Страница 24 из 90
И вот еще что рассказал мне тот же чернец Иларион. Был он искусным книгописцем и дни и ночи переписывал книги в келье у блаженного отца нашего Феодосия, а тот тихо распевал псалмы и прял шерсть или иным чем занимался. Так же вот в один из вечеров заняты они были каждый своим делом, и тут вошел эконом и сказал блаженному, что завтра не на что купить ни еды для братии, ни чего-либо иного, им потребного. Блаженный же отвечал ему: «Сейчас, видишь, уже вечер, а до утра далеко. Поэтому иди, потерпи немного, молясь Богу: может быть, помилует он нас и позаботится о нас, как ему будет угодно». Выслушал его эконом и ушел. А блаженный снова вернулся в свою келью распевать по обычаю двенадцать псалмов. И, помолившись, сел и принялся за свое дело. Но тут снова вошел эконом и опять заговорил о том же. Тогда отвечал ему блаженный: «Сказал же тебе: иди и помолись Богу. А наутро пойдешь в город и попросишь в долг у торговцев, что нужно для братии, а потом, когда смилуется Бог, с его помощью отдадим долг, ибо истинны слова: “Не заботься о завтрашнем дне, и Бог нас не оставит”». Как только удалился эконом, в сиянии явился отрок в воинской одежде, поклонился Феодосию, и ни слова не говоря, положил на стол золотую гривну, и также молча вышел. Тогда встал блаженный, и взял золото, и со слезами помолился про себя. Тут же позвал он привратника и спросил его: «Разве кто-нибудь приходил этой ночью к воротам?» Но тот поклялся, что еще засветло заперты были ворота, и с той поры не отворял их никому, и никто не подходил к ним. Тогда блаженный позвал к себе эконома и отдал ему гривну золота со словами: «Что скажешь, брат Анастасий? Не на что купить нужное для братии? Так иди же и купи все, что нужно для братии. А завтра Бог снова позаботится о нас». Тогда понял все эконом и, пав ниц, поклонился ему. Блаженный же стал поучать его, говоря: «Никогда не предавайся отчаянию, но будь крепок в вере, обратись с печалью своей к Богу, чтобы он позаботился о нас, как ему будет угодно. И ныне устрой для братии великий праздник». Бог же и в дальнейшем щедро подавал ему все, что было нужно тому божественному стаду.
Блаженый же о сихъ всѣхъ по вся нощи бе-съна пребываше, моляБога съ плачьмь и часто къ земли колѣнѣ прекланяя, якоже и многашьды слышаша цьркъвьнии строителе, вънегда бо годъ будяше заутрьнюму пѣнию и онѣмъ хотящемъ благословление възяти отъ него. И единъ отъ нихъ тихы шедъ и, ставъ, послушааше, ти слышашети и́ молящася и вельми плачющася и главою часто о землю биюща, таче мало отъступивъ и се начьняше рамяно шьствовати и, якоже слышааше тутънъ, умълкъняше, творяся, еже мнѣти оному, яко съпить. Оному же тълъкнувъшю и рекъшю: «Благословести, отьче!». Блаженый же мълчаше, якоже оному до трий кратъ сице тълкънувъшю и глаголавъшю: «Благослови, отьче!». То же сий, яко от съна въспрянувъ, глаголааше: «Господь нашь Исусъ Христосъ да благословить тя, чадо», и тако же пакы преже всѣхъ обрѣтаашеся въ цьркви. Сице же пакы по вся нощи съповѣдахути и́ творяща.
Блаженный же все ночи проводил без сна, с плачем молясь Богу о братии и часто преклоняя колени, как это не раз слышали служащие в церкви, в тот час, когда перед заутреней приходили они к Феодосию за благословением. Когда кто-нибудь из них тихо подходил к его келье, то слышал, как он молился, и горько плакал, и головой бился о землю; тот же поспешно отходил, и, отступив немного, снова подходил, громко топая, а Феодосии, услышав шаги, замолкал, делая вид, будто спит. Пришедший же стучался и восклицал: «Благослови, отче!» Блаженный же в ответ молчал, и тому приходилось по три раза стучать и просить: «Благослови, отче!» Только тогда Феодосии, словно бы проснувшись, отвечал: «Господь наш Иисус Христос да благословит тебя, чадо», и тут же раньше всех оказывался в церкви. Вот так, говорили они, делал он каждую ночь.
