Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 9

С треском распахнулось соседнее окно. Илья вскинулся, повернул голову и ухмыльнулся, не делая попыток ни крикнуть предостерегающе, ни даже поближе подобраться и хорошенько все рассмотреть. На подоконнике девятого этажа, свесив вниз босые ноги, сидел один из гостей Колобка, тыкал пальцем в сторону окон дома напротив и тревожно вертел головой. Пусть их одним больше, одним меньше – какая разница, только воздух чище будет. Мерещится ему, это у них что-то вроде массовой галлюцинации приключилось, на фоне насыщения организма продуктами распада «синтетики». Вчера сам слышал обрывки коллективного бреда – то ли снайпер им в окне дома напротив привиделся, то ли вертолет, то ли санитары в соседнем доме окопались и только и ждут команды. А дождавшись, налетят, скрутят и увезут в спецучреждение, откуда еще ни один «солевой» не возвращался, если только вперед ногами выносили. И снова прикрыл глаза, продолжая греться на солнышке. Рядом поорали еще немного, выкинули из окна пару пустых бутылок, но в снайпера не попали, зато сволокли придурка с подоконника и закрыли окно. И сразу стало тихо, так тихо, что Илья слышал, как воркуют на крыше голуби, как звонит где-то внизу телефон и доносится с детской площадки тонкий голос.

– Раз, два, три, четыре, пять – я иду тебя искать! – прокричали снизу. Илья насторожился: голос показался ему знакомым. Помогая себе шваброй, он кое-как поднялся на ноги и посмотрел во двор. Днем он обычно пустовал, местные алкаши соберутся к вечеру, рассядутся на бортиках песочницы, как вороны на краю мусорного контейнера, и до утра в окна будут петь совсем другие песни. А пока между качелями и горкой носились две девчонки лет шести, насколько он мог рассмотреть с высоты, играли в прятки, и одной, в джинсовых шортах и желтой майке, выпало водить. Илья перегнулся через перила, чтобы получше разглядеть девчонок и убедиться, что все же померещилось, увидел на балконе восьмого этажа тетку лет пятидесяти – та внимательно смотрела вверх, заметила Илью и погрозила ему кулаком. Понятное дело, люди давно озверели от такого соседства, странно, что до сих пор нариков сами не поубивали, списав на несчастный случай или неосторожное обращение с огнем. Может, сделать напоследок доброе дело, дать Колобку по башке, несильно, чтобы в разум пришел, говорят, сотрясение мозга на людей иногда так действует – был дурак дураком, а после травмы на пяти языках заговорил. Хотя нет, Колобку и иже с ним только лоботомия поможет, он по-русски-то уже едва соображает, заикается, спотыкается, ни слова не разобрать.

Илья вернулся на ступеньку, уставился в пол. Показалось, девчонка, что носится по площадке, не похожа на дочь, если только голос отдаленно напоминает Лизкин. Сколько он ее не видел? Почти полгода, если примерно. Где она сейчас, где Мишка, пусть не родной, но сын, старший, и Ольга? «Я иду искать…» Он уже искал, искал, как борзая, как норная собака землю рыл, искал ту сволочь, что сломала его жизнь, и не только его. За один день все разлетелось в куски – героин в его машине, ночь в «обезьяннике», похабные Ольгины фотографии на городском форуме, монстроподобные тетки из опеки, забравшие детей… Ольгина попытка свести счеты с жизнью, неудавшаяся, к счастью, дверь в ванную спасла, хорошая дверь оказалась, хлипкая, со второго удара вылетела. «Скорая», реанимация, «большая кровопотеря, сухожилие повреждено, рука не действует» – это уже после, после того как за ним пришли, как в квартире двое ждали, да там и остались с продырявленными кишками, пуля в голову паскуднику-Матвееву, так ловко и изящно сдавшему свидетеля, одноклассника найденной на рельсах Кузнецовой Натальи. И все вечер встреч, будь он неладен, понесла же их с Саней нелегкая мимо школы. Хирург выкрутился, а Илья, тогда еще Кондратьев, влип, получил по полной и долго еще бегал, до весны. И нашел, нашел засранца – Валерка Меркушев, призрак прошлого, конченая мразь и извращенец, хуже скотов, что сейчас за стенкой резвятся. Леха вон и труп обшарить не побрезговал, но до Меркушева нарику далеко – тот другим промышлял. О нем по городу несколько лет страшные сказки ходили, как о маньяке местном, что детей после употребления потрошил. Нашел, денег прорву потратив, чтобы узнать, что добраться до Валерки возможности нет ни малейшей: взлетела тварь натурально в поднебесье. Ну кто поверит, что председатель совета директоров «Трансгаза», сырьевой компании-монополиста, держащей под контролем газовые вентили трубопроводов в Старый и половину Нового Света, до своего вознесения подобным образом окаянствовал? Правильно, никто, а если и сыщется особо недоверчивый, то на него управа мигом найдется. И его самого искали, еще как искали, на задержание лично начальник Валеркиной службы безопасности прискакал и собственноручно хозяину доставил. Славно они тогда время за «русской рулеткой» провели, приятно вспомнить, что уж скрывать. Выиграл он, один патрон у него был, но этого хватило, улетели девять граммов куда надо – охраннику в брюхо. Жаль, Валерка не видел, не до того ему было. Приступ эпилепсии приключился, да он вообще больше ничего не увидит, ибо мертвых поднимать никто из ныне живущих не способен, а Меркушеву из пистолета телохранителя вся обойма досталась. А Илье – три миллиона долларов, ставка в игре, из которой пару месяцев назад победителем вышел. И теперь новая вводная – снова искать, не попадаясь на глаза преследователям, как мышка от кошки, проскочить по минному полю, оставив после себя кошачий фарш – недаром злые языки утверждают, что корм в баночках не что иное, как останки дохлых сородичей домашних барсиков и мурок. Правда, внешность «мышки» хорошо известна, и не только внешность, а все прошлое, вплоть до дня, когда сам чуть не «подорвался» в Санином дворе.

