Страница 45 из 70
Когда Александр де Бретей услышал, в какую тоску впал граф, когда несчастный случай преждевременно унес жизнь его жены, он почувствовал, как к горлу подступил ком. Добрый христианин не может по собственной воле посягнуть на свою жизнь, доблестный рыцарь и капитан не может бросить короля, удалившись в обитель, но Валеран нашел выход, который должен был удовлетворить всех. Король Карл Седьмой, приложивший так много усилий, чтобы вернуть себе корону и изгнать из королевства англичан, вечно нуждался в деньгах и вечно был в долгах. Александр не стал бы этому удивляться, если бы заимодавцем короля не был отпрыск благородного и древнего рода герцог де Ла Тремуй, в своей алчности превзошедший самых безжалостных ростовщиков. Молодой человек уже давно понял, что не все дворяне достойно носят свои имена, но узнать, что потомок короля Торизмунда* мог беззастенчиво грабить сюзерена, дважды и трижды возвращая себе уже оплаченный долг, было дико. Александр даже не очень удивился желанию королевской тещи избавиться от мерзавца и вовсе не удивился, что Валеран принял это поручение на себя. Граф де Бретей и еще три молодых рыцаря -- Бюей, Коэтиви и Брезе -- совершили нападение на Ла Тремуйя, но покушение не удалось. Доблестные военные оказались плохими убийцами, все же они были рыцарями, а не "браво", и герцог отделался пустяковыми ранениями и выжил. Но даже неудачное покушение послужило благу короля, ибо перепуганный ростовщик предпочел покинуть двор и забыть о своих притязаниях, вот только по требованию родни герцога де Ла Тремуйя заговорщики отправились на эшафот.
* Торизмунд -- победитель Аттилы на Каталаунских полях (осень 451 г.). Сын короля вестготов Теодориха.
Александр уже понял, чем должен был закончиться рассказ, и все же повествование о дне казни заставило его судорожно сжать подлокотники стула, так что костяшки пальцев побелели. Граф де Бретей был самым старшим из заговорщиков, он был душой заговора даже в большей степени, чем теща короля, и он не хотел просить пощады. Валеран был обезглавлен, а Брезе, Коэтиви и Бюей получили помилование его величества.
Потрясенная тишина по окончании рассказа и залитые слезами лица лучше всяких похвал подсказали принцу, что он достиг своей цели. Да и могло ли быть иначе? Возможно, его гости не так уж и редко слышали рассказы о подвигах, но все же не каждый день можно было услышать о рыцаре и капитане, спасшим Францию. И уж совсем не каждый день можно было услышать о такой любви и чувстве долга.
Когда гости тихо разошлись по своим покоям, а принц Релинген и граф де Саше остались наедине, Жорж-Мишель подошел к окну и указал Александру на площадь перед замком:
-- Он умер здесь, на этом самом месте, -- тихо произнес принц. -- В присутствии короля, всего двора и своих боевых товарищей. Но это еще не все, -- Жорж-Мишель отвернулся от окна, глядя прямо в глаза Александру. -- Вы не поверите, друг мой, но во всем этом мне видится перст судьбы. Валеран де Бретей был не только вашим предком, но и моим, только вы происходите от его старшего сына, а я от дочери. Конечно, вы можете сказать, что все французские дворяне в родстве, но наше с вами родство весьма близкое. И еще, мне кажется, вам приятно будет об этом услышать. Наш предок был родом из Пикардии, но у него были владения и в Турени. Ему принадлежали земли Азе-ле-Ридо, сам замок тогда лежал в развалинах, и замок Саше. После казни король конфисковал эти владения, но судьба вернула их вам. Да-да, это какое-то чудо, но вы получили эти владения не случайно, не из милости и не из-за чьего-то каприза, а потому, что они должны были принадлежать вам. Вот так-то, кузен, -- уже с улыбкой добавил Жорж-Мишель.
Сообщение его высочества окончательно умиротворило Александра. Пусть он и не мог жить в Бретее, но Азе-ле-Ридо также было землей его предков. Он был дома, рядом с ним находилась обожаемая жена, у него должен был родиться сын, и он обрел могилу предка. А еще его давняя мечта стать другом принца Релинген получила неожиданное оправдание. Простой дворянин и принц, губернатор и обычный полковник, тридцатилетний мужчина и двадцатилетний молодой человек -- Александр представлял, что за сплетни о миньоне его высочества уже несколько месяцев будоражили Францию. Но теперь сплетни должны были умолкнуть. Они с принцем были родственниками и к тому же довольно близкими, и его мечта о дружбе была не блажью глупого юнца, а голосом крови.
Шевалье де Бретей, граф де Саше, сеньор Азе-ле-Ридо чувствовал, что обрел самого себя. Ему хотелось продлить это чувство покоя, и он стоял у окна Азе-ле-Ридо, любуясь на водную гладь, окружавшую замок. Заходящее солнце слепило глаза, и молодой человек задумался, где в Азе-ле-Ридо можно было построить камеру-обскуру, опытами с которой заинтересовал его Жорж. Торопливые шаги лакея отвлекли его от размышлений.
-- Ваше сиятельство, -- лакей почтительно склонил голову, -- благородные путники просят предоставить им ночлег.
-- Так в чем же дело? -- удивился Александр. -- Зовите их и приготовьте комнаты.
Когда два запыленных путника предстали перед графом де Саше, молодой человек вскочил, и, не веря собственным глазам, уставился на одного из них:
-- Вы?!
Нет, невозможно, просто не может быть! Может, все может... -- потерянно возразил самому себе Александр.
Невысокий полный юноша стащил с головы берет и с отчаянием проговорил:
-- Шевалье Александр! Вы должны мне помочь!
ГЛАВА 14
О том, как принц Релинген размышлял о благородстве
Александр знал, что бывают в жизни моменты, когда единственными внятными словами могут стать замысловатые ругательства. Но ругаться в присутствии дамы, даже если она одета в мужской наряд и носит имя Дианы де Меридор, баронессы де Люс, а с недавнего времени и графини де Монсоро, было некрасиво. Молодой человек посмотрел на переодетую путешественницу и раздельно произнес:
-- Я? Вам? Должен? Помочь? Мадам, а вы уверены в своих слова? На каком основании я вам что-либо должен?
-- Но наши отношения... -- попыталась объяснить Диана.
-- Какие еще отношения?! -- вспылил Александр. При первой встрече с шевалье де Бретеем Диана смогла так сильно задеть чувства юного пажа, что полтора последующих года молодой человек сделал все, чтобы превратить жизнь дамы в Ад.
-- Вы всегда хорошо ко мне относились... вы всегда мне покровительствовали... -- всхлипнула дама.
Александр остолбенел. В какой-то миг ему показалось, будто Диана издевается, но в следующее мгновение он сообразил, что графиня говорит искренне. "Бедная женщина, -- ужаснулся молодой человек, -- что же с ней случилось, если мои выходки кажутся ей образцом доброты?!"
-- Ну что ж, мадам, -- после некоторых раздумий проговорил граф де Саше, -- сейчас я передам вас на попечение жены, а завтра вы все мне расскажете...
-- Но я должна спешить, иначе он попытается взять штурмом ваш замок! -- почти в истерике объявила Диана.
Александр пожал плечами.
-- И кто этот сумасшедший? -- поинтересовался он. -- Надеюсь, не ваш муж?
-- Мой муж в Париже, -- вновь всхлипнула дама. -- А Бюсси способен на все... Он не понимает слова "нет"! Вы ведь не отдадите меня ему? Правда?
Граф де Саше понял, что ждать здравомыслия от Дианы глупо.
-- Коль скоро граф де Бюсси не является вашим мужем, с какой стати он может предъявлять на вас какие-то права? Не беспокойтесь, здесь вы можете в полной безопасности дожидаться возвращения супруга, а когда он вернется, он сможет защитить вас от любого бездельника.
-- Я должна ехать к мужу, -- упрямо повторила графиня. Молодой человек утомленно вздохнул. Беседа с Дианой рисковала пойти по кругу.