И бѣ въ манастыри его единъ нѣкто чьрноризьць, санъмь прозвутеръ, имьньмь Дамианъ, иже рьвьниемподражааше житию и съмѣрению преподобнааго своего отьца Феодосия. О немь же мнози съвѣдѣтельствують о добрѣмь его съмѣрении и о житии и послушаниии еже къ вьсѣмъ покорение сътяжа. Наипаче же бывъшеи съ тѣмь въ келии ти видѣвъше кротость его и несъпание по вся нощи, и почитающа съ прилежаниемь святыя книгы, и участяща пакы на молитву; сии же ина многа съповѣдаху о мужи томь. Тому же нѣколи болящю и при коньци уже сый, моляшеся Богу съ сльзами, глаголя: «Господи мой, Исус Христе, съподоби мя съобьщнику быти славы святыихъ твоихъ и съ тѣми причаститися царствию твоему и не отлучи мене, молю ти ся, Владыко, отьца и наставьника моего преподобнааго Феодосия, нъ съ тѣмь убо причьти мя въ свѣтѣ томь, еже еси уготовалъ правьдьникомъ». Сице же ему пребывающю и молящюся, и се вънезаапу предъста у одра его блаженый Феодосий, иже и падъ на пьрсьхъ его и любьзно цѣлуя и глаголааше к нему: «Се, о, чадо, о немь же молися Господеви, се нынѣ посла мя извѣстити ти, яко сице по прошению твоему будеть ти, и съ святыми причьтенъ будеши и съ тъмивъ царствии у небеснааго владыкы обьщьникъ будеши. И егда пакы Господь Богъ повелить ми отъ свѣта сего преставитися и приити ми къ тебе, и тъгда не имавѣ разлучитися от себе, нъ въкупѣ будевѣ въ свѣтѣ ономь». И се рекъ, невидимъ бысть от него. Тъгда же тъ разумѣвъ, яко явление от Бога бысть ему, не бо его видѣ двьрьми излѣзъша, ни пакы двьрми вълѣзъша, нъ на немьже мѣстѣ явивъся, на томь же пакы и невидимъ бысть. И въскорѣ же пригласивъ служащааго ему и пославъ по блаженааго Феодосия. Тому же въскорѣ пришедъшю, и глагола ему онъ веселъмь лицьмь: «Се, отьче, буде ли тако, якоже нынѣ явивъся обѣща ми ся». Блаженый же, яко не вѣдый того, отвѣща: «Ни, чадо, яко не вѣмь того, еже глаголеши обѣщание». Тъгда же съповѣда ему, како молися и како явися ему тъ самъ преподобьный. То же услышавъ богодъхновеный отьць нашь Феодосий, осклабивъся лицьмь и мало просльзивъся глаголетьтому: «Ей, чадо! Будеть ти, якоже ти ся обѣща ангелъ, явивъся въ образѣ моемь. Азъ же, грѣшьный, како могу обьщьникъ быти славы оноя, еже уготована есть правьдьникомъ?». Обаче онъ, слышавъ обѣщание, радъ бысть. И тако братии малу събьравъшюся, цѣлова вься и сице съ миръмь предасть въ руцѣ душю пришедъшимъ по нь ангеломъ. Тъгда блаженый повелѣ ударити въ било, да съберуться братия, и тако съ лѣпотьною чьстию и съ пѣниемь погребоша чьстьное тѣло его, идеже и всю братию погрѣбаху.
Был в монастыре его один черноризец, священник саном, по имени Дамиан, который ревностно подражал житию и смирению преподобного отца своего Феодосия. Многие рассказывали о великом его смирении, и о житии его, и покорности, и о том, как он всех слушался. Особенно те, кто бывал в его келье, видели кротость его и как он бодрствовал целые ночи, как с прилежанием читал святые книги и часто принимался молиться; и много еще поведали они о муже том. Когда же заболел он и настал его смертный час, то обратился к Богу, со слезами говоря так: «Господи мой, Иисусе Христе! Сподобь меня войти в царство твое, и не разлучи меня, молю тебя, Владыка, с отцом и наставником моим преподобным Феодосием, но вместе с тем прими меня на том свете, который уготовал ты для праведников». Во время этой его молитвы вдруг внезапно предстал перед ложем его блаженный Феодосии, припал к груди его и, целуя, сказал ему: «О чадо, Господь послал меня ныне поведать тебе, что все, о чем ты молился Господу, так и будет исполнено по просьбе твоей, и со святыми принят будешь, и вместе с ними явишься в царство небесного владыки. Когда же Господь Бог повелит мне покинуть этот свет и прийти к тебе, тогда уже не разлучимся, но вместе пребудем на том свете». И, сказав это, вдруг исчез. Тогда Дамиан понял, что это было явление от Бога, ибо не видел, ни как тот выходил в дверь, ни как входил, и на каком месте появился, на том же снова и стал невидимым. Он же, не медля, позвал прислуживавшего ему и послал его за блаженным Феодосием. Когда тот поспешно пришел, то Дамиан, с веселым лицом, обратился к нему и сказал: «Что, отче, будет ли так, как ты, только что приходив, пообещал мне?» Блаженный же, не зная ни о чем, отвечал: «Но, чадо, я не знаю, о каком ты говоришь обещании». Тогда тот рассказал ему, как молился и как явился ему сам преподобный. Услышав об этом, боговдохновенный отец наш Феодосии улыбнулся и, прослезившись, сказал ему: «О чадо! Будет все так, как обещал ангел, явившийся в образе моем. Я же, грешный, как могу разделить ту славу, которая уготована праведникам?» Но Дамиан, услышав то обещание, обрадовался. И когда собрались к нему некоторые из братии, поцеловал их всех и так в мире предал душу в руки пришедшим за ним ангелам. Тогда блаженный приказал ударить в било, чтобы собралась вся братия, и с подобающими почестями и с пением погребли честное его тело там, где погребали и других монахов.