Следующее утро внесло разнообразие – Колобка за дверью не было. Не обнаружилось его в кухне и в ванной, а также в комнате за стеной, хоть Илья осмотрел ее мельком, но признаков жизни не заметил. Поморщился от ставшей привычной вони, подумал, что и сам, поди, до костей пропитался тухлой дрянью и смердит от него за версту, и поковылял, помогая себе шваброй, дальше, к входной двери, запертой на огромный, сортирно-деревенского типа, крючок. Нормальный врезной замок в наличии имелся, но хозяин им давно не пользовался, ибо ключи посеял сам не помнил когда, поэтому обходился простеньким засовом – брать у наркомана все равно было нечего, все ценное из бабкиного наследства он давно сам вынес из дома. Гадая, что бы все это могло значить и по какой причине хозяин квартиры не явился за ежедневной данью, Илья добрался до прихожей, остановился, прислушиваясь к непонятным звукам. Раздавались они со стороны стенного шкафа, тоже ровесника дома, и выглядевшего соответственно – одной дверцы нет, вторая висит на одной петле, внутри навалена груда тряпья и воняет оттуда кошками и чесноком. Только вонючее барахло лежит тихо, а не поскуливает затравленно, не бормочет нечеловеческим языком. Тут и думать нечего: Колобок за каким-то чертом закатился в шкаф или кто из приятелей постарался, подшутил над несчастным. «А я думал, ты подох». Илья полез в карман джинсов за деньгами и толкнул шваброй ободранную створку.

– Вылезай, придурок! – На призыв никто не отозвался, стоны и причитания стихли, послышалась возня и сдавленный кашель. Потом внутри чихнули, и наружу показалась косматая башка, сальные патлы закрывали отекшую рожу – длинную, с запавшими щеками и зубами через один. За предыдущие дни Илья достаточно налюбовался на эту картину и отвернулся.

– Где они? – прокашлял Колобок. – Только что тут были, трое. За мной приходили, ты их видел?

– Кто – они? – просто так, для поддержания разговора, уточнил Илья.

– Они, инопланетяне, – зашептал Колобок. – Вчера два раза приходили и сегодня всю ночь рядом сидели, ждали, когда я засну. Украсть меня хотели и в космос увезти, для опытов. Они опыты над людьми ставят, в голову им щупальцами проникают и мозг высасывают через трубочку…

«Так то над людьми, ты-то здесь при чем…» Илья рассматривал покрытую облезлыми бумажными обоями стену и все порывался швырнуть деньги на пол и убраться на свою территорию, заняться ногой, а заодно продумать маршрут для предстоящей прогулки – надо проверить себя, пройтись, как стемнеет, по окрестностям. Во-первых, еды нормальной купить, а во-вторых, наведаться в одно место, тут недалеко, сразу за домом. И бегом – если получится бегом – обратно, и думать, как дальше быть. Оставаться здесь нельзя, возвращаться в Москву бессмысленно – все, кто может ему помочь, находятся в этом городе, первая попытка не удалась, но есть еще одна. И пришла в голову уже ночью еще одна здравая мысль, даже не мысль – воспоминание, стертое, как до этого казалось, а на самом деле просто ждавшее своего часа, оттесненное событиями последних месяцев на задний план. И мысль эту предстояло хорошенько обдумать, покрутить ее так и этак, а потом непременно проверить, да только не с больной ногой.