Бронзовый топор

— Может быть, — снисходительно заметил Блейд, — хотя приходится верить тебе на слово.

Ярл наклонился над столом, и лицо его смертельно побледнело.

— Клянусь бородой Тунора, Блейд, ты заходишь слишком далеко! Я должен стать твоим товарищем но не собираюсь терпеть…

Разведчик, краем глаза наблюдая за Краснобородым, заметил, как голова гиганта повернулась к ним. За его столом наступила тишина; офицеры замолчали и взгляды их также обратились к нарушителю спокойствия. Блейд снова повысил голос:

— Не понимаю, зачем ты призываешь Тунора, — он презрительно фыркнул. — Что, у вас нет своих богов, и вы одолжили их у альбов?

Ярл улыбнулся, и на мгновение напряженность оставила его.

— Все боги для нас равны, — сказал он. — Мы клянемся их именами когда и где хотим. И если мы захватываем чужую страну, то мы захватываем и ее богов. — Он склонился ближе к Блейду. — У меня нет богов, принц. Боги — для простонародья, которое нуждается в них. Я — нет. — Он улыбнулся, коснувшись руки Блейда. — Давай выпьем и забудем все, что было сказано. И веди себя осторожнее… Позже ты поблагодаришь меня за этот совет.

Блейд ощутил укол совести. Ярл так искренне старался остаться его другом! И все же ему придется использовать капитана, так расположенного к нему, чтобы затеять ссору с Краснобородым. Это нужно было сделать сейчас, немедленно, на виду у всей пиратской вольницы. Он должен бросить вызов Геториксу — и в такой форме, чтобы его нельзя было проигнорировать или ответить тайным ударом ножа в спину. Единственный шанс, на который он мог рассчитывать, заключался в открытом оскорблении главаря оскорблении, ставящим под угрозу честь и храбрость Краснобородого.

Поэтому он продолжал разговор с Ярлом в повышенном тоне и со скептической усмешкой на лице.

— Ты удивляешь меня, Ярл. Почему ты стараешься подружиться со мной? Что ты хочешь выгадать? Я заметил, насколько ты выше и умнее этого сброда, — Блейд пренебрежительно обвел рукой переполненный зал. — Мне кажется, ты человек ученый. Готов спорить на оба уха Тунора, что ты владеешь искусством чтения и рунического письма, а прочим оно недоступно. И, если я прав, тебе наверняка приходится быть и писцом, и казначеем при этом неуче, которого зовут Краснобородым. Ты женат на его сестре? Значит, таким способом ты вошел в доверие к нему?

Очевидно, последние слова, сказанные достаточно громко, донеслись до трона Краснобородый поднялся, возвышаясь, словно колосс, над столом. Он сверкнул глазами на Блейда и махнул рукой:

— Приведите ко мне этого человека!

Ярл одним глотком допил вино, не глядя на своего скандального сотрапезника. Капитан уже изрядно опьянел, но слова выговаривал четко и, видимо, не потерял ясности ума

— Я умываю руки! — произнес он. — Ты достиг своей цели, чужестранец. Я знал, что ты не собираешься ссориться со мной — тебе был нужен Краснобородый. Что ж, желаю тебе удачи. Пусть Тунор защитит тебя! Да, его защита будет нелишней — как и всех прочих богов, которых ты можешь призвать в помощь.

Один из сидевших за столом Краснобородого, воин в великолепном плаще и шляпе с серебряным острием, встал, подошел к Блейду и схватил его за плечо:

— Ты слышал, что велел наш вождь? Иди!

Блейд двинулся к трону уверенным шагом, скрывая холодок тревоги в груди. Пока все шло так, как задумано. Он достиг определенного успеха, поставив Геторикса в положение, которое могло подтолкнуть главаря к поединку.

Однако, размышлял Блейд, шагая к трону, пока все это только предположения. Пока конфликт не слишком серьезен. Правда, он не собирался медлить и был готов подкрепить свой первый успех нужными словами, а слова делом. Он не колебался, хотя понимал, что может еще хитростью или ловкой ложью погасить ссору и выкрутиться из беды.

По мере того, как он приближался к большому столу, Краснобородый вырастал, словно горный пик, нависший над равниной блюд, кувшинов и чаш. В сердце разведчика шевельнулся страх. Не слишком ли далеко он зашел? Сможет ли выполнить задуманное? Но, сбившись только на один шаг, Блейд глубоко вздохнул, стряхивая холодные оковы сомнения. Он прошел слишком большой путь и не желал отступать; он не мог примириться с меньшим уделом, чем жаждала его душа.

