лежать тело друга его, и спросил он о ней блаженного. Преподобный же Марко ответил ему: «Брат, пойди, скажи брату: “Подожди до завтра, я выкопаю тебе могилу, тогда и отойдешь от жизни на покой”». Пришедший же брат сказал ему: «Отче Марко, я уже губкой отер мертвое тело его, кому мне велишь говорить?» Марко же опять сказал: «Видишь, могила не докончена. И как велю тебе, иди и скажи умершему: “Говорит тебе грешный Марко: брат, поживи еще этот день, а завтра отойдешь к возлюбленному Господу нашему. Когда я приготовлю место, куда положить тебя, то пришлю за тобой”».
Пришедый же братъ, послуша преподобнаго, прииде в монастырь и обрете всю братию, обычное пѣние над ним съвръшающу. И ставъ у мертваго, и рече: «Глаголеть ти Марко, яко мѣсто нѣсть ти уготовано, брате, но пожди еще до утриа». И удивишася вси словеси сему. И егда сиа изрече братъ предъ всѣми, и ту абие прозрѣ мертвый, душа его възвратися во нь, и пребысть день той и всю нощь, отвръстѣ имы очи, и ничтоже глагола никомуже.
Послушался пришедший брат преподобного, и когда пришел в монастырь, то нашел братию совершающей обычное пение над умершим. Он же, став пред мертвым, сказал: «Говорит тебе Марко, что не приготовлена еще для тебя могила, брат, подожди до завтра». Удивились все словам таким. Но только что произнес их пред всеми пришедший брат, тотчас мертвый открыл глаза и душа его возвратилась в него, весь тот день и всю ночь пробыл он с открытыми глазами, но никому ничего не говорил.
Заутра же братъ онъ, приходивый прежде, иде в печеру, хотя увѣдѣти, аще мѣсто уготовано есть. К нему же рече блаженный: «Шед, рци умершему: “Глаголеть ти Марко — остави животъ сий временный и прииди на вечный, се бо мѣсто уготованно ти есть на приатие тѣлу твоему, отдайже Богови духъ твой, тѣло твое съ святыми отци здѣ положено будет в печерѣ”». Пришедъше же братиа вся, сиа изъглагола ожившему, и ту абие смежи очи свои и предасть духъ — прѣд всѣми, пришедшими посещениа ради его. И тако честнѣ положенъ бысть въ преди реченнемь мѣсте в печерѣ. И сему чюдеси вси удивишася: како словомъ блаженнаго оживѣ мертвый, и пакы повелениемъ его преставися.
На другой день тот брат, который ходил к Марку, пошел в пещеру, чтобы узнать, готово ли место. Блаженный же сказал ему: «Пойди и скажи умершему: “Говорит тебе Марко — оставь эту временную жизнь и перейди в вечную, вот уже место готово для принятия тела твоего, предай Богу дух свой, а тело твое положено будет здесь, в пещере, со святыми отцами”». Когда пришла вся братия, сказали это ожившему, и тот пред всеми, пришедшими посетить его, тотчас сомкнул глаза и испустил дух. И положили его честно, в предназначенном ему месте в пещере. И дивились все такому чуду: как по одному слову блаженного ожил мертвец и по повелению его снова преставился.
Пакы же ина два брата бѣста в томъ же велицѣмь монастырѣ Печерьском, съпряженна любовию сердечною от юности, единоумие имѣа и едину волю, еже къ Богу. Сии умолиста блаженнаго Марка, да имъ устроить мѣсто обще, и ту абие положена будета, егда Господь повелить.
Были еще два брата в том же великом монастыре Печерском, с юности связанные сердечной любовью, имели одни мысли и одни желания, обращенные к Богу. И умолили они блаженного Марка, чтобы сделал он им общую могилу, где бы лечь вместе, когда Господь повелит.
По времени же мнозѣ Фиофилъ, старий брат, отъиде нѣкамо потрѣбы ради; юный же разболѣвся, отъиде на онъ житиа покой, и положенъ бысть на уготованнемь мѣсте. По дьнехъ же нѣколицех прииде Феофилъ. Увѣдѣв же о братѣ, съжалиси зѣло и, поимъ нѣкиа съ собою, иде в печеру, хотя видѣти умершаго, гдѣ и на коемъ мѣсте положенъ бысть. Видѣвъ же его, положена на вышнемъ мѣсте, негодоваше и ропташе много на Марька, глаголя: «Почто еси здѣ положилъ его? Яко азъ старѣйши его есмь, ты же положилъ его на моемь мѣсте». Печерникъ же, муж смиренъ сый, кланяяся тому, глаголаше: «Прости мя, брате, съгрѣших к тебѣ». И сиа рекъ, глагола умершему: «Брате, въстани и дай же мѣсто неумершему брату, сам же лязи на нижнемъ мѣсте». И ту абие, словомъ преподобнаго, въста мертвый и ляже на нижнемь мѣстѣ пред всими приходящими. И бѣ видѣти чюдо страшно и ужасти полно.
Спустя долгое время Феофил, старший брат, отлучился куда-то по надобности; меньшой же разболелся и отошел на покой, в иную жизнь, и его положили в приготовленном месте. Через несколько дней возвратился Феофил. Узнавши о брате, он сильно горевал и, взяв с собой некоторых из иноков, пошел в пещеру посмотреть, где и на каком месте положен умерший. Увидав же, что его положили на верхнем месте, вознегодовал и роптал много на Марка, говоря: «Зачем ты положил его здесь? Я старше его, а ты положил его на моем месте». Пещерник же, человек смиренный, кланяясь ему, говорил: «Прости меня, брат, согрешил я перед тобой». И, промолвив это, сказал умершему: «Брат, встань и дай место неумершему брату, а сам ляг на нижнем месте». И вдруг по слову преподобного встал мертвец и лег на нижнем месте на глазах у всех пришедших. И видели все чудо страшное и полное ужаса.
Тогда же брат, роптавый и которавыйна блаженнаго положениа ради братня, припад к ногама Марковыма, глагола ему: «Отче Марко, съгрѣших, подвигнувъ брата с мѣста. Молю ти ся, повелѣ ему, да пакы ляжеть на своемь мѣсте». Блаженный же рече ему: «Господь отъятъ вражду межу нами. Се же сътвори роптаниа твоего ради, да не въ вѣкы враждовавъ, съблюдеши злобу на мя. Но и тѣло безъдушное являеть сущую любовь к тебѣ, подаваа тебѣ и по смерти старѣйшиньство. Хотѣхъ, да не изыдеши отсюду, да свое старѣйшиньство наслѣдиши, и в сий час здѣ положенъ бы былъ, но понеже неготовъ еси на исход, но иди, попечися о своей души, и по малехъ дьнехъ семо принесенъ будеши. Иже бо мертвых въставляти Божи дѣло есть, аз же человѣкъ грѣшенъ есмь. Но и се мертвы, бояся твоего досаждениа и моего укорениа, еже от тебѣ не тръпя, оставилъ ти есть полъ мѣста, обще вамъ уготованнаго. Богъ бо можеть въздвигнути его, азъ бо не могу рещи умершему: “Въстани”, и пакы: “И лязи на вышнемъ мѣсте”. Въспрѣти ему ты и рци, егда тебѣ послушаеть, якоже и нынѣ”. Сиа слышавъ, Феофилъ оскорбѣ зѣло от страшных словесъ Марковых и мнѣвъ, яко ту ему пад умрети, не ведый, аще доидеть до монастыря.
Тогда брат, роптавший и сердившийся на блаженного за то, как он положил умершего брата, припал к ногам Марка, говоря ему: «Отче Марко, согрешил я, подняв брата с места. Молю тебя: вели ему опять лечь на своем месте». Блаженный же сказал ему: «Господь пресек вражду между нами. Он сделал это из-за твоего роптания, чтобы ты не враждовал вечно и не хранил злобу на меня. Вот и бездушное тело показывает любовь к тебе, почитая и по смерти твое старшинство. Я хотел, чтобы ты, не выходя отсюда, воспользовался своим старшинством, и теперь же положен был бы здесь, но так как ты еще не готов к исходу, то иди, позаботься о своей душе, и через несколько дней сюда принесен будешь. Воскрешать же мертвых есть дело Божие, а я человек грешный. И этот мертвец, боясь твоей обиды и укоров мне, которые он не стерпел бы от тебя, оставил тебе половину места, приготовленного для вас обоих. Бог может поднять его, а я не могу сказать умершему: “Встань”, а потом: “Опять ляг на верхнем месте”. Вели ему ты и скажи — может быть, тебя послушается, как теперь». Услышав это, Феофил стал сильно скорбеть от таких страшных слов Марковых и думал, что тут и упадет мертвым, не зная, дойдет ли до монастыря.