Пираты, словно ощутив возникшее среди главарей напряжение, прекратили пить, есть и буйствовать, обратив взгляды в сторону тронного кресла. В огромном зале воцарилась тишина; только вскрик женщины, которую ущипнул ктото из пьяных головорезов, на мгновение нарушил ее. Блейд остановился перед креслом с высокой спинкой.

Геторикс остался стоять. Блейд не поклонился. Их взгляды встретились острые, как кинжалы — и в этот момент они поняли все без слов. Для них двоих не было места ни в замке Крэгхед, ни на кораблях пиратской флотилии.

Маленькие холодные глаза Краснобородого походили цветом на блеклую голубую бирюзу; он поигрывал вплетенными в бороду лентами, неторопливо разглядывал Блейда от подошв до макушки. Потом он заговорил — и голос его, негромкий, но резкий, — был подобен отдаленному раскату грома.

— Ты ссоришься с Ярлом, чужеземец?

Блейд, положив руки на пояс, сузившимися глазами посмотрел в лицо гиганта.

— Не с ним, Краснобородый. С тобой!

Словно порыв ветра прошелестел под сводами огромного зала.

Предводитель пиратов кивнул, накручивая на палец рыжую косичку.

— Да ну? И почему же, чужеземец? Разве с тобой плохо обращались?

Блейд лихорадочно обдумывал ситуацию. Он начал беспокоиться. Не собирался ли Краснобородый, догадавшись, что его подталкивают к схватке, протянуть время и каким-нибудь образом избежать поединка? Конечно, потом он сведет счеты с бунтовщиком — когда у того не будет даже малейшего шанса на победу.

Он понял, что должен действовать решительно и поторопить события. Без насмешки, но с оттенком презрения в голосе, разведчик сказал:

— Да, ты прав, со мной хорошо обращались, но этого мало. Я — не твой подчиненный, я принц Лондонский. Я — воин и вождь, и привык властвовать над людьми. — Он сделал паузу, потом показал на кресло за спиной Геторикса. — Ты сидишь теперь здесь, Краснобородый. Я тоже имею право занять это место, но думаю, что трон недостаточно велик для нас обоих.

Маленькие голубые глаза мигнули. Гигант поиграл ленточками в бороде, затем жестко усмехнулся, обнажив десны с почерневшими зубами.

— Ты — воин, чужеземец, и доказал это в бою. И сейчас, до твоей смерти, я готов признать тебя принцем — принцем Лондонским, как ты утверждаешь. Наверно, ты в самом деле принц, Тунор видит, ты говоришь достаточно смело — даже для принца. И ты говоришь прямо, это нравится мне. Я — простой человек, который не знает рун. Для этой работы у меня есть Ярл. И Ярл сражается за меня, когда надо, а он — великий воин. Самый лучший и самый храбрый, хотя порой ведет себя как ученый писец.

— Я вызвал тебя, не Ярла, — сказал Блейд.

Руки Геторикса походили на медвежьи лапы — как у тех зверей, чьи черепа раздробил Айскалп прошлым утром. Его пальцы снова коснулись бороды, перебирая ленточки. Он явно наслаждался этой сценой, и Блейд внезапно ощутил беспокойство. Ярл уже намекал ему — есть вещи, которых он, чужеземец, еще не понимает. Не считал ли Геторикс себя непобедимым? Вождем и героем, избранным богами?

Краснобородый не спешил. Уставившись на Блейда холодными голубыми зрачками, он медленно произнес:

— Я велел подвесить эту шлюху, королеву Крэгхеда, в клетке на стене ее замка. Голой, без одежды, под ветром и дождем. Она будет страдать много дней, пока не сдохнет… — он сделал паузу. — Ты не боишься подобной судьбы, принц Лондонский? Пока еще я здесь король.

Голос Блейда, громкий и четкий, прозвенел вызовом боевого горна, раскатившись под сводами зала:

— Недолго тебе оставаться королем, Краснобородый, если ты поступишь так со мной. Ты станешь трусом, уклонившимся от честной схватки! Я вызвал тебя открыто, перед всеми людьми, как подобает воину. Я не знаю ваших обычаев, но готов поставить свою жизнь против твоей, что есть одинаковый для всех закон: вождь должен ответить на вызов и доказать свое право на